Старая роща
Шрифт:
– Ой, девки, негоже-то как! Матвейка в солдатах другую бабенку найдет!
И тут же частушку пропела:
– Я надену юбку рябу,
Рябу-перерябую,
Кто с моим миленком сядет,
Морду покорябую!..
В городском военкомате Матвея с Игорем зачислили, как они и ожидали, в одну команду. Предупредили по репродуктору, что отправить могут в любой момент, поэтому приказано никому никуда не отлучаться. Во дворе сновали офицеры и сержанты – «покупатели», намекали с грозным видом, что их ждет Туркестанский военный округ, а там рядом граница с Афганистаном, куда введен Ограниченный контингент советских войск. Эти слухи будоражили всех призывников,
Отправка задерживалась. Каждые полчаса устраивались переклички. Во дворе военкомата было пыльно и душно. Сопровождавшие приносили призывникам бутылки лимонада и, тайком, разливного пива в бидончиках. Среди этой суматохи к Матвею подошел дежурный сержант с КПП:
– Ты Никифоров Матвей из деревни Афанасьевка?
Матвей с удивлением посмотрел на него. Сержант довольно улыбнулся:
– Я тебя вычислил. Описание точное: худощавый, сутуловатый, среднего роста, серо-голубые глаза, взгляд задумчивый… А чего он у тебя задумчивый, а? Родина ждет своих героев, о чем думать! Рубашка синяя, в клетку. А это твой друг: светловолосый, коренастый, в спортивной куртке, глаза веселые, – вот это правильно! – Сержант по-свойски похлопал по плечу Игоря. – Забудь о маминых пирожках и о свободной жизни на два года. Ты даже не представляешь, что тебя ждет! Веревку прихватил?
– Забыл в чулане вместе с пирожками. Не одолжишь?
– О, да ты ерепенистый! Ничего, мы научим тебя Родину любить и старших по званию уважать. Ладно, – он повернулся к Матвею. – Там тебя ждут. Но нужно заплатить червонец.
– За что?
– Чтобы тебя пропустили через КПП. Я договорился.
– Какие деньги? – возмутился Игорь. – Ты же сам солдат…
– Согласен, – ответил поспешно Матвей, увидев, как налились злостью глаза сержанта.
У военкомата его ждала Тася Ромашка. Растрепанные каштановые волосы, покрасневшие глаза. У Матвея сжалось сердце: ему не хотелось возвращаться в тот прежний мир, даже ненадолго. Он уже настроил себя на другую жизнь – жесткую и суровую, без сентиментов и расслабленности.
– Тася? Ты почему не уехала домой?
– Я не могу, пока ты здесь. Я уговорила сержанта найти тебя и провести через КПП. – Она всхлипнула, достала носовой платок.
– Ты дала ему денег?
– Это не важно. Главное, я еще раз увидела тебя. Я обещала твоей маме дождаться вашей отправки. Ты не знаешь еще, куда вас отправят? Буду Богу молиться, чтобы не туда. Только не туда.
– Давай пройдемся.
Рядом находился парк с подстриженными темно-зелеными липами, цветущей акацией, пахучей сиренью. В кустах шиповника беззаботно чирикали воробьи.
Матвей с Тасей шли по дорожке вдоль клумб с тюльпанами. Суетились вокруг них доверчивые голуби. В центре парка шумел фонтан, разбрызгивая по сторонам цветными веерами воду.
– Я купила тебе лимонад, – спохватилась Тася. – «Буратино». Ты ведь любишь лимонад?
Он сделал жадно несколько глотков.
Не знал, что говорить.
С Тасей Ромашкиной – Ромашкой они дружили с раннего детства. Жили на одной улице. У Таси были старшая сестра, но с ней она мало общалась – сестру увлекали взрослые интересы, у нее была своя компания сверстниц. А вот ровесниц Таси на их улице не было, и так получилось, что она «прилипла» к Матвейке. К нему Тася с самого начала относилась как к младшему брату, всячески опекала его. Ее любимой игрой с Матвейкой была игра в семью. Летом они устраивали дом среди бревен и досок, а зимой вычищали лопатами «квартиру» среди сугробов. У них в зимней «квартире» все было почти по-настоящему:
К их дружбе все так привыкли, что никому и в голову не приходило дразнить их женихом и невестой. Когда Матвейка подружился с Игорьком, Тася отнеслась к этому спокойно, даже по-женски мудро: отошла в сторону – у мальчишки должны быть свои друзья и интересы. К Матвейке приходила тогда, когда он был один, и она знала, что не помешает его мальчишеским делам.
Как Матвейка относился к ней? Он не задумывался над этим, пока не познакомился с Ингой Серебряковой. Тася – подружка. Надежная, преданная, симпатичная, но всего лишь подружка. С ней спокойно и нескучно, всегда придумает какую-нибудь игру. Совсем не так с Ингой. Даже имя ее – какое-то инопланетное для их деревни – заставляло его сердце чаще биться…
Тогда в парке перед военкоматом Матвей засомневался: а просто ли подружка для него Тася? Чувство, которое он переживал сейчас, перед расставанием на два года, было глубже, чем чувство дружбы и привязанности. Ему вдруг захотелось прижать к себе хрупкую фигурку Таси, погладить каштановые гладкие волосы, прикоснуться к ним губами.
Они остановились в тени деревьев. Матвей легко привлек к себе Тасю. Она доверчиво отозвалась на его движение, прильнула к плечу.
– Матвейка, я тебя буду ждать.
У двери военкомата взяла его за руку:
– Не хотела говорить, но, может, это важно для тебя: мне Инга письмо прислала на днях. Она просила передать тебе особый (да, так и написала: «особый») привет. Пишет, что многое сейчас видит по-другому, жаль, время не вернуть назад. Благодарит за какой-то рисунок. Ты ей дарил рисунок? Почему я об этом не знаю? Надеется в будущем на встречу. Адрес твой, где ты будешь служить, просит прислать. Спохватилась. Чем-то ее ты пронял. Глазами, что ли, серо-голубыми? Ну, чего ты так смотришь на меня? Я не могла тебе раньше об этом сказать, просто забыла. Веришь? – В ее глазах заблестели слезы. – И запомни, я буду ждать тебя сколько надо!
Она попыталась улыбнуться ему, махнула на прощание рукой и пошла, стремительно удаляясь, по тротуару. Он бросил ей вдогонку фразу, о чем потом жалел все два года службы:
– Таська, не жди меня!..
Вернувшись во двор военкомата, Матвей никак не мог найти Игоря. Наконец он выяснил у знакомого сержанта, что команда, к которой они с Игорем были приписаны, уже отправлена. Матвей был обескуражен. Они даже не успели попрощаться. Игорь оставил ему записку у знакомого призывника: «Матвейка, пока! Остаться не могу, я мечтал об этой службе. Может, так и надо. Надеюсь, у вас с Тасей все хорошо. Она надежный человек. Спишемся. Счастливо! Игорь».
– Ну что, Никифоров из Афанасьевки, – издевательски проскрипел сержант. – Не захотел в хорошие войска? Отправишься в стройбат. Лом и большая саперская лопата ждут тебя!
Вечером их завели в душную казарму без окон и вентиляции. Между призывниками бегал прапорщик, утрамбовывая нерасторопных по дощатым лежакам. Матвей задыхался от нехватки воздуха. Спасение пришло ночью. Призывников рассадили по автобусам. Грянула из окна штаба «Славянка» с заезженной пластинки.
Ладно, стройбат так стройбат.