Старец Горы

Шведов Сергей Владимирович

– Рад видеть гостя в своей скромной обители, – приветствовал провансальца худощавый человек среднего роста с невыразительным лицом и насмешливыми серыми глазами. Судя по всему, это и был шевалье де Санлис, о котором рассказывал Томас. Теленьи пожал протянутую руку и пожелал хозяину доброго здоровья. В зале горели несколько светильников, заправленных маслом, но их неровный свет не позволил Гаспару сразу же оценить красоту женщины, шагнувшей ему навстречу. Однако, присмотревшись к даме попристальней, Гаспар пришел к выводу, что супруга шевалье де Мондидье необыкновенно хороша. Жозефине едва ли исполнилось более двадцати лет, она обладала довольно высоким для

женщины ростом и безупречным сложением, которое подчеркивалось хорошо сшитой коттой из бледно-розового шелка, перехваченной поясом из златотканой парчи. Верхней одеждой Жозефина пренебрегла, по случаю невыносимой духоты, опустившейся в эту ночь на Антиохию. Гаспар и сам с удовольствием бы избавился от блио, но не рискнул разоблачаться в чужом доме, в присутствие незнакомых людей. Благородный Антуан поразил Теленьи даже больше чем Жозефина. Вряд ли годами он был старше своей жены, но выразительностью глаз и тонкостью черт на редкость красивого лица мог бы с ней поспорить. Гаспар принял бы его за девушку, если бы не покрой его котты и не широкий нож за поясом, единственный, пожалуй, предмет, выдававший в нем воина и мужчину. Сам Теленьи, хоть и пренебрег кольчугой, меч с собой все-таки прихватил и сейчас растерянно теребил перевязь, пытаясь определить место, где его можно было бы пристроить. Выручил Гаспара Томас де Марль, который принял у провансальца его грозное оружие и положил на сундук, стоящий у стены.

– Я восхищен убранством твоего дома, благородный Ги, – искренне произнес Теленьи, присаживаясь к столу по приглашению хозяина.

– Пустяки, – махнул рукой Санлис. – Ты еще не привык к Востоку, благородный Гаспар. Я сам родился в хлеву, который по самонадеянности считал замком. В Кападокии у меня открылись глаза, когда я увидел, как живут местные эмиры и беки. Впрочем, глаза открылись не только у меня, но и у многих других шевалье. Скажем, убранству замка Русильон, которым владеет благородный Глеб де Руси, завидует сам багдадский султан.

– Неужели? – не поверил Теленьи, но тут же спохватился: – Впрочем, я видел сегодня наряд его супруги, который стоил целое состояние.

– А я ведь помню Лузарша нищим шевалье, у которого кроме меча да поношенного сюрко ничего не было, – улыбнулся Томас де Марль, глядя на Антуана де Мондидье масляными глазами.

– Здешние бароны и рыцари баснословно богаты, – вздохнула Жозефина, – но и скупы до крайности.

– Благородные Антуан и Жозефина были изгнаны из Джебайла без единого денье в кошельке, – сочувственно вздохнул Санлис. – Я дал несчастным приют, но, увы, не смогу обеспечить их потребности.

Если благородная Жозефина рассчитывала разжиться средствами у Гаспара, то она попала пальцем в небо. Теленьи был беден как церковная мышь, иначе никогда не ввязался бы в авантюру благородного Бертрана, вздумавшего покорить Восток, имея под рукой полтысячи рыцарей и четыре тысячи сержантов. Трезво оценив обстановку, сложившуюся в Сирии, Гаспар пришел к выводу, что графу Тулузскому не удастся оспорить власть благородного Танкреда.

– А что, разве он собирается ее оспаривать? – искренне удивился Санлис.

– Алексей Комнин назначил графа своим легатом в Сирии и Ливане.

– Ох, уж эти византийские интриганы, – всплеснул руками благородный Ги. – Ты не представляешь, шевалье, скольких людей они погубили своими посулами. Танкред не только не отдаст Бертрану Тулузскому Северную Сирию, он сделает все, чтобы не дать ему утвердиться в Ливане.

– Но ведь нас приняли с такой пышностью, словно хотели заслужить наше расположение, – нахмурился Теленьи. – Граф Бертран, тронутый гостеприимством нурмана, готов похлопотать о нем перед императором Алексеем. Но, разумеется, после того, как Танкред передаст ему Антиохию. Ведь судьба этого города решена после того, как Боэмунд потерпел поражение под Дураццо и подписал позорный договор.

– Где тот Дураццо, а где Антиохия, – засмеялся Томас де Марль.

– Под началом у Танкреда пятнадцать тысяч рыцарей и сержантов, – вздохнул Санлис. – Не считая пяти тысяч туркополов. Имея такую силу, города не отдают.

– Тогда почему он прямо не сказал об этом графу Тулузскому?

– А разве благородный Бертран уже предъявил свои права на Антиохию?

– Пока нет, – пожал плечами Теленьи. – Но у него есть письмо от императора.

– Цена тому письму – одно денье, – спокойно сказал Ги. – Да ты ешь, благородный Гаспар, разговорами сыт не будешь. У меня отличный повар.

– Я уже оценил его искусство, – сухо поблагодарил Теленьи.

– Граф Серданский собирает силы под Мон-Пелери, чтобы дать отпор графу Бертрану, – пояснил ошарашенному провансальцу Санлис. – А Танкред всего лишь оказал услугу своему союзнику, задержав провансальский флот в Северной Сирии.

– Но этого не может быть! – воскликнул потрясенный Гаспар.

– Может! – жестко отозвался Ги. – Танкред и Гильом Серданский прошли кровавый путь от Константинополя до Иерусалима. Двенадцать лет они с мечом в руке отбиваются от сельджукских и арабских эмиров. А тут, извольте видеть, какой-то Бертран Тулузский с горсткой нищих рыцарей. Вас уничтожат, Теленьи, сразу же, как только вы заявите о своих правах. Я пригласил тебя в свой дом исключительно для того, чтобы предупредить о грозящей благородному Бертрану опасности. И очень надеюсь, шевалье де Теленьи, что ты сумеешь удержать графа от опрометчивого шага.

Гаспар, потрясенный вдруг открывшейся ему сутью вещей, не сразу сообразил, что компания, собравшаяся за столом гостеприимного Ги, поредела едва ли не на половину. Благородные Антуан и Томас покинули зал, не попрощавшись. Теленьи с опаской покосился на свой меч, но тот все так же лежал на сундуке, в ожидании загулявшего хозяина. Зато исчез Санлис, оставив гостя наедине с прекрасной Жозефиной.

– Если ты ищешь выход, благородный Гаспар, то я его тебе покажу, – почти пропела благородная дама, поднимаясь из-за стола.

– Да, конечно, – кивнул Теленьи, потрясенный странным поведением, как хозяина, так и его гостей.

Застегнув перевязь, Гаспар почти успокоился. Левая рука привычно легла на рукоять меча и тем спасла роскошную мебель хозяина от возможной порчи. Жозефина, с зажженной свечой в руке, освещала шевалье путь. Теленьи показалось, что его ведут не туда, но, похоже, его мнение никого здесь не интересовало. Дама толкнула ближайшую дверь и едва ли не силой заставила Гаспара войти внутрь уютного гнездышка, главным украшением которого оказалось роскошное ложе под балдахином из полупрозрачной материи.

– Надеюсь, благородный шевалье, у тебя найдется оружие более короткое, чем меч, и более приятное для глаз влюбленной дамы.

Оружие долго искать не пришлось, и прекрасная Жозефина очень скоро убедилась, что провансальцы способны на подвиги не только на поле брани. Гаспар оценил опытность своей партнерши, приобретенную, надо полагать, неустанными трудами, но это не охладило его пыл, грозивший разметать роскошное ложе.

– Легче, шевалье, – со стоном попросила Жозефина. – Нам с тобою некуда торопиться.