Старик Хоттабыч (илл. Ротова)
Шрифт:
— Пусть мы поскорее исчезнем, Хоттабыч! — быстро прошептал Волька. — Скорее же!..
Они исчезли, к величайшему изумлению юного генуэзца, который из-за этого непредвиденного и никак не объяснимого обстоятельства оказался в чрезвычайно неудобном положении перед созванными им друзьями…
— Я говорил тебе: держи язык за зубами! — с досадой выговорил Волька Жене, который чувствовал себя виноватым и не знал, куда деваться от стыда.: — Чёрт знает что может наделать человек, который брякает первое, что ему подвернётся на
— Я льщу себя надеждой, о рассудительнейший из учащихся двести сорок пятой школы (это был увесистый камень в Женин огород), что мы ещё будем иметь возможность осмотреть все его улицы, площади и дома, — успокоительно заметил Хоттабыч. — А если тебя смущает возможность встретиться с тем строптивым мальчиком, который вас так напугал, то тебе стоит только сказать слово, и я его перенесу куда-нибудь в далёкую и безлюдную пустыню.
— Только попробуй! — вспыхнул Волька. — Это совершенно замечательный мальчик! Я бы на его месте поступил точно так же.
— И я тоже, — сказал Женя, виновато глядя в сторону. — Давай, Волька, мириться, а? Я виноват, но больше не буду. Ладно?
— Ладно, — великодушно ответил Волька и пожал робко протянутую руку Жени Богорада. — Мир так мир…
— Пойдёмте же на берег моря, — нетерпеливо предложил Хоттабыч, — дабы я смог без промедления приступить к поискам моего несчастного брата.
Этот разговор происходил на шоссе, по которому они ещё несколько минут назад, полные туристских планов, шагали в Геную. Теперь они пошли в обратном направлении, выискивая укромное местечко подальше от дороги и строений.
XLVII. Потерянный и возвращённый Хоттабыч
— Пожелайте мне скорой удачи! — воскликнул Хоттабыч, превратился в рыбу и нырнул в воду.
Вода была прозрачная, совсем не то, что у дельты Нила, и было хорошо видно, как, быстро работая плавниками, старик устремился в открытое море.
В ожидании его возвращения наши друзья раз десять выкупались, вдоволь нанырялись, до одурения нажарились на солнце и наконец, сильно проголодавшись, начали беспокоиться. Хоттабыч подозрительно долго не возвращался, хотя обещал больше часа не задерживаться.
Уже давно село солнце, озарив горизонт и тихое море красками поразительной красоты, уже вдали замерцали тысячи городских огней, а старика всё ещё не было.
— Неужели пропал? — хмуро промолвил Женя.
— Не может он пропасть, — отозвался Волька. — Такие старики, брат, не пропадают.
— Его могла проглотить акула.
— В этих местах акулы не водятся, — возразил Волька, хотя твёрдо он в своих словах убеждён не был.
— А мне что-то есть захотелось, — чистосердечно признался Женя после короткого молчания.
В это время неподалёку с тихим плеском причалила лодка. Из неё вылезли трое рыбаков. Один из них принялся раскладывать
— Пойдём попросим у них чего-нибудь покушать. — предложил Женя. — Свои ведь люди — трудящиеся. Они не откажут.
Волька согласился.
— Добрый вечер, синьоры! — вежливо поклонился Женя, обращаясь к рыбакам.
— Подумать только, как много развелось в нашей бедной Италии бездомных детей! — произнёс простуженным голосом один из рыбаков, седой и тощий. — Джованни, дай-ка им чего-нибудь покушать.
— Хлеба в обрез, но луковиц хватит, а соли имеется даже больше чем надо! — весело откликнулся курчавый коренастый парень лет девятнадцати, чистивший рыбу для ужина. — Присаживайтесь, ребята, скоро будет готова вкуснейшая из похлёбок, когда-либо сваренных в Генуе и её окрестностях.
То ли весёлый Джованни действительно был поваром-самородком, то ли очень уж ребята проголодались, но им показалось, что они сроду не пробовали более вкусного блюда. Они ели с таким аппетитом, то и дело причмокивая от удовольствия языком, что рыбаки, наблюдая за ними, только посмеивались.
— Если хотите ещё, — сказал потягиваясь, Джованни, — варите сами — наука нехитрая. А мы пока приляжем отдохнуть. Только крупную рыбу не берите. Крупная пойдёт утром на продажу, чтобы нам было чем уплатить налоги синьору министру финансов. Вы, наверно, слыхали про этого синьора: он всё время заботится, чтобы у нас в кошельке не завалялись лишние денежки, а то у синьора военного министра не будет на что покупать заокеанское оружие…
Женя тотчас же начал хлопотать у костра, а Волька, засучив штаны, пробрался по воде к лодке, заваленной уснувшей рыбой.
Набрав сколько надо, он хотел уже возвращаться на берег, когда взор его случайно упал на сложенные возле мачты рыболовные сети. Одинокая рыбка билась в них, то замирая, то с новой силой возобновляя свои бесплодные попытки освободиться.
«Пригодится для ухи», — подумал Волька и извлёк её из ячейки сетей. Но в его руках она вновь забилась с такой силой, что Вольке вдруг стало её очень жалко, и он, оглянувшись, как бы не заметили рыбаки, бросил рыбку за борт.
Рыбка еле слышно шлёпнулась в тёмную воду бухты и превратилась в сияющего Хоттабыча.
— Да будет благословен день твоего рождения, о добросердечный сын Алёши! — растроганно провозгласил он, стоя по пояс в воде. — Ты снова спас мне жизнь. Ещё несколько мгновений — и я задохся бы в сетях, в которые столь беспечно попал в поисках моего несчастного брата.
— Хоттабыч, дорогой, ну какой ты молодец, что оказался живой! — сказал счастливый Волька. — Мы тут так за тебя волновались!
— А меня терзала мысль, что ты, о двукратный мой спаситель, и наш юный друг остались без меня голодные и одинокие в чужой стране.