Старинная гравюра
Шрифт:
Мы уже медленно и чинно гуляли с ним или около дома, или по лесной тропинке. Я рассказывал ему всё, что произошло за день, он внимательно слушал. Казалось, он всё понимает, потому что гавкал или рычал в зависимости от ситуации.
Потом мы обедали. Причём, Ферн ел всё, что ел я. И опять шли в кабинет, теперь уже вдвоём. Пёс укладывался на своё место, а я садился за письменный стол и зубрил или читал, или писал. Иногда Ферн подходил к гравюре, где Хель играла на арфе, вставал на задние лапы, нюхал гравюру и начинал выть. Причём, несколько раз мне казалось, что я узнаю мелодию, которую выводит
– Как ты можешь скучать по той, которую даже не видел? – спрашивал я в таких случаях.
Ферн подходил ко мне, клал голову на плечо и улыбался загадочно. Во мне всё больше крепло убеждение, что этот пёс знает больше, чем я. Но, к сожалению, он не мог разговаривать.
Ферн рос очень быстро, опережая всех своих одногодков. Раз в месяц мы ездили к Севе на осмотр.
– Вот что значит гены дикого животного!- любил восклицать мой друг.- Ты посмотри на этого красавца! Разве теперь в нём можно узнать дохлого, умирающего кутёнка, которого ты тогда привёз?
Сева был прав. Рядом со мной гордо вышагивал настоящий пушистый чёрный волк с глазами цвета изумрудов. Сильный, ловкий и умный зверь, до самозабвения любящий и оберегающий своего хозяина.
Я как-то привёз выздоравливающего отца к себе, чтобы тот мог гулять в тиши и дышать свежим воздухом. Мама иногда навещала нас после работы. Готовила еду. Мама боялась Ферна, хотя тот ни разу её не обидел. Наоборот, приносил ей тапочки, расчески, косметику, ключи. Несколько раз бывало так, что мама что-то теряла и кричала:
– Ферн, на помощь!
И пёс всегда ей приносил именно то, что нужно, даже если мама не называла предмет.
Отца Ферн обожал. Когда папа садился на крыльцо отдохнуть, пёс подходил к нему, клал голову на колено и замирал. Они молчали и казались вполне довольными друг другом.
Поздно вечером мы с Ферном выходили погулять последний раз. Я обычно стоял на крыльце, смотрел на него, и пёс «выделывался», как мог.
А вот ночи стали для меня мучением. Я спал мало и беспокойно. Мне снилась Хель: то радостная, то печальная, то задумчивая, то очень оживлённая. И она постоянно звала меня к себе. И когда мне казалось, что сердце сейчас взорвётся от тоски и отчаяния, чёрная пушистая морда возникала из темноты, вылизывала мне лицо, гладила лапами грудь, и боль уходила. Приходил спокойный сон.
Лист двадцатый.
Наступила весна. Старый сад вокруг дома оживал. Пели птицы. Летали бабочки. Ферну было раздолье носиться в высокой траве, которую я не желал косить.
Однажды вечером началась гроза. Я стоял у окна в кабинете, смотря на вспышки молний, рассекающих небо на две части. Ферн сидел рядом и пристально смотрел на меня. При каждом раскате грома шевелил ушами, и, казалось, к чему-то прислушивался.
Вдруг… очень яркая вспышка, и на моих глазах в саду запылало самое старое дерево!
И моментально на поляну перед деревом выскочил маленький человечек. Ростом он был не
Мы с Ферном сбежали со второго этажа, я распахнул дверь, и человечек влетел в прихожую.
– Спасибо. Вы спасаете мою жизнь.
– Здравствуй, ты кто?- спросил я.
– Это – ниссе, - ответил Ферн человеческим голосом.
– Он жил в старой сгоревшей груше.
Я в шоке уставился на свою собаку.
– Ты не сходишь с ума. Просто пришло время нам отправляться в путь. И ниссе нам очень пригодится. Не бойся его, он не обижает хозяев, которые были добры к нему. А твоя бабушка всегда оставляла под грушей ему угощение: сладкую кашу и пироги.
– Я видел под деревом мисочки, но думал, что бабушка подкармливает кошек и собак, - обескуражено пробормотал я.
– Я не кошка или собака, - обиженно проворчал ниссе. Я - полезное домовое существо, наподобие шотландского брауни***. И я могу дружить с людьми, если они ко мне хорошо относятся. И сегодня я обижен не на людей, а на Тора. Это он сжёг моё любимое дерево. Если я ему нужен, так бы и сказал. Зачем же сжигать мой дом?
– Тор сжёг дерево? Но зачем? – недоумевал я.
Ферн удобно устроился на коврике и сказал:
– Как ты знаешь, Тор - бог грома и молнии, а также друг Хель. Таким образом он подаёт тебе знак, что ты очень нужен им в их мире. Боги не церемонятся с мелочёвкой, тем более, он не знал, что в дереве кто-то живёт. Он выбрал самое сухое и, поэтому, хорошо горящее дерево.
Я посмотрел на ниссе. Тот стоял, понурив голову. По щеке стекала слеза.
– Как тебя зовут, друг?- тихо спросил я.
– Нильс, - также тихо ответил человечек.
– Проходи, Нильс. Сейчас мы будем ужинать.
Лист двадцать первый.
Я подогрел жареное мясо, порезал салат из помидоров и огурцов. Поставил на стол столовые приборы, положил еду на тарелки и сказал:
– Присаживайся, Нильс. Поешь.
Человечек не заставил себя упрашивать, сел за стол и жадно набросился на еду.
Ферн тоже зашёл на кухню и сел около своей миски. Ему я положил вынутую из супа сахарную косточку.
Пока все молча ели, я обдумывал услышанное и потом спросил, обращаясь к собаке:
– Почему ты заговорил только сейчас? Как мы попадём в мир Хель? Чем может нам помочь Нильс?
Но, к моему удивлению, на мои вопросы стал отвечать ниссе:
– Молния Тора принесла магию в твой мир. И пёс заговорил. А в мир твоей девушки можно попасть по радужному мосту Биврест. Утром взойдёт солнце, и после такой сильной грозы обязательно увидим радугу. И пойдём по ней. Я буду вашим проводником.