Старинная гравюра
Шрифт:
Велунд поспешно улетел, даже не поблагодарив за угощение. Тор погладил Ферна по голове, тот даже глаза закрыл от удовольствия:
– Не горюй, пёс. Вылечим твоего хозяина. Считай это его боевым крещением, причём вторичным. Если бы его змей не кусал, он бы сейчас уже умер. Но укус змея получился для него прививкой. И сейчас именно он ослабил действие яда великанов. Да, прыткий и очень способный юноша. Мне бы его на месяц в мой чертог, я бы сделал из него викинга.
Тут Тор замолчал, обдумывая свои последние слова.
– А что?!
Нильс со всех ног кинулся собирать разбросанные великаном и появлением Тора вещи, и что удивительно, молча и без своих обычных горестных причитаний о бедном ниссе.
Тор наклонился к ВладимИру, бережно взял того на руки, приказал ниссе и Ферну держаться рядом. Опять раздался гром, засверкали молнии, вся группа окуталась сверкающим всеми цветами радуги коконом и исчезла.
Сурт сидел в пяти километрах, зажимая руками рану, которая уже затягивалась, и ругал всех подряд: богов, людей, собак. Он видел и слышал всё происходящее, но предпочёл забыть об этом сразу же, чтобы не злить Тора, а главное, его брата, Фрейра.
Лист восьмой.
POV ВладимИр
Всё небо в сонме ярких звёзд.
А у меня на сердце солнце.
Сегодня в шутку ли, всерьёз
Ты постучал в души оконце.
В глаза мне ласково взглянул.
И сердце бедное запело.
И южный тёплый бриз подул.
Ответить правду не посмела.
Ответа вряд ли жаждешь ты.
Ты упоён самим собою.
А мне останутся мечты.
И право лишь молчать с тобою. **
Я лежал на золотом покрывале, на широченной кровати, в полном боевом снаряжении викингов и не мог пошевелиться, потому что у меня болела каждая клеточка измученного бесконечными тренировками тела.
Тор не кривил душой, когда сказал, что сделает из меня настоящего викинга. Он попросил Одина прислать ему из Вальхаллы двух самых опытных воинов и приставил их ко мне. И днем, и ночью я должен был быть готов сражаться всем, что было под рукой. За две прошедшие недели я научился рубиться на мечах, колоть копьём, объезжать диких мустангов и драконов.
Меня перестали щадить уже на следующий день нашего появления в чертогах Тора, когда я открыл глаза и выпил сладко-горький целебный отвар. Искусный лекарь залил мою обожжённую руку смолой какого-то дерева, замотал листьями огромного лекарственного папоротника и надел на неё перчатку, на подобии боксёрской.
Я учился сражаться другой рукой, а также ногами, туловищем, головой и зубами. Учителя мои были люди простые и упёртые. Раз сказано - сделать из парня боевую машину, сделаем.
Пока меня тренировали( правда, мне всякий раз казалось, что убивали), Ферн сидел в тронном зале с Тором, они беседовали. Оказалось, что все высшие боги – ужасные сплетники, они любят рассказы обо всех мелочах человеческой жизни.
Поэтому, и мотались по свету вороны Одина и орёл Тора. Ну, а Ферн был прекрасным рассказчиком, хотя прожил ещё очень мало среди людей. Он веселил Тора рассказами
Словом, эти двое друг друга нашли. Ферн даже ел с Тором, а в мою комнату приходил поздно вечером, ложился рядом со мной на кровать и засыпал.
Нильс при появлении в чертогах тут же обосновался на кухне. Он помогал кухаркам мыть посуду и убираться. Причём, что меня поражало, работал добросовестно. Кухарки в нём души не чаяли и кормили, как родного. Я теперь видел его очень редко, видимо, и он не горел желанием общаться со мной, и уж тем более - с Ферном.
Вообще, в окружении Тора было много людей: слуги и служанки, конюхи, оруженосцы, писцы, поварихи и много других, которые честно работали и получали за это плату.
Иногда я встречался с Велундом, когда приносил к нему в кузницу очередные сломавшиеся мечи и копья. Он всякий раз оглядывал меня с головы до ног, одобрительно улыбался и говорил:
– Так, так, хорошо тебя воины Одина прессуют, молодцы!
Однажды в очередной раз, когда я шёл от Велунда, то столкнулся во дворе с девушкой и сначала подумал, что это - Хель. Девушка походила на неё, как две капли воды, только волосы были не рыжие, а цвета спелой пшеницы. Она несла в обеих руках кувшины с напитками и не увидела меня. Если бы и я был невнимателен, то сбил бы её с ног, кувшины бы упали и разбились. А тут я просто поймал её в свои объятия, часть напитков выплеснулась мне на доспехи. Девушка очень испугалась, засмущалась и замерла, прижатая моими руками к моей груди. Возникла неловкая пауза.
Тут из кузни показался Велунд и скомандовал:
– А ну-ка, отпусти Ольгу! Не балуй. Она – двоюродная племянница самого Тора по людской линии, она здесь живёт и работает.
Я разжал объятья и попытался объяснить, что не хотел напугать девушку, а, наоборот, пытался ей помочь, но Велунд не стал слушать, взял у Ольги кувшины и сказал:
– Пойдём, Ольга, я провожу тебя. А то больно прыткая молодёжь пошла!
После этого случая Ольга стала часто попадаться мне на глаза. Именно она теперь убиралась в моей комнате, забирала грязное бельё, стирала его, а потом возвращала мне свежее, выглаженное и пахнущее цветами. Она приносила мне еду в постель, когда сил идти в столовую после тренировок у меня не было совсем. Она меняла мне повязку на руке под присмотром лекаря. Она никогда ни о чём не заговаривали со мной, а просто смотрела на меня своими огромными добрыми глазами, и иногда мне начинало казаться, что я тону в них.
Потом я стал находить в своей комнате положенные на кровать скромные подарки: вышитый вручную платок с моим именем, испеченное домашнее печенье, букетик полевых цветов. Я понял, что должен поговорить с Ольгой, иначе было бы просто нечестно.
Вечером, когда Ольга как обычно стелила мне постель, я взял её за руку и сказал:
– Сядь. Нам надо поговорить.
Ольга испуганно посмотрела на меня, но осторожно села на самый краешек кровати.