Старомодная война
Шрифт:
— Делайте то, что считаете нужным, товарищ Анна, — сказал Невский.
— Благодарю вас, — сказала она. Ей даже удалось сохранить невозмутимое лицо.
Она уже связалась с начальником Ремо, мистером Гарольдом В. Смитом, который был крайне рациональным человеком. Он объяснил, что этот феноменальный тип стремится развязать войну в России.
— Я должен сказать вам, мисс Чутесова, что Ремо поклялся положить жизнь, чтобы остановить этого человека. Его зовут Арисон. Это имя что-нибудь говорит вам?
— Нет, — ответила Анна. —
— Когда-нибудь узнаете, — сказал Смит. — Но я не уверен, сможет ли Ремо помочь вам.
— Мне искренне жаль слышать, что Ремо встретился с этим человеком и оказался не в состоянии справиться с ним. Однако Ремо может делать такие вещи, которые не под силу больше никому. И он обязательно справится с любым. Если я правильно поняла то, что вы рассказали мне, Ремо единственный человек, который не попал под влияние мистера Арисона.
— Это правда, — сказал Смит.
— По моим сведениям, Ремо обладает экстраординарной силой. Я думаю, что у него есть все шансы, чтобы вернуть русские армии.
— Возможно, вы и правы.
— Может быть, мы уговорим этого азиата, его приёмного отца, помочь ему?
— Нет, он не согласится.
Это заинтересовало Анну, и она решила подождать приезда Ремо. Он уже вылетел из США, когда началась эта встреча в подмосковном лесу, и Анна ждала только приземления самолёта, чтобы встретить его.
Ремо своей лёгкой походкой спускался по трапу. Она увидела его улыбку, когда он заметил её. КГБ, несомненно, охраняло её во время пути. Это было у них в обычае. Но она сейчас не заботилась об этом. Ремо здесь, а остальное не имело значения.
— Хелло, дорогой, — сказала она.
— Хелло, дорогая, — откликнулся он, заключил её в объятья и поцеловал.
— Мне нравится это времяпрепровождение, но мы, вероятно, будем сфотографированы КГБ.
— Отлично, я преподам им урок.
— Остановись, — предупредила она, отводя его руки от одной из точек на своём теле, с помощью которых он дарил ей наслаждение. — Ты мне нужен, но сейчас твои пальцы играют на клавиатуре моей нервной системы.
— Я могу жить этим, — сказал Ремо.
— Я могу жить ради этого, — ответила Анна.
— Это просто отлично, что мы встретились с тобой, — воскликнул Ремо. Он ни единым словом не обмолвился о Пу.
— Вся эта страна может ополчиться против нас. Это какой-то кошмар. Мы не знаем, какие воинские части поддерживают нас, а какие выступают против. Дела идут всё хуже. Военные похитили Генсека, чтобы заставить его объявить войну Америке. Они хотят войны. Они хотят дать Америке время собрать свои лучшие войска. Они даже хотят определить место сражения.
— Поедем в отель, — сказал Ремо.
Он ощущал очарование Анны и нуждался в нём. В её спокойной улыбке. В её прекрасных голубых глазах. В её теле, с которым у него было связано много прекрасных воспоминаний, и, конечно же, в её уме.
— Ты приехал сюда, чтобы помочь своей стране и предотвратить войну, или ты здесь, потому что любишь?
— Я приехал сюда завинчивать гайки, — сказал Ремо с несчастным видом.
— Да, хорошо, тогда нам необходимо заняться делами, — сказала Анна.
— Ты — женщина, которая всё время занята делами.
Похожие случаи были в Ватикане, Бате, на авианосце «Полк» и в индейском лагере.
Мистер Арисон превращается из обыкновенного человека в воина, который может одним манёвром послать людей в сражение. Глядя на него, казалось, что он черпает свои силы в войне.
— Мы передали контроль над нашими армиями обратно в руки Коммунистической партии, — сказала Анна, предъявляя свой пропуск охране аэропорта. Её «Зил» стоял наготове, чтобы отвезти её обратно в Москву.
— Подожди минутку. Я не хочу связываться с армией, находящейся в руках коммунистов, — сказал Ремо, моряк в прошлом.
— Хорошо, чего ты хочешь? — спросила Анна.
Ремо был дорогим, Ремо был великолепным, но
Ремо, как заметила Анна, мыслил как обыкновенный мужчина.
— Может быть, встретиться с некоторыми демократами в руководстве.
— Ты хочешь изменить всё за один день, дорогой?
— Нужно позволить людям выбирать того, кого они хотят.
— Они и выбирают. Коммунистов.
— Эти выборы несправедливы.
— Нет, дорогой. В нашей стране нет другой партии, которая может противостоять им. Коммунисты — единственные люди в нашей стране, которые могут участвовать в выборах и создавать свои организации. Это у нас единственная действующая структура. У нас либо Коммунистическая партия, либо война.
— Коммунисты — это самая большая беда для всего мира. Я не знаю, нравятся тебе эти слова или нет, но это именно так.
— Ты говоришь о стране, у которой нет больше сил. В России, так же как и в любой другой стране, а может, и гораздо сильнее, политическая машина сильно коррумпирована. Последние революционеры были расстреляны Сталиным. Политбюро — единственно надёжная группа, потому что они не хотят потерять то, что уже имеют.
— Всё равно, мне не нравится это, — сказал Ремо.
Анна дружески взяла Ремо за запястье, заставляя его замолчать.
В специальных апартаментах Анны, пожалуй, лучших в Москве, но, на взгляд американца, достойных только среднего класса, Ремо рассказал Анне всё, что он знал о мистере Арисоне.
Она захотела узнать, почему мистер Арисон так враждебно настроен по отношению к синанджу.
— Я не знаю, но Чиун, кажется, знает. Он заключил с Арисоном сделку.
Анна кивнула, и Ремо продолжал. Она налила себе бренди в хрустальный бокал и села на кушетку, привезённую из Франции, напротив Ремо. Ночные огни Москвы отражались в её окнах. В комнате был даже камин, но так плохо сконструированный, что, когда им пользовались, ей всё время приходилось опасаться пожара.