Старомодная война
Шрифт:
— Тогда что за женщина, с которой ты говорил по телефону?
— Почему ты думаешь, что это была женщина?
— Ремо, я знаю, как мужчина говорит с женщиной. Кто она?
— Это вовсе не моя подружка. В этом нет ничего романтичного.
— Кто это, Ремо?
— Моя жена, — ответил он. Он вернулся к телефону. Чиун был на проводе.
— Арисон в России. Он может развязать третью мировую войну. Где я могу найти его?
— Третья мировая война — это его дело. Не наше. С тех пор как он оставил нас в покое в Юго-Восточной Азии, я перестал следить
— Меня это интересует. Где он?
— Ты всё ещё не вернул сокровища, брат мой?
— Где он?
— Так не говорят со своим отцом.
— Маленький Отец, пожалуйста, скажи мне, где он. Я в России, и я не могу тратить время на его поиски.
— Хорошо, если он находится в этой современной стране, которая зовётся Россией, он должен быть в Сибири. Где-то в татарском лагере между Владивостоком и Кубском. Я думаю, что он, вероятно, там. Очевидно, он надеется возместить все полученные ранее убытки.
— Спасибо, Маленький Отец, — сказал Ремо.
— Пу хочет что-то сказать тебе.
— Я поговорю с ней, — сказал Ремо по-корейски, — но только потому, что я в долгу у тебя.
— Ты в долгу у меня, Ремо? Ты в долгу у меня за многое. Но ты можешь заплатить долг, сделав одну маленькую вещь. Она здесь. Здесь, дорогая, не плачь. Ремо не собирается обесчестить тебя и своего собственного отца и будет вести себя как мужчина. Говори свободно, Пу.
— Ремо, я скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой.
— Спасибо тебе, — сказал Ремо и, повернувшись к Анне, рассказал ей о татарском лагере между Владивостоком и Кубском.
Она разложила карту на своём импортном стеклянном кофейном столике и начала циркулем считать тысячи миль.
— Мы называем это место племенной землёй.
Странно, что Чиун слышал о ней. При царе каждое правительство ссылало туда людей, которые выступали против режима. Мы не беспокоим их, и они не беспокоят нас. Каждый год правительство посылает им зерно и корм для лошадей. Даже если мы голодаем, мы всё равно посылаем им зерно.
— Почему? — спросил Ремо.
— Потому что мы не хотим, чтобы они снова вернулись.
— Но если они используют лошадей, то почему вы боитесь их?
— Потому что они потомки орды Чингисхана, Ремо.
Ремо поднял голову. Синанджу знали Чингисхана.
Ещё один военный лидер. Ещё один покрытый кровью, разрушавший города и культуры до основания кровавый палач.
— Ты как-то изменился, услышав про Чингисхана? — спросила Анна.
— Не слишком. Просто это ещё одна проблема, и проблема, которой нужно остерегаться.
Они снова углубились в изучение карты. Через некоторое время Анна сказала:
— Ты можешь не знать этого, но Чингисхан никогда не побеждал в сражении. Орда распространялась на запад, захватив весь мусульманский восток, и уже наступала на Европу, когда они просто повернули назад.
— Да, — сказал Ремо, продолжая рассматривать крупномасштабную карту России. — Я знаю. Он дошёл до Багдада, когда в синанджу были предупреждены о нём, и мы начали наблюдать за ним.
— Чингисхан умер от разрыва сердца, — сказала Анна.
— Позднее я скажу тебе, что я думаю по этому поводу.
Пилот уже ожидал их, стоя на земле рядом с самолётом. Он хорошо знал этот район России и знал, что из такого полёта не все возвращались живыми.
Ремо предупредил пилота, что, если тот будет понапрасну психовать, это сильно отразится на его здоровье, и что существуют вещи пострашнее смерти.
Пилот посадил самолёт с сильным ударом о землю. Когда Анна и Ремо выбрались наружу, выпрыгнув на замёрзшую землю тундры, он немедленно взлетел, стараясь сделать это как можно быстрее. Внезапно появились сотни всадников в меховых шапках.
Анна схватила Ремо за руку.
— Я покажу тебе, от какой болезни умер Чингисхан, — сказал Ремо.
Когда всадники приблизились, оказалось, что они не слишком уверенно управляются с лошадьми.
Первый всадник протянул руку, дотронувшись до головы Ремо. Это была монгольская игра, в которой боролись за голову жертвы. Этот спорт позднее попал в Индию, где англичане изучили его и назвали поло.
Ремо схватил всадника и одним молниеносным движением сбросил того с лошади.
Потом он правой рукой нанёс ему удар прямо в грудь, сломав грудную кость, чувствуя остановку его сердца. Его рука прошла через грудную клетку, блокируя последние удары сердца. Глаза человека вылезли из орбит. Его губы открылись в отчаянии. Он испустил глубокий стон и упал на спину. Его губы сделались лилово-голубыми.
— Разрыв сердца, — сказал Ремо, обращаясь к Анне. Он разделался ещё с двумя, потому что они стояли на пути.
Он дотронулся до незаметной царапины на лице и тоскливо вздохнул.
— Пфф, — вздохнул он ещё раз.
Другому он сжимал артерию на шее до тех пор, пока воин не потерял сознание.
— Удар, — сказал он.
Он поймал следующего и почти неуловимым круговым движением, которое Анна еле заметила, перебил грудную клетку в месте соединения её со скелетом.
— Ревматоидный артрит, — сказал Ремо любезно. — Хорошо. Но это ещё не высший класс. Вот Чиун — это само совершенство. Мы можем сделать ещё много других болезней, но нам нужно время, чтобы не запутаться.
Но времени у них не было. Непобедимая орда снова окружила их со всех сторон, и Анна уже не могла видеть, как Ремо демонстрирует своё искусство.
ГЛАВА 11
Гуак, великий воин, сын Бара, внук Гуак-Бара, правнук Кара, который сражался под знамёнами великого Чингисхана.
Но ему не хватало знания оружия, которым пользовался его предок во время своих первых набегов на белых.
Гуак владел старым кремнёвым ружьём, полученным от русского дворянина, чья голова была засунута в мешок, наполненный тараканами. У него ещё был «Энфильд», взятый у англичанина, который помогал одной из русских армий во время восстания. У него даже был автоматический пулемёт, взятый у русского, который пробирался к границе с Кореей.