Старовский раскоп
Шрифт:
Черный уже плюется кровью и хрипит… Ужа никакого удивления не достает, когда от камня подымается дрожь, и тут только замеченный мальчонка катается по земле, слабо отбиваясь от какого-то зеленоватого свечения… свечение оформляется в кошачий силуэт… мальчонка замирает… мужчина на алтаре уже молчит… зато орут все остальные…
Где Андрей?!
— Стоять! Прекратить мясорубку! — мощный бас. Этого, с басом, Алина уже знает, это Алексей. Волк. Он здесь начальник… Но остальные волки не слышат, продолжается густой замес черного и серого. — Довольно
Тщетно. Только двое или трое замирают…
Алинка, всхлипывая, подымается… Как холодно-то…. Антон рыдает, уткнувшись лбом в алтарь… или что это он делает? Рядом мальчишкой уже суетятся женщины… Алинке тяжело, ноги подкашиваются, и в месиво идти страшно, но там Андрей… И его нужно спасать… Тощий мужичок пытается ухватить Алину за плечо.
И вдруг становится очень тихо. Воздух густеет, как желе… или как болото… становится.
В этой тишине обнаруживается мужчина — высокий, непонятный, от него тянет медью и хвоей. Ни единого звука. Разеваются рты, но никто не шевелится. Где кто был, там и замерли. Алинке двигаться невозможно трудно, болото воздуха держит и отпускает с ощутимым чавканьем. Мужчина сверкает голубыми глазами.
Но Алине нужно добраться до Андрея.
Она идет. Медленно. Это всё равно, что идти через воду… В реке. Вдоль берега. По грудь зайдешь и бредешь… А плавать не умеешь… И течение давит и сбивает с ног…
Мимо застывших нелепо фигур — кто в прыжке, кто, вздыбив шерсть и раззявив пасть… Самое густое месиво — это значит, здесь. Здесь должен лежать Андрей…
Где же он?… Где-то здесь…
Оооо… Госсссподи…
Не узнала сперва. Потом только. Тихо села рядом. Ноги не держали.
Сразу всё забылось — и что есть остальной мир, и что должно быть холодно, и что наверняка будет воспаление легких… И что там, в остальном мире, странный кисель может закончиться, и опять случатся драка… и эти Коты… и эти Волки…
— Андрюша… — жалобно позвала. Хотя это и глупо. Он уже, наверно… Не может человек остаться жив, когда… вот так… — Андрюша…
У него вместо лица маска. Багровая. Поперек щеки полосы. Это от когтей. Глаза закрыты. Ниже тоже полосы. От куртки какие-то клочья. Крови-то сколько!
— Андрюшенька…
Пока искала на шее пульс, все пальцы вымазала. Шея скользкая и холодная. Руки так тряслись, что никак не искался на шее пульс. А может, его просто нет.
Упал звук. Звук оказался оглушительный — ругань, стоны, рычание… Алина рискнула — положила тяжелую голову себе на колени. Под драную куртку заглядывать боялась. Нужно было что-то делать, а что делать — ну никак не приходило в голову. Алинка всегда боялась крови.
И ей не было дела до мира. Но там, в мире, орали:
— Стоять! Всем! Не двигаться! Так… Хорошо. Думаю, присутствующие меня знают. Координатор Сибирского региона Олег Ракитин. Прибыл сюда здесь по подозрению в попытке незаконного проведения темномагического обряда с открытием "Источника Саат". Подозрения подтверждены. Стоять!
— Молодец, Олежка… Вовремя.
— Потом, Игорь. Оставь свои замечания при себе. Где Ингмар…
— Ну, обственно… Ингмар уже совсем того…
— Ясно. Как мальчик?
Алина тихонько всхлипнула. Вокруг шевелились и шептались. На нее внимания не обращали.
— Андрюш… — пробормотала.
— Ничего мальчик. Кажется, получилось… Антон?
— Да. Нормально, — голос тусклый и блеклый. — Алина где?
— О! Ой, бляааа! Девчонка-то! Кто-нибудь, дайте девочке чего-нибудь накинуть! Она же себе жо… она же себе всё отморозит!
Суета усилилась и вторглась в Алинкино опустошение придвинувшимися голосами, лицами сквозь пелену в глазах, чем-то теплым на леденеющие плечи. Но ни теплое, ни голоса и лица Алинке интересны не были.
— Андрюша… Поглядите, что с ним?
Алину пробуют поднять на ноги, но она упирается, мотает головой. К тому, во что превратился Андрей, подсаживается плюгавый мужичок. Он тоже щупает раненому шею.
— Лару сюда! — кричит кто-то. Мужичок хмурится, качает головой. Алина всматривается в его лицо до рези в глазах. Ну?!
Мужичок цокает:
— Мне жаль… Но, пожалуй… Поздно, пожалуй…
— Что? — Алинин шепот вряд ли кто расслышал…
— Алина, давай подниматься… ага? Встать можешь?
— Андрей, — беспомощно шепчет. Потом словно бы тюкает в висок. — Помогите же ему! Чего вы все стоИте?! Ему врача надо!
Они молчат. Алина смотрит на свои руки. На пальцах кровь. Почему они все стоят и ничего не делают?! Проталкивается маленькая сухонькая старушка в цигейковой шубейке. Присаживается рядом, бормочет себе под нос неразборчиво… Потом Алине:
— Ты бы, деточка, пока домой бы… Прилегла бы.
Алина замотала головой.
Старушка снова бормотала под нос… Водила морщинистыми ручками, похожими на птичьи лапки, над телом…
— Нет. Мне не по силам. Разве что отец-Координатор…
Еще одно лицо. Этот, который координатор. Тоже водит руками над распростертым телом, качает головой. Молча.
— Нет! Ну сделайте же что-нибудь! Кто-нибудь!
Координатор продолжает качать головой, а плюгавый мужичок с неожиданной силой вздергивает на шаткие ноги.
— Что, совсем ничего нельзя сделать? Совсем-совсем?
— Увы. Его лучше даже не трогать… Пусть уж в покое… — старушка сосредоточена. Выписывает в воздухе непонятные пассы руками.
— Но вы же что-то делаете?!
— Это я ему… — смотрит в лицо цепко. Потом резко командует. — Уводите девочку! В тепло уводите. Горячего чаю ей или лучше водки. Я сейчас здесь закончу…
— Я никуда не пойду! Я здесь останусь!
— Не стоит, деточка… Ох, не стоит…
Наконец, проняло. И то, как смотрит этот мужичок, и как смотрит координатор… и тут ще откуда-то взялся Антон. Это всё из-за него… Это они все собрались посмотреть…
Затрясло. Кто-то обнял за плечи. Крепко. Даже не обнял, а схватил и не пускает.