Старплекс. Конец эры (сборник)
Шрифт:
Сюзан вышла из кухни, чтобы поцеловать меня.
Она слишком хорошо меня знала — а кто бы не знал, после стольких-то лет?
— Что-то случилось? — спросила она.
— Где Рики? — в свою очередь спросил я.
Конечно, ему тоже придётся сказать, но в первую очередь мне было проще рассказать всё Сюзан.
— У Нгюенсов, — ответила она. Семья Нгюенсов жила через дом от нашего; их сын Бобби был того же возраста, что и Рики. — Что случилось?
Я заметил, что всё ещё держусь за перила. Диагноз меня просто оглушил. Я шагнул в кабинет и жестом попросил Сюзан присесть со мной на диван.
— Сью, — сказал я, когда мы уселись. — Я ездил к доктору Ногучи.
Она смотрела мне в глаза, пытаясь прочитать мысли.
— Зачем?
— Из-за кашля. Я был у Ногучи на прошлой неделе. Он провёл кое-какие анализы и попросил меня зайти сегодня, чтобы обсудить результаты, — сказал я и придвинулся к ней поближе. — Я не стал тебе говорить, потому что это казалось ерундой, которой не стоит забивать голову.
Она подняла брови, выражение лица было очень серьёзным.
— И?
Я нащупал руку Сюзан, сжал в своей. Её рука дрожала. Я глубоко вдохнул, заполняя воздухом больные лёгкие.
— У меня рак, — сказал я. — Рак лёгких.
Сюзан широко распахнула глаза.
— О господи! — потрясённо сказала она.
Мы помолчали.
— И что… что же теперь? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Ещё анализы. Диагноз поставили по мокроте, но нужно сделать биопсию и другие анализы, чтобы определить… определить, насколько он распространился.
— Но откуда? — спросила она дрожащим голосом.
— Откуда я его получил? — переспросил я и снова пожал плечами. — Ногучи считает, что это всё из-за каменной пыли, которую я вдыхал годами.
— О боже, — со слезами в голосе сказала Сюзан. — Боже мой!
Дональд Чен работал в планетарии Маклафлина десять лет, до момента закрытия — но, в отличие от бывших коллег, его не уволили. Дональда перевели в отдел образовательных программ КМО, но в музее не было специальных залов для астрономии, а потому работы у него было немного. Несмотря на это, лицо Дона регулярно, в каждом августе, показывали по каналу Си-Би-Си: он объявлял о приближении Персеид.
Сотрудники музея за глаза говорили о Чене как о «ходячем мертвеце». У него уже было на диво бледное лицо — профессиональная черта астрономов, — и, похоже, получить пинок под зад и вылететь из КМО оставалось для него лишь вопросом времени.
Конечно, все сотрудники музея были заинтригованы присутствием Холлуса, но Дональд Чен проявлял к нему особый интерес. Если честно, он был явно раздосадован тем, что инопланетянин спустился к нам в поисках палеонтолога, а не астронома. Раньше у Чена был свой кабинет в планетарии, а сейчас ему отвели комнатушку в Кураторской — немногим просторнее вертикально поставленного гроба. Неудивительно, что он то и дело находил предлог заглянуть к нам с Холлусом, и я уже привык к его постукиваниям в дверь.
На сей раз Холлус открыл дверь за меня. Он с ними вполне освоился, научился поворачивать шарообразную ручкой ногой; теперь ему не нужно было разворачиваться, чтобы использовать руку. Прямо у входа в кабинет стояло кресло для охранника, Бруза — такое прозвище дали в музее увальню Элу Брюстеру. Теперь, в связи с визитами Холлуса, Бруза на постоянной основе приписали охранять палеонтологический отдел. И сейчас рядом с охранником стоял Дональд Чен.
— Ni hao ma? — сказал Холлус Чену.
Мне повезло: в своё время, два десятка лет назад, я принял участие в совместном канадско-китайском проекте по динозаврам и воспользовался случаем, чтобы в достаточной мере выучить мандаринский диалект. Так что я не имел ничего против китайского.
— Hao, — ответил Чен. Он проскользнул в кабинет и, кивнув Брузу, закрыл за собой дверь. После чего, перейдя на английский, сказал: — Привет, убийца!
— Убийца? — удивился Холлус, бросая взгляд сначала на Чена, затем на меня.
Я кашлянул:
— Ну, это прозвище.
— Том — главный боец в борьбе с администрацией музея, — повернувшись к Холлусу, объяснил Чен. — «Торонто стар» назвала его убийцей вампиров.
— Потенциальнымубийцей вампиров, — поправил я. — В большинстве случаев Дорати удаётся провернуть всё по-своему.
Дональд держал в руках старую книгу. Судя по иероглифам на позолоченной обложке, она была на китайском. Хотя я и мог говорить по-китайски, чтение на сколько-нибудь продвинутом уровне было мне недоступно.
— Что это? — спросил я.
— Книга по истории Китая, вытянул её из Кунга, — ответил Чен. Кунг занимал кресло Луизы Хоули Стоун [54] в отделе ближневосточных и азиатских цивилизаций, очередном детище бюджетных сокращений Харриса. — Потому-то мне и нужно было увидеть Холлуса.
Форхильнорец слегка наклонил стебельки глаз, готовый помочь.
Чен опустил тяжёлый том на письменный стол.
— В 1998-м году группа астрономов в Институте внеземной физики общества Макса Планка объявила об открытии останков сверхновой — того, что осталось после взрыва гигантской звезды.
54
Louise Hawley Stone (умерла в 1997 г.) — член Совета и спонсор Королевского музея Онтарио. — прим. пер.
— Я знаю о сверхновых, — сказал Холлус. — Недавно мы даже говорили о них с доктором Джерико.
— Ну, отлично, — сказал Чен. — В общем, эти ребята нашли такие останки в созвездии Паруса. Они очень близко от нас, примерно в 650 световых годах. Их назвали RX J0852.0–4622.
— Запоминается интуитивно, — заметил Холлус.
Чувство юмора у Чена оставляло желать лучшего, так что он продолжил:
— Эту сверхновую должны были видеть в небе примерно в 1320 году нашей эры. Судя по всему, она светила ярче полной луны, и её наверняка можно было увидеть днём.