Старплекс
Шрифт:
Большинство дверей на корабле имело две створки, которые разъезжались в стороны, но эта сдвинулась влево целиком — по соображениям безопасности ворота причального ангара не должны иметь швов и других слабых мест.
Рисса ахнула; Кейт почувствовал, что у него упала челюсть.
В ангаре было около сотни ибов, выстроенных аккуратными рядами — словно парковка, заполненная инвалидными колясками.
— ФАНТОМ, сколько их здесь? — тихо спросил Кейт.
— Двести девять, сэр, — ответил компьютер. — Все интегрированные биосущности, находящиеся на корабле.
Рисса слабо качнула головой.
— Она же сказала, что придут только самые близкие друзья.
— Карета — весьма приятная личность, — сказал Кейт, входя в помещение. — Должно быть, все ибы на корабле считали её близким другом.
Кроме них, присутствовало ещё шестеро людей, все из Риссиного отдела биологических исследований. Был также один валдахуд, которого Кейт не знал. Кейт глянул на часы: 13:59:47. Без сомнения, то, что должно сейчас произойти, начнётся вовремя.
— Спасибо за то, что вы пришли, — произнёс голос Кареты в ушном импланте. Её было легко заметить — только на её сенсорной сети сверкали огни. Это было слегка жутковато. Перевод от ФАНТОМА поступал только в левое ухо, правое не слышало ничего. И ничего бы не услышало, даже заговори все ибы разом.
Карета находилась в пятнадцати метрах от места, где стояли Рисса и Кейт. ФАНТОМ проецировал на внешние шлюзовые ворота огромную голограмму Кареты, чтобы всем ибам было хорошо видно её сенсорную сеть. Что-то в нём было не так — волокна сети светились ярко-зелёным. Кейт никогда раньше не видел такого цвета на сенсорной сети иба.
Он повернулся к Риссе, но на, должно быть, предугадала его вопрос.
— Это означает состояние глубокого эмоционального переживания, — пояснила она. — Карета потрясена демонстрацией поддержки, оказанной ей её народом.
Сеть Кареты снова замигала.
— Целое и части — одного, и всех сразу. Составляющие резонируют на макро уровне и на микро. Это обязывает.
Очевидно, Карета обращалась к собратьям-ибам. Кейту показалось, что он улавливает её мысль — что-то о том, что быть частью ибовского сообщества для неё значит так же много, как самой быть сообществом своих составных частей. Кейт гордился своим умением понимать инопланетян, несмотря на свои свары с Ягом. Но происходящее казалось ему каким-то нереальным; умом он сознавал, что пришёл сюда смотреть, как кто-то другой умирает, но чувства, которые он должен был при этом испытывать, ещё не пробились на поверхность. У Риссы же был такой вид, будто она вот-вот заплачет. Кейт внезапно осознал, что они с Каретой были ближе, чем он думал.
— Путь чист, — закончила свою речь Карета. Она отъехала на несколько десятков метров от остальных, в центр ангара.
— Зачем она это делает? — прошептал Кейт.
Рисса пожала плечами, но ФАНТОМ ответил им обоим через импланты:
— Во время развоплощения компоненты, особенно колёса, могут запаниковать и попытаться присоединиться к первому же ибу, которого заметят. Поэтому обычай требует удалиться ото всех, чтобы если такое произойдёт, у остальных было время среагировать.
Кейт молча кивнул.
А потому всё началось. В середине ангара был установлен стандартный ибовский холмик для отдыха. Карета въехала на него так, чтобы бугорки подпирали раму. Её сеть, видимая на проецируемой ФАНТОМом гигантской голограмме, полностью окрасилась в фиолетовый — ещё один цвет, которого Кейт ни разу не видел у ибов. Светлые точки в узлах сенсорной сети становились ярче и ярче — звёздное небо, где каждая звезда становится новой. Затем, один за другим, все огоньки погасли. Процесс угасания занял, должно быть, пару минут.
Рама Кареты наклонилась вперёд, и её сенсорная сеть сползла на пол ангара и осталась лежать неопрятной грудой. Кейт подумал, что сеть, должно быть, уже мертва, но тут она вдруг резко вздулась, словно в неё снизу ударил кулак. Волокна сети теперь утратили всякий цвет, и она выглядела как обычная рыболовная сеть из толстого нейлона.
Через пару секунд она окончательно затихла и осела. Карета теперь была слепа и глуха. (Вообще-то ибы также могут ощущать магнитные поля, но когда они покидают родную планету, это чувство у них подавляется с помощью нанохирургии — на борту космического корабля магнитная перцепция приводит к серьёзной дезориентации.)
Затем её колёса отделились от своих осей на раме. Само по себе отделение колёс не было чем-то необычным. Система, с помощью которой питательные вещества попадали из осей в колёса, не могла обеспечить их достаточным питанием, так что в естественных условиях они периодически отделялись от остального организма для кормёжки. В этом случае на боковых сторонах колёс появляются толстые усики, похожие на щупальца-манипуляторы ибовской фасции, которые не дают колесу упасть (или поднимают его, если падение всё-таки произошло).
Практически сразу после отделения левое колесо попыталось вновь соединиться с рамой. Как ФАНТОМ и предупреждал, оно впало в панику, обнаружив, что по всей окружности оси появились небольшие пупырышки, не дающие ему снова на неё надеться. Оно покатилось по ангару, быстро вытягивая и втягивая свои боковые отростки. У колёс есть собственные визуальные сенсоры, и как только оно заметило огромное скопление ибов, оно бросилось прямиком к ближайшему из них. Тот крутанулся на месте, уклоняясь, а другой — Кейт вспомнил его имя — Мотылёк, единственный ибовский доктор на корабле — бросился вперёд с вытянутым щупальцем, на конце которого поблёскивал серебристо-чёрный медицинский парализатор. Парализатор коснулся колеса, и оно застыло. Несколько секунд оно стояло вертикально, потом похожие на корневища боковые отростки обмякли, и колесо завалилось набок.
Кейт снова посмотрел в центр ангара. Фасция Кареты соскользнула на пол, упав рядом с мертвой сенсорной сетью. Щупальца потянулись к раме, отделили синюю помпу от зелёного кокона и бережно опустили её на пол. Кейт видел, как центральное отверстие помпы проходит свой обычный четырёхтактный цикл открывания, растяжения, сжатия и закрывания. Примерно через сорок секунд пульсации отверстия потеряли чёткость, и цикл начал искажаться — помпа перестала понимать, что она делает. Движения отверстия стали беспорядочными — открытие, потом сразу сокращение; попытки растянуться после закрытия. Послышался тихий сдавленный хрип — единственный звук во всём ангаре. Наконец, помпа перестала двигаться.