Старс Unique

Кин Алекс

— Не отвлекайся, Кир! — они точно спелись.

— Тогда обойдемся без подробностей. Каждому из них я дал кодовые имена и описания полярных изображений. Надеюсь, что не ошибся. Получается двадцать четыре варианта.

играющий с птицами — складывающий на землей палочки

прялка — оплакивающая порезы на пальцах

музыкант с контрабасом — смотритель могил

создатель кукол — плетущий паутину

казначей с монетами — лежащий с монетами на глазах

архитектор с пенсне — копатель ям с пенсне

мать с детьми на руках — одинокая

возле крохотных могил

воин с копьем — пронзенный копьем, упавший на колени

шут-жонглер — плачущий на упавшими кеглями

рыбак с удочкой — подающий рыбу

сажающая цветы — с улыбкой держащая охапку мертвых цветов

улыбающийся лучник — лежащий на животе, пронзенный стрелами

— Даже холодок пробежал, — вздохнула Кендра, когда я описал ей всех святых.

— Они же не люди, у них совершенно другие ценности, страхи и так далее. Думаю, мы не сможем полностью осознать их символизм. Нужно просто сделать выбор, основываясь на наших ощущениях. Тебе кто больше приглянулся как тот, кто никак не связан с загробным миром.

— Вот этот, — Кендра не думая указала на кукловода. — Я видела его статую в подзорную трубу. Мерзкий старикашка, выглядит как злодей из детской сказки. О загробной жизни никаких намеков. И еще вот этот, пожалуй, — она постучал по рыбаку. — Ловит рыбу, продают рыбу. Добытчик и торгаш, какая тут связь со смертью?

— Роденти не едят морепродукты, — Знаток решил, что почему-то именно сейчас самое время поделиться со мной такой информацией. — Но твоя логика мне нравится.

— А ты к кому склоняешься?

— Играющий с птицами приглянулся и создатель кукол.

— Птицы и палочки на земле, это же прямая отсылка к загробной жизни, разве нет?

— Подожди, — хлопнул я себя по лбу, сам не понимая, как мог забыть столь важный факт. — Роденти же не хоронят своих мертвых. Они сжигают тела и предают прах в равных частях воде, ветру и земле.

— Тогда рыбак может означать, что он метафора «корма рыбам»? — Кендра действительно схватывала на лету. — Но птицы — символ неба, ветра. Кукольник все еще подходит. Но кто второй?

Взрыв.

Синдикат не собирался давать нам достаточно времени на размышления. Стена пещеры вздрогнула и мощный заряд разнес в клочья поверхность, пропуская внутрь полчища уродливых клонов Синдиката. Они не собирались искать элегантных решений и чтить традиции роденти. Все, чего они желали, это выгода и обогащение, сокровища и артефакты.

В принципе, я хотел все того же, но делал это с уважением! Гордый расхититель гробниц, а не какой-то там босяк из Синдиката.

— Фиговы дела, — Кендра вскинула автомат, целясь в толпу солдат, выползающих бесконечной темной массой из разлома. — Пока они нас не заметили, но это вопрос времени. Выбирай скорее, Кир!

— Стараюсь.

Мой мозг пронзало болью, я старался анализировать, визуализировать, предполагать и искать ответ одновременно. Каждый элемент, каждая дуэт святош роденти. Только за одной парой скрыт верный ход и я обязан его отыскать,

я Золотой Кир, а значит не ошибусь. Нужно верить в свои возможности, удачу и знания. С другой стороны у меня всегда есть лишняя «кошачья жизнь». Ну погибну я и что же? Главное — угадать во второй раз.

— Кир, — позвала Кендра. — Время истекло, — и она вжала спусковой крючок отправляя россыпь цельнометаллических искр в сторону солдат Синдиката.

Моя напарница была отличным стрелком. Нескольким бойцам пробило шлемы и они с криками срывались в темную бездну под нами. Но этого было мало, Кендра отщелкнула рожок и воткнула сменный, не переставая стрелять и даря мне последние секунды на принятие решения. Чутье молчало, нутро не давало подсказок, бесполезные героические наставники уже давно не посещали мои мысли, а назойливый кинжал Жадности так и вовсе перестал требовать артефакты, как только мы оказались внутри этой «игры». Может по правилам шкалы реальности они не могли активироваться? Или были еще какие-то ограничения? Жаль нет времени об этом поразмыслить, нужно делать выбор.

Я решил, что ключ к разгадке это Кукольник. Он встречался не так уж и часто и несколько раз оказывался в одинаковых парах, а ведь не могло быть сразу несколько правильных ответов? Поэтому я напрягся и попытался отсечь все повторные арки и оставить только уникальные. Всего три варианта соседей кукольника: прялка, шут и воин с копьем. Оба отчасти относятся к смерти, но только один напрямую.

Прялку я почему-то сразу забраковал — слишком много легенд о богине смерти, специализирующейся на этом инструменте домашнего хозяйства. Оставались шут и копейщик. Но, если шут выглядел супер-загадочно и неуместно, но воин, пронзенный копьем являлся прямой отсылкой к загробной жизни. Или же…

— Сюда, — я схватил Кендру и потянул за собой. Бежать было далеко, а время терять никак нельзя.

Солдаты Синдиката заметили нас и теперь стреляли в ответ, но мы оказались чуть выше, да и вокруг было достаточно темно, плюс неподходящий угол для стрельбы. Пули щелкали за спиной и над головой, но шанс, что нас ранят был минимальным.

— Выбрал? — крикнула Кендра, стараясь перекричать звон попаданий.

— Да, кукольник и копейщик.

— Но парень с копьем же на второй статуэтке мертвый и погибший?

— Я тоже так подумал сначала, — заявил я. — Но что, если это ошибка. Ты увидишь, когда мы окажемся у входа, — мои глаза горели азартом и радостью Искателя. Кендра не смогла устоять.

Быстрый бег, тяжелое дыхание и опасность за спиной — мы бежали так быстро, как только могли! Спрыгнули на необходимый «луч» и устремились к несравненному храму роденти. Я до самого конца верил в правильность своего выбора.

— Я поняла о чем ты! — закричала Кендра, когда мы оказались почти у входа. Статуя копейщика была не мертва — копье пронзило ему плечо, а грозный воин поднимался с колен, выхватывая незаметный кинжал. Символ несгибаемой воли роденти, а не достойной смерти солдата. — Прыгаем!