Старший брат моего парня
Шрифт:
До чего обидно!
Я подняла взгляд и умные мысли улетучились со скоростью звука. Вжик — и ни одной порядочной в голове. Сплошной секс.
Глава 20. В темноте ночи
В отличие от меня Логан не прятался в тени, разделся, сложив одежду на плетёное кресло и спокойно направился в мою сторону. Абсолютно обнажённый, разумеется. И, если мне не изменяет зрение, возбуждённый!
Запретила мужчине подглядывать — получай результат его бурной фантазии, что называется!
Вода словно превратилась в горячий источник, никакого прохладного
Фууух, вышел из освещённой зоны, уже полегче, можно не пялиться, как озабоченная школьница.
Спокойнее, детка, дыши глубже, это всего лишь мужчина. Ты ведь не раз видела идеальные мужские обнажённые тела на уроках рисования, считай, перед тобой обнажённая натура, созданная для… ох, ну чёрт! Кого я обманываю? Логан — мистер Очень Горячий Секс.
Вспомнила хитрых пингвинов из мультика «Мадагаскар» и в голове тревогой забило их коронное: «Валим — валим — валим!», вот и мне, кажется, пора уйти с линии огня. Точнее, с его пути. Может, нырнуть?
Да — да, а он нырнёт следом, сделав вид, что подумал, будто его безголовая гостья тонет, подхватит извивающееся обнажённое тело и прижмёт к своему? Ещё и обвинит в провокации!
Ни — за — что!
Пока я металась в поисках разумного решения, пытаясь просчитать варианты, Логан нырнул в воду в нескольких метрах от меня. Взгляд испуганно заметался по тёмной глади, будто я могла что — то разглядеть, ну — ну.
В следующее мгновение моих бёдер коснулись его руки. У него там что, встроенный тепловизор? Как? Как он умудрился меня найти? Я стояла метрах в пяти, а всем известно, что под водой направление сбивается!
— Попалась, Русалочка, — прошептал он, выныривая.
Я не успела даже пикнуть, как его жадный, жаркий рот налетел и смял мои губы, безжалостно проникая за их преграду. Волосы оказались в стальном захвате мужской руки, я — вплотную прижата в твёрдому как камень телу, расплющена, скована. В живот упирается огромный член, горячий даже в прохладной толще воды.
По венам течёт расплавленное олово, выжигая протесты разума, стыд и совесть. Логан главенствует бескомпромиссно, уверенно и жестко, точно он в своём праве, не сомневаясь. И я подчиняюсь его грубой силе, растворяюсь в незнакомых ощущениях, ослепительно ярких и мощных словно цунами.
Удерживающая меня рука скользит со спины вниз, к округлым ягодицам, с наслаждением сжимает, сминает. И начинает приподнимать, пока моя стоящая торчком грудь не оказывается на уровне его рта.
Прохладный воздух вмиг сжимает соски до маленьких острых пик, и Логан касается одного из них носом, дразнит нажатиями и касаниями, затем обрисовывает горячим языком круг, заключая сосок во влажный плен, то же самое проделывает с другим.
И это нечестно. Страшно, бессовестно нечестно, потому что после обжигающего прикосновения грудь мёрзнет от свежего бриза и требует больше ласки, которой нет.
Я сжимаю её сама. Сильно, до боли.
Его член настойчиво тычется снизу, периодически промазывая и ударяя по клитору, заставляя меня тихо охать и заводиться ещё сильнее. Сжимаю пальцами мужские плечи, чувствуя, как острые ногти впиваются в гладкую кожу. И это нереальное ощущение! Я уже не безвольная жертва, а кошка с когтями. Дикая и смелая, необузданная. Представляющая опасность!
Проскользнувшая фантазия горячит кровь ещё сильнее, добавляет драйва. Я нагло выворачиваюсь из его поддерживающих меня рук и оказываюсь лицом к лицу со своим наваждением.
В темноте ночи, со скрывшейся за облаком предательницей — луной, вижу лишь лихорадочный блеск его глаз, наверняка таких же дурных, как и у меня.
Тело горит огнём, требует продолжение банкета, сердце бьётся в диком ритме, однако я медленно и неотвратимо осознаю происходящее. Пока Марк на берегу придумывает новую песню я занимаюсь сексом с его старшим братом. Почти… Хотя нет, уже занимаюсь, по — другому не назвать.
— Стоп, — шепчу и отталкиваюсь от желанного мужчины, отплываю спиной к берегу, пячусь, касаясь ногами дна. — Нельзя. Пожалуйста, не делай так. Это какое — то сумасшествие, безумие, но так нельзя. Ты ведь понимаешь, нельзя. Неправильно. Нехорошо.
Он молчит. Я уже не вижу его глаз, слишком темно, а я машинально удаляюсь от угрозы, от мужчины, который одним своим присутствием губит меня, сводит с ума, дурманит.
За спиной раздаётся плеск и спустя несколько судорожных вздохов я оказываюсь в других объятиях, желанных и дорогих, правильных и нужных, но… уворачиваюсь, пытаюсь сбежать. Слишком грязно сейчас себя ощущаю. Нечисто. Нельзя так. Из рук в руки. Когда на губах всё ещё горят поцелуи Логана, тело жжёт от его прикосновений.
— Я такую песню придумал! — радостно сообщает Марк и не думая меня ловить. — Закачаешься! Кэти, ты уже замёрзла? Я долго шёл, да? Прости, моя радость. Ну ты же знаешь, как меня накрывает. Это просто чума! Давай я сейчас спою?
— Меня трясёт от холода, спой пока Логану. А я вас оставлю, мне срочно нужно в горячий душ.
— О, душ — это круто. Я с тобой! — весело поддерживает инициативу любимый.
— Что ты! У твоего брата день рождения, нельзя оставлять его в одиночестве. Посмотрите хоть фейерверк в его честь. И ведите себя прилично, когда будете возвращаться через пляж.
Прилично… Логан и Марк. Самой смешно.
Я практически бегу по дну, стараясь не пыхтеть как рассерженный ёж. Не знаю, что бесит сильнее на самом деле, то ли наглость Логана, то ли невнимательность Марка, то ли моя отзывчивость.
Так дальше продолжаться не может. Мне нужно обо всём рассказать Марку. Если не ему довериться, то кому? Я и так слишком затянула, а Логан… он лишь разгорячился, почувствовал лёгкую добычу в моём лице и вышел на охоту.
Какие у меня шансы против того, кто одним своим присутствием выбивает почву из — под ног? Никаких!