Старт
Шрифт:
И хорошо, что где-то далеко высится Памир и, сам того не зная, сплачивает нас под своей необъятно высокой кровлей.
Деяна нет, но все равно он как бы сохраняет свое место в нашей цепочке. Между вторым и третьим — вот оно, его место. Вожак Найден привычно оборачивается туда и взглядом невольно ищет поддержки и совета. Кажется, что Деян еще может нас догнать по означенным им самим знакам и занять это свое место. Он очень нужен нам. А ведь пока он был с нами, мы посмеивались над ним, как над самым старшим, —
Никифор, который сейчас идет последним, который раньше всех уверился в том, что Деян не придет, внезапно оглядывается на вьющиеся книзу следы — не появится ли наш припоздавший друг?
— Видимость слабая! — констатирует Никифор.
Беспредельное пространство белизны кажется нам еще более пустынным. Нет, не спешит по нашим следам сухощавый Деян.
И внезапный озноб пробегает от этого белого свечения снега, такого холодного и бесплодного свечения, похожего на прикосновение чьей-то бесплотной ладони, руки того, кого нет.
Деян не придет. Никифор бегом нагоняет группу, точно соблюдая расстояние между собой и впереди идущим. Но впереди идущий не желает соблюдать правила. Это Дара. Она все отклоняется от проторенной стежки, все не может заставить себя замолчать:
— Никифор, ну как ты думаешь…
— Ничего я не думаю! — отрезает Никифор. — Думаю об исполнении поставленной задачи! — Он вынимает из верхнего кармана блокнот, в который на ходу педантично вписывает данные о времени, скорости, направлении. На поясе у него прикреплен шагомер. Он поглядывает то на шагомер, то на часы и про себя высчитывает, высчитывает…
— Не говори! И ты об этом думаешь! И все! Я даже могу угадать точно, что каждый думает!
Дара вглядывается вперед, будто хочет прочитать мысли вожака, а тот сосредоточенно прокладывает первопуток.
Мысли вожака — самый тяжкий груз
Ты, единственный из всей группы, не чувствуешь одиночества.
По тебе равняются остальные. Потому ты и должен быть сосредоточен на своем шаге. Ведь ты поддерживаешь равномерность и согласованность общего движения.
Каждый след ботинка на снегу — напоминание.
Прямо из снега вырастают образы, преграждают дорогу, хотят, чтобы ты споткнулся, остановился, повернул назад. Ты ведешь борьбу с самим собой, чтобы твои взъерошенные мысли не влияли на твой шаг.
Вот Деян на окраине города у твоего еще не достроенного домишки. Ты как раз сажаешь деревца в садике.
Рукопожатие.
— Заблудиться тут у вас можно! — Деян избегает твоего взгляда.
Не к добру он пришел! Не с добром!
— Я, Деян, вон от этого бегу! — Ты указываешь на квартал, где новые многоэтажные здания встали строем, как солдаты в наступлении.
— Не поздно ли ты садом занялся? — спрашивает Деян.
— Самое
— Гляди померзнут!
— А солома на что?!
Можно бы еще долго так говорить, оставляя в стороне главное. Но ты не выдерживаешь:
— Почему ты меня в клубе не разыскал, Деян?
— Хотел поговорить с глазу на глаз!
— О чем? — недоумеваешь ты.
— Можно я на тебя посержусь?
— Ну попробуй. — Ты великодушен. — Да идем же в дом, в тепло!
— Не хочу беспокоить твою жену!
— Что же такое страшное ты скажешь? — С этими словами ты замыкаешься в себе.
Деян снует по садику между голыми деревцами, ищет слова:
— В декабре дни самые короткие. Не время для подъемов! Стоит ли, чтобы люди рисковали ради какого-то разряда…
— Но ты хорошо знаешь, что нас не пустят на Памир, если не будет выполнена норма по разрядам. Да и молодежь наша не хочет на месте застаиваться. Для чего их останавливать? — Твой голос звучит отчужденно.
— А может быть, это ты, именно ты, жаждешь поярче проявить себя? А, Найден!
— Я не отделяю себя от других! — Ты все еще сохраняешь самообладание.
Вы оба выжидаете, приводите в порядок свои мысли.
— Необходима осторожность! — Деян обламывает сухую веточку.
Ты вспыхиваешь:
— Значит, всего бояться!..
Деян направляется к калитке, ты не удерживаешь его.
— Предупреди группу, что я не согласен!
— Предупреди сам! — цедишь ты сквозь зубы.
Деян уже издали махнул рукой:
— Если решишь на меня разозлиться, позвони!
— Незачем!
И вот ты снова наедине со своими мыслями.
Кого слушать? Хорошо давать советы, глядя со стороны. А вожак у всех на виду. Всем ветрам открыт. Попробуй прислушиваться к каждому, и из компаса превратишься во флюгер. Нет! Слушать надо себя! Ты должен слушать себя, чтобы и другие тебя слушали. Ты, одинокий, ни с кем в отдельности не связанный, должен быть со всеми, с каждым одновременно!
Ты озабоченно склоняешься над саженцем…
Ботинок вожака упирается в снег. След за следом сажает он. Что-то проклюнется из этих следов?
Крутизна растет
Наша цепочка углубляется в горы. Скользко. Все реже роняем слова. Все короче. Только на Дару ничто не действует.
— Всю ночь снег шел! — Она, единственная из всех, оглядывается вокруг.
Мы смотрим только прямо перед собой. Что-то предчувствуем, но не осознаем. В Поэте кристаллизуется наше настроение, оно ищет выхода:
Ничего не замечаю вокруг. Даже не помню, где прошел.
Смотрю прямо перед собой, уставился в одну точку, чтобы охватить все в целом.