Старые обиды и предательство
Шрифт:
– Нет! – крикнул я.
Друзья наконец обошли автомобили, толстая молния слетела с руки Саймона, взвилась по дуге вверх и упала на когтистую лапу. Я выстрелил, сорвав с оборотня кусок скальпа. Какого черта, тут метра два! С такого расстояния я не промахиваюсь… Наш напор заставил его пошатнуться и задержал на мгновение, достаточное для того, чтобы я ударил углом перстневого щита. Хоть я ждал куда больших повреждений, это заставило его пошатнуться, удар вышел смазанным, бледная как смерть Эйли вывернулась и откатилась. Он замахнулся вновь, я активировал каменную кожу и бросился под удар, прикрыл Эйли. Острые когти скрежетнули по спине как вилка по граниту, рассекая одежду и оставляя кровавые борозды. Ребра обожгло, сила удара была
Эйли на пару мгновений утратила контроль, но как только оказались в стороне, сама поднялась на четвереньки и отпрыгнула. С приземлением вышло хуже: она тяжело шлепнулась на спину посреди дороги и зажала рану на животе.
– Коза! – заорала Финелла, и выдала две струи яростного непрерывного пламени, что мгновенно окутали фигуру оборотня, и закрутили вокруг нее настоящий огненный вихрь.
Я бросился к девушке, достал из сумки лечебное зелье и замер, вспомнив, как подействовало на меня лечение, после укуса крысы и взглянул на рану в тонких материях. В дыре сияла маленькая белая звезда: смерть. Регенерация перевертыша уже начала стягивать к ней зеленые нити крови. Я выдохнул и отложил зелье, первым делом нужно нейтрализовать смерть, а что как не кровь подходит для этого лучше? Я вытряхнул из сумки коробки, отыскал тот, что с накопителем крови, и мощным потоком направил магию прямо в зачарованную пулю, сквозь кровоточащую рану.
Эйли заорала от боли, а маленькая звезда смерти в животе погасла, перестав отравлять организм и превращать окружающую плоть в прах. Я выплеснул на рану весь накопитель, так что сырой силы должно было хватить, чтобы полностью закрыть внешнюю рану, остановить кровотечение, хотя непонятно, какие повреждения получили внутренние органы. До целителя она теперь точно дотянет, а вот оборотень…
Огненный вихрь запер оборотня в подобии колдовского круга, не давая сдвинуться, только молнии Кеттла легко проникали внутрь, заставляя тварь вздрагивать и терять клочки горящей одежды, от которой и так немного осталось. Та, что не сгорела, рвалась и разлеталась по округе хлопьями огня и сажи. Воздух наполнился отвратительным запахом паленой шерсти, но тварь не билась в агонии, лишь вздрагивала от молний. Кожа оборотня не вспухала волдырями, рунные цепочки на ней сияли ярче огненного вихря. Вода, воздух, эфир, кровь, болото, лед и туман. Проклятье, это не берсеркер, как у первого, а первосортная защита от магии с уклоном на огонь, что так любят охотники на всякую нечисть. Руны! Круг на груди! Только их вмешательством я мог объяснить произошедшее. Защита от магии и отклонение снарядов по принципу моего «кирпича».
Я открыл третий глаз. Оборотня окружал красный шквал огня, но под ним переливалось столько разных стихий, что можно только поразиться, откуда он черпает магию!?
Резерв Финеллы неожиданно иссяк. Девушка в гневе выложилась на полную, кого другого…, проклятье, даже мастер-вампира вихрь бы сжег к чертям, но голый однорукий оборотень, просто сошел с расплавленного асфальта и грозно зарычал, пытаясь нас напугать. И копы дрогнули, Финелла обессиленно отступила, а я увидел, как под рунами в груди горят звезды стихий достал левой бульдог, направил оба пистолета точно в центр груди и потянул за спуски. Одна пуля прошла мимо, вторая тоже ожидаемо не попала куда целился, но чиркнула тварь по виску, сбив спесь и выбив фонтанчик крови. Саймон достал свой револьвер и удачно всадил пару пуль оборотню в бок. Третья пуля и четвертая, пятая и шестая: мимо, мимо, живот и ключица. Оборотень взревел и бросился в атаку, выбрав целью меня. Шаг, магазин ФНа опустел и я просто бросил пистолет на землю, потянулся за кинжалом. Коп с револьвером опустошил барабан, барабан моего бульдога опустел, последняя пуля буквально влетела в пасть оборотню, и оторвала кусок скулы, что его не остановило.
Каменная кожа! Остатки магии из перстня выплескиваются в мое тело за мгновение до того как лапа бьет когтями по лицу. Я не дотягиваюсь до его подбородка кинжалом, но траектория задана, расстояние минимальное, я активирую заклинание в рукояти, и клинок выстреливает не хуже пули, входит в подбородок, а когтистая лапа бьет меня по голове. Свет меркнет.
Глава 17
В себя я пришел рывком, резко поднялся в сидячее положение, замер от жуткой головной боли и кругов в глазах, но выдавил. – Эйли!
– Нормально с ней все, - успокоил меня Саймон и позвал. – Миссис Маклал.
В глазах прояснилось, и я узнал место, в котором неоднократно бывал: палата клановой больницы. Серые стены, тусклая лампочка в простом абажуре под потолком, грубая деревянная кровать, чистое и жесткое постельное белье, а так же аромат тысячи и одного целебного зелья, несмотря на распахнутое в ночь окно. Здесь частенько помогала племяшка Салли и еще пара колдунов, но полноправными хозяевами была чета Миранды и Юджина Маклал. Оба неодаренные, но с дипломами в медицине и прекрасным пониманием того, где и как использовать магию, а где можно обойтись обычной пилюлей.
Миранда быстро откликнулась на зов Саймона, послышался стук каблуков по коридору, а после женщина в белом медицинском халате вошла в палату. Миранда была полноватой женщиной с круглыми щеками и улыбкой доброй тетушки. Наше поколение, вне зависимости от родственных связей, так ее и называло, тетушка Миранда. Видно Саймона на эту тему еще не просветили. Мои тетки, что Мери, что Айлин, хоть и проявляли наклонности кур-наседок, были скорее авторитарным вариантом, не сильно любящим возражения. Мне от них доставалось меньше, чем детям, поскольку я больше времени проводил вне дома.
– Как себя чувствуешь, Дункан? – спросила Миранда. При этом она неодобрительно покосилась на Саймона и закрыла окно.
Я притронулся к правой, онемевшей стороне лица, почувствовал под пальцами леденящую мазь и убрал руку.
– Нормально. Как Эйли?!
– С твоей девушкой все хорошо. Ты молодец, все верно сделал. Видно, что не спал на уроках Юджина.
Тут скорее роль сыграли уроки Гарри, где он учил меня в первую очередь обращать внимание на внутреннюю структуру повреждений, а потом уже латать оболочку, но раз Миранда хочет гордиться мужем…
– Они пришлись кстати. Можно подробней?
– Рану пришлось разрезать, зелье почти зарастило ее. Пуля, вернее то, что от нее осталось, застряла в кишечнике: пара дырок, немного праха. Ничего такого, с чем бы Юджин не справился при помощи скальпеля и пары зелий.
– Органы от «смерти» не пострадали?
– Только кишечник, - покачала головой Миранда. – Но она же перевертыш, восстановится. Шрам, правда, останется, но если девушка пожелает, позже его можно будет убрать.
Шрам – это не так страшно. Сначала поражение «смертью», потом бурное вливание «крови», я бы удивился, если бы его не осталось. Я же не целитель и действовал скорее по наитию. Хотя, если Хал узнает, о том, что его дочери пришлось по моей вине с оборотнем драться…
– Если мы покончили с вопросами, могу я заняться твоим здоровьем? – поинтересовалась Миранда.
– Конечно, тетушка, - разрешил я.
Как я уже упоминал, Миранда была неодаренной, но на больнице клан не экономил, так что здесь имелась куча диагностических амулетов, для активации которых не требовалось быть одаренным. Бреморцы заказывали их по всему свету: Азия, Америки, северная Европа, но большинство все же было из южных графств и столицы. Чем-то таким, в виде неправильного конуса, Миранда и посветила мне в глаз. Луч яркого света сразу же резанул глаз стальным осколком, в голове зашумело, а грудь снизу подпер ком тошноты.