Старые раны
Шрифт:
Или не так быстро.
Тишину прорезал хруст стекла, отчетливо хлестали голоса: торопливый, истеричный — женский; и спокойный и насмешливый — мужской. Потом к ним присоединился третий, но зависший уже над ухом у Креса. Смысл слов едва дошел до него — что-то мерзкое и оскорбительное. Потом рот наполнился кровью и пол вновь встретил его раскаленной пощечиной.
Очнулся он уже к концу драмы.
В ярких лучах Мерцающего окна Рун он разглядел две борющиеся фигуры. Одна резкими рывками подтаскивала другую все ближе к его пульсирующей поверхности. В напористых движениях было больше
Несчастная даже не успела вскрикнуть, как массивная крышка захлопнулась над ней.
Тишина.
* * *
— Вот и ты очнулся, — повернулся к нему вампир. Мерцающее окно Рун сияло за его широкими плечами. — Видок так себе. Она избила тебя что ли? Ох уж эти носморхи…
У Креса не возникло ни единой мысли сбежать, хоть ему было яснее некуда, что его ждет более страшная судьба. Вожделенная связка ключей мешалась под рукой, но Крес даже не подумал поднять ее. Бесполезный кусок металла.
Он хотел было подняться, но быстро осознал, что не может двигаться. Колени и бедра словно приросли к полу.
— Только не говори, что эта девка шпионила здесь, а ты решил помешать ей и пострадал за государственные интересы. Не поверю. Ты и так слишком много натворил, влюбленный идиот.
— И не буду, — ответил Крес, стараясь сохранить хладнокровие. — Мне нужна только Ада.
Перед глазами все плыло, руки были в крови. Крес вытащил кольцо из кармана. То самое кольцо, которое он подарил ей. А она обещала подумать. Эта мысль ударила его молотом, и он выронил его. Измазанная кровью вещица словно взвизгнула от боли, когда соприкоснулась с полом, подпрыгнула и покатилась прочь в темноту.
— И, кажется, нашел, — произнес Крес, прощаясь с ним взглядом. — Грязный лжец.
Этой фразы было уже достаточно, чтобы подписать себе смертный приговор. Но в ответ Клод лишь улыбнулся и сказал:
— А ты пришел почти вовремя. Рановато, конечно, но не критично. Но я даже рад, что ты посмотришь.
Крес поднял на него глаза, горевшие ненавистью.
— Где она? Она жива?
— Я тебе уже все сказал.
— Хватит играть! Мне терять нечего.
— Это ты правду сказал. Тебе верна лишь твоя глупость и переполненный мочевой пузырь.
Про мочевой пузырь кровосос сказал вправду — ссать хотелось зверски.
— Но это ничего не меняет, — сказал Клод, вышагивая по гулкому полу. — Ты всего лишь жалкий человек, который сует нос не в свое дело. Не тебе ставить условия и не тебе устанавливать правила. Тебя вообще здесь быть не должно. И когда мы закончим, я позабочусь, чтобы в эту комнату больше не вошел никто и никогда. Даже расшибив себе все кости, даже проломив пол. Даже вызвав самого Сеншеса. Этой комнаты не существует.
— Какое важное
— А ты хочешь узнать? — по-простецки предложил ему вампир, словно ребенок, которому не терпелось открыть свой самый страшный секрет.
— Если это мое последнее желание, то нет. Мне нужна Ада. И только она. Можешь тут хоть с овцами еб…ся, мне насрать, — сказал Крес и схватил связку ключей.
— Брось их, — махнул Клод. — Они все равно тебе не нужны.
— Они не от ящиков?
— От ящиков. С бумагами. У этих же нет замочных скважин — ты, наверное, не заметил. Человеку их не открыть. Тут нужен особый Талант.
Крес горько улыбнулся. Столько беготни и нервов — и все напрасно. Хотя даже если бы он открыл нужный ящик — чего бы он добился? Что от нее осталось?
— Ты подождешь? Ой, прости меня, ты же не можешь даже пальцем пошевелить, я и забыл, каюсь. Потерпи немного, я сейчас.
Крес только бессильно зарычал. Он сидел в страшно неудобной позе, и ноги уже начали затекать. Вскоре только звонкая поступь отдавалась за его спиной. Впереди светило окно Рун.
Тут что-то щелкнуло в отдалении. Крес насторожился, но дальше ничего не происходило и не гремело. Ни голосов, ни иных звуков. Тишина давила на него, как и шум пульсирующей крови в висках. Он внезапно почувствовал себя очень старым и уставшим. Очень хотелось отлить.
Наконец, нечто заворочилось и шаги застучали, приближаясь. Крес обернулся и уставился на большое белое пятно — все ближе и ближе. Ему сначала показалось, что он тронулся умом и видит привидение.
Но это оказался всего лишь нитсири Кай. Он сильно хромал, но внешне казался невредимым. Из глаз вампиреныша сочились крупные слезы.
— Эй, Кай!
Кай только вздрогнул и вжал голову в плечи, не смея даже повернуться на голос беля. Лишь стоял и трясся от страха и стыда.
— Ты чего бездельничаешь? А ну быстро убери все это дерьмо с пола!
Сердце пропускало удар за ударом. В груди все заглохло. Девушка безвольно повисла на руках Клода, словно кукла. Крес ясно видел ее каштановый локон, выбившийся из белой ткани, в которую она была завернута, словно мумия. Она была мокрой, словно ее только что вытащили из ванной — с кончиков ее пальцев капала вода.
Клод усадил ее в кресло, от одного вида которого становилось не по себе, сдернул покрывало. Крес застонал от ужаса и бессилия, стоило только мокрой тряпке упасть на пол.
Белое, тонкое и голое тело. Огромный, вздувшийся живот. Девушка была беременна и очень давно.
С каждым ударом сердца Крес чувствовал себя так, словно ему забивали в голову по гвоздю. Аду и мать родная узнала бы с трудом — как она похудела и подурнела. Прошло лишь полгода, а Ада выглядела вдвое старше. Стоило только Мерцающему окну Рун разгореться поярче, она вовсе оказывалась костлявой старухой. Крес, еле сдерживая горячие слезы, сделал еще одну нелепую попытку подняться, подойти к ней, прижать ее ладонь к своей щеке и удостовериться, что та еще теплая, но невидимая сила держала его крепче тисков.