Старый дом
Шрифт:
Нужны были простые многоквартирные дома, вошел, вышел с другой стороны – и был таков…
Всю эту премудрость Слава сейчас (в течение сказанного выше получаса) вспоминал и излагал Надежде, изумленно глядящей на него. А вспоминал он ее не из куцего личного опыта, а из книг и фильмов – детективов и историй о работе подполья в Гражданскую и Отечественную войну.
И в этом было его, Прохорова преимущество перед итальянцем. Тот, конечно (наверное), являлся профессионалом, лучше было переоценить соперника, чем недооценить. Но у Славы был за плечами опыт ста лет,
Уже то, что наш герой так легко опознал преследователя, говорило о том, что мастерство в этом смысле у шпика не отработано, а скорей, просто не продумано. Правда, это могло свидетельствовать еще и о том, что по их с Надеждой следу, пущен не самый способный и талантливый агент, просто тот, кто оказался под рукой.
И это тоже стало предметом Славиных размышлений, потому что одним из самых главных вопросов сейчас было: один итальянец «пасет» их или где-то неподалеку дожидается еще пара-тройка человек, чтобы по свистку последнего вязать, тащить и не пущать…
Всем, кто хотя бы раз в своей жизни читал или смотрел детектив, отлично известно, что никакой, даже самый профессиональный разведчик, не может уйти от слежки, если ей занимается не один человек, а группа, да еще хорошо и именно для этой цели подготовленных людей.
Ты в метро и двое за тобой – тоже в метро. А две машины (я же говорю о профессионалах) движутся в разные стороны по твоей ветке, чтобы, когда ты выберешься наверх, хотя бы одна оказалась рядом с тобой.
Ты в «проходняк», а они разделились и ждут тебя у обоих (профи должны все «проходняки» знать наперечет) выходов.
Ты вскочил в отъезжающий трамвай… Ну это просто: одна из машин подбирает топтуна, и они едут за тобой, пока ты не соберешься выйти.
Слава в той своей жизни много лет назад оказался в подобной ситуации. Правда, пасли не его, а приятеля его приятеля. Тот, кого пасли, просто остановился, увидев знакомых на улице, и предложил подвезти. Кончилось все тем, что за каждым… за каждым… из них пошла одна машина и три человека.
Ничем для Славы это тогда не кончилось, даже в Большой дом не вызывали, просто отработали контакт, решили, что он их не интересует, и оставили в покое. Но ощущение осталось не из приятных.
Так что он, даже по этому крошечному опыту был в курсе, как работают профессионалы…
Особенно, если они в группе…
А вот если человек у тебя на хвосте один – тогда другое дело…
Тогда даже от профи можно уйти, если у тебя есть знание города и деньги, которых нет у твоего преследователя…
И тут их с Надей пара могла дать фору этому «итальянцу», потому что явно филерам не выделяют специальных грошей для поездок на извозчике или такси…
А с чего бы этому шпику не быть одному?
Предположим, что наш шофер, наслушавшись всей той ахинеи, что несли Прохоров с его спутницей, поехал сразу в полицию и все рассказал.
Пошлют они кого-то, чтобы проследить и разобраться?
Вне всякого сомнения…
Пошлют они бригаду из нескольких человек, чтобы все понять и всех, если нужно свинтить?
Очень сомнительно…
Он же, этот шофер не с тем приехал, что вот сейчас подвез Бориса Савинкова – главного эсера-террориста. И не с тем, что только что слышал, как двое обсуждали цареубийство…
И вряд ли в участке в самый обычный день сидят несколько человек филеров, которых никто не знает, чем занять. Скорей всегда и всех не хватает в этой стране, впрочем, как и в других, судя по кино и книгам.
Значит, итальянец – один, и тут мы еще поборемся…
Прохоров, придя к этим заключениям, встал, подал руку Надин, и они отправились к выходу из магазина.
– Вы знаете, как быть? – спросила его дама.
– Примерно… – бодро ответил Слава, который на самом деле хорошо осознавал, что вся эта его блестяще выстроенная конструкция, базируется не на знании и опыте, а скорее на интуиции и предположениях. – Для начала надо проверить две вещи: не ошибаемся ли мы в принципе, когда подозреваем этого персонажа. А потом – один он или их несколько человек…
– И как мы это будем делать? – завороженно спросила Надежда.
– А вот отправимся к стоянке извозчиков… – беззаботно ответил Слава. – А по дороге будем глазеть на все витрины, что женщине не только позволительно, но и другое ее поведение трудно себе представить… Так что рассматривайте, Надежда Михайловна, все эти наряды, рассматривайте…
– А зачем? – не поняла она.
– А я буду рассматривать нашего приятеля, который, если мы все правильно вычислили, должен двинуться за нами. Где мы остановимся – там и он, где мы с места стронемся – так и он туда же. А заодно посмотрим, один он за нами двинется или еще кто-то ему будет помогать…
И уже через десять минут, именно столько им потребовалось, чтобы пройти двести метров, они уже точно знали:
Филер…
Один…
42
Взяли извозчика, велели ему ехать по Маросейке на бульвары, а потом вниз, в сторону Николоямской, просто потому, что в другую, не свою сторону, не в сторону дома. Возница, однако, вместо того, чтобы двинуться по Третьяковскому проезду, поехал вдоль Никольской и только потом свернул мимо Исторического музея на Охотный ряд. Неизвестно почему он так сделал, может, просто привык, может, чтобы лошадь на узких улочках не разворачивать, а седоки возражать не стали.
Спешить им было некуда, скорее наоборот, наверное, даже лучше было дождаться темноты, потому что скрываться в темноте сподручнее.
– Во, – изумился Прохоров, когда они проезжали мимо Синодальной типографии, – первоопечатник Иван Федоров… А я и забыл, что он раньше здесь располагался…
– А где теперь, то есть в ваше время, – поправилась Надежда, – стоит? И почему он первоопечатник?
– В наше время – у Третьяковского проезда, с той стороны… – объяснил Прохоров. – А первоопечатник, потому что первопечатник. Раз первый печатал, то и опечатки у него не могли не быть…