Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

Кавелин Леонид

Во время Великого поста здесь, так же как и в прочих монастырях, помещаются богомольцы. Нижний этаж не весь принадлежит грекам. К северу от монастырских (входных) дверей в стене находится церковь Св. Иоанна Богослова, коею владеют армяне. Они завладели этим местом, испросив позволение у одного из авраамиевских игуменов поставить в бывшей здесь кладовой свои запасы. Далее в углу через дверцы между стеною Великой церкви и двумя молитвенницами, коптской и абиссинской, – проход на подворье абиссинское, которое помещается в развалинах бывшего монастыря Свв. Апостолов, имея здесь несколько келий или, лучше сказать, темных и сырых чуланов.

Монастырь Авраамиев отделяется узким проходным переулком от Гефсиманского подворья, занимающего большую половину южной стороны той площади, которая находится перед храмом Святого Гроба. Ключ от калитки, ведущей из этого переулка на площадь, находящуюся пред храмом Святого Гроба, – находится в ведении гефсиманского игумена. В этом переулке находятся с одной стороны (южной) развалины готического здания, принадлежавшего во время крестоносцев рыцарям святого Иоанна Иерусалимского, главный вход коего заложен камнями (мы опишем эти развалины в своем месте), а левая сторона переулка до 1858 года была занята кожевенными заводами (Табахана), зловоние которых в течение долгого времени оскорбляло физические и еще более моральные чувства христиан, и больших трудов и хлопот стоило Иерусалимской Патриархии приобрести это место в собственность Патриархии; мы были свидетелями той шумной радости, с которою православные иерусалимские христиане весною 1858 года приняли полученное из Константинополя известие, что место это сделалось собственностью Греческой Патриархии и иерусалимский паша получил приказание, дозволявшее грекам снести находившиеся здесь кожевенные заводы, заражавшие нестерпимым зловонием воздух окрестных святых мест. Сотни православных арабов, вооруженных лопатами и ломами немедленно явились по зову Патриарха и под наблюдением каваса паши и солдат, охранявших их безопасность от мусульманского фанатизма, с радостными восклицаниями и песнями в несколько часов срыли издавна ненавистные им лавки мусульманских кожемятников… А как событие это случайно совпадало с прибытием в Иерусалим Русской Духовной Миссии, то многие из православных жителей, привыкшие искони возлагать большие надежды на покровительство единоверной России, – видели в этом деле первое оправдание своих пылких надежд, рассказывая, что все это выхлопотал русский мутран (архиерей), который может сделать все, чего только ни пожелает душа его. Теперь здесь помещаются лавки, сдаваемые греками своим соплеменникам; позади их «русское городское место», имеющее выход в этот переулок через одну из угловых лавок. Оно на запад граничит с Авраамиевым и абиссинским монастырями; с востока заграждено турецкими лавками, выходящими на улицу Колонн; на север граничит с мыльным заводом Башкатиба и в углу имеет выход на улицу Колонн; на юг с греческими лавками и имеет выход через угловую лавку в улицу Паломников. Внутри видны следы развалин, принадлежащих к портикам древнего храма Воскресения; заметны остатки колонны с капителями; на одной высечен четырехсторонний крест.

3) Гефсиманское подворье – как выше упомянуто – занимает южную сторону площади, бывшей некогда под портиками храма Святого Гроба. Здесь живет игумен гефсиманского подземного храма и несколько его помощников из послушников. На открытой террасе второго яруса разведен небольшой цветник; рядом с игуменской кельей небольшой параклис (церквица), в коем имеет постоянное помещение икона Успения Божией Матери, ежегодно с торжественностью переносимая отсюда накануне праздника Успения Богоматери в Гефсиманию в честь сего великого праздника. Икона эта представляет вырезанную по контуру фигуру Божией Матери, возлежащей во гробе, и с обеих сторон обложена сребро-позлащенным окладом; венец украшен драгоценными камнями; есть довольно привесок. Риза на ней – дар русской Мелании, графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. В этом параклисе служащие в Гефсимании вычитывают вечерню и утреню, отправляясь после сего прямо в Гефсиманию для служения Литургии. Хорошую копию с упомянутой иконы желающие могут видеть в девичьем Аносином монастыре, находящемся в Звенигородском уезде; она принесена в дар этой обители одною из русских паломниц, принята с верою и благоговейно чествуется обителью и ее посетителями; икона сия богато украшена усердием одного из благотворителей обители. С запада к этому подворью примыкает древняя мусульманская мечеть, обновленная в 1858 и 1859 годах; она построена на том месте, где первый мусульманский завоеватель калиф Омар на разостланном ковре совершил свое моление (намаз), объяснив Патриарху, что он совершил свою молитву вне храма для того, чтобы преемники его не отняли оный у христиан. Ибо мусульмане присваивают себе право обращать в мечети все те места, где молились их калифы.

4) Архангельский или Св. Архангела Михаила находится по соседству с латинским монастырем против дома, занимаемого Русскою Духовною Миссиею (до 1864 года), в улице, ведущей к Судным вратам и к храму Гроба Господня. Монастырь этот основан сербским кралем Стефаном Милутиным около 1303 года для паломников славянского племени [40] ; в половине же XVI столетия, когда иноки этой обители испросили себе у греков лавру Св. Саввы Освященного, покинутую сими последними по случаю утеснения от бедуинов, – Архангельский сербский монастырь сделался городским подворьем (около 1504 года) Саввинской лавры и оставался в ее ведении до удаления сербов из этой лавры в 1630-х годах.

40

Подробности о сем в моей статье: «Сербская иноческая община в Палестине», в 3-й книге Чтений Императорского Общества истории и Древностей Российских за 1867 год.

Любопытен рассказ об этой обители паломника XVI века, московского купца Трифона Коробейникова, с которым царь и великий князь Иоанн Васильевич в 1582 году послал из Москвы в Царьград, в Антиохию, в Александрию и во Святой Град Иерусалим, в Синайскую гору и в Египет милостыню по сыне своем, убиенном им, царевиче Иоанне Иоанновиче. Трифон в записках своих, веденных во время этой поездки, рассказывает о монастыре Архангела Михаила так: «в том монастыре живут старцы Саввина монастыря, и в том монастыре трапеза была каменная, коей верх разоривши, турки долгое время не допускали заделать оного. В лето же по Рождестве Христове 1552 посланы были в Москву два монаха – к государю царю и великому князю Иоанну Васильевичу всея России и к митрополиту Макарию, кои просили всероссийского государя, дабы он благоволил подать милостыню на сооружение трапезы; государь, пожаловав множество злата, к которому еще несколько присовокупил и митрополит Макарий, отпустил сих двух монахов; а они, прияв с благоговением злато, оставя Москву, прибыли в Царьград, где, давши оного турецкому султану, требовали позволения, дабы он повелел заделать верх означенные трапезы. Султан, принявши от сих монахов злато, приказал им дать грамоту к Санчаку, которую взявши, прибыли они в монастырь. По сем показав Санчаку означенную грамоту и приняв от него позволение, приступили к деланию верха трапезы и собственными своими руками с превеликим трудом окончили оный. Санчак же, может быть досадуя на то, что не получил из дара царева части злата, а для того презрев султанскую грамоту, приказал своим подчиненным вторично разломать верх трапезы, что видя иноки, и не могши сему воспротивиться, оплакивали горестное свое состояние и, с сими слезами представ пред образом Архистратига Михаила, просили сего Бесплотных Сил Начальника о прекращении Санчаковой злобы. Сей небесный воин, вняв их усердному молению, чудесным образом умертвил сего злобствующего Санчака; ибо в ту же ночь, пришед к сему начальнику, покоящемуся с своею женою, неизвестный человек, и поднявши его с ложа, сошел с ним со двора так, что не только люди, в покоях находящиеся, но и самые стражи, у ворот стоящие, не могли видеть ни того, ни другого. Но как скоро по наступлении дня узнали, что их начальник в продолжение ночи неведомо куда сокрылся, то в ту же минуту по разным местам начали искать Санчака, коего наконец и нашли мертвого, лежащего пред вратами монастыря Архистратига Михаила, изъязвленного мечом. Сыскавши же и взирая на Санчака, удивлялись, каким образом возмог он, утаясь от стражи, сойти с своего двора. Наконец положили, что монахи, отмщая ему за разорение верха трапезы, его умертвили. Утвердясь в таковых мыслях, решились омыть смерть Санчакову кровью иноков тогда, ежели у них какое-либо найдено будет смертоносное орудие. Посем, вступивши в монастырь и взошед в самый храм, увидели молящихся иноков, коих обыскавши и не нашед никакого смертного орудия, вострепетали и, исполнившись превеликого страха, в ту же минуту оставили монастырь, не препятствуя уже более монахам в заделании верха трапезы, которая с того времени даже и доднесь молитвами святого Архистратига Михаила стоит в целости» [41] . Подтверждением этого предания кроме местного образа, на коем изображается Архистратиг, попирающий лежащего навзничь «Санчака», служит отчасти и то, что из всех иерусалимских церквей лишь на куполе церкви Архангельского монастыря водружен четвероконечный металлический крест, держимый Архангелом. Монастырская церковь уютная и опрятно содержимая, особенно с тех пор как предоставлена во временное пользование Русской Духовной Миссии для ежедневного служения (до 1864 года). Кроме вышеупомянутого местного образа святого Архангела Михаила в ряду местных же икон изображение преподобного Саввы Освященного. В этой церкви на правой стороне есть небольшой параклис без иконостаса, с прислоненным к стене престолом, во имя святого Иоанна Златоустого, устроенный, как можно полагать, дарами русского царя Иоанна IV в память его царской щедрости. На древней иконе большого размера, висящей на южной стене, изображен святой с именословным благословением, и вообще иконы сей церкви имеют печать древности.

41

Путешествие московского купца Трифона Коробейникова с товарищи в Иерусалим. М., 1798. С. 48–53.

Ныне Архангельский монастырь, не завися от лавры Преподобного Саввы, служит для помещения русских богомольцев мужеского пола, духовного чина и бессемейных мужчин; заведует им, как и прочими монастырями, особый игумен из славян.

5) Георгиевский, так называемый больничный, в одной улице с Архангельским рядом с арабской школой латинского монастыря. Монастырская церковь небольшая и не заключает в себе ничего особенно замечательного. Здесь до учреждения русских временных приютов помещались обыкновенно семейные богомольцы.

6) Никольский, построен кахетинскою царицею Еленою, в иночестве Елисаветою. При нынешнем Патриархе в нем устроена типография на два станка, в коей печатают духовные греческие и арабские книги и тут же переплетают их. Когда я посетил впервые эту типографию с ее образованным и весьма обязательным справщиком и корректором о. Кириллом, учителем греко-арабской народной школы, в то время в ней набирались сочинения Евгения Булгара, известного своими учеными трудами и в нашем отечестве. Монастырская церковь трехпрестольная с приделами во имя преподобного Антония Великого и святой великомученицы Варвары. В главном иконостасе местные образа российского иконного письма, пожертвованные Иерофеем архиепископом Фаворским (ныне Антиохийский Патриарх), бывшим за сбором в Москве в 1851 году. В левом приделе обращает на себя внимание другая древняя икона великомуч. Варвары. По стенам довольно старинных икон, из которых некоторые служат обличением мудрований наших мнимых старообрядцев, как относительно безразличия перстосложения, так и формы крестов, держимых мучениками и мученицами: они большею частью шестиконечные (без подножия); перстосложение у одних изображено не ясно, у других прямо именословное. Мы еще будем иметь случай возвращаться по местам к этому предмету при осмотре иерусалимских церквей.

7) Монастырь Дмитриевский, древняя метохия лавры Св. Саввы Освященного (в которой останавливался во время своего пребывания в Святом Граде наш паломник XII века игумен Даниил), с большим помещением для богомольцев; здесь преимущественно помещаются болгары, которые, как известно, составляют главную массу православных поклонников в Иерусалиме. Церковь монастырская не имеет в себе ничего особенно замечательного. В том же монастыре особый параклис во имя святого великомученика Георгия. Здесь болгарские священники из поклонников с дозволения Патриарха невозбранно совершают службу на славянском языке. Я познакомился с одним из них из Тернова, который прибыл на поклонение Святому Гробу с матерью и сыном, и из его простодушных рассказов узнал довольно грустные подробности о состоянии православных в древней столице Болгарии.

8) Монастырь Св. Иоанна Предтечи Господня – в конце главной и лучшей улицы Христианского квартала. Как на другом конце этой улицы, стоящие по обеим сторонам ее здания Патриархии соединяются между собою перекинутою через улицу аркою, так и здания этого монастыря соединены перекинутою через улицу аркою, с зданиями, находящимися на другой стороне улицы, которая, заметим, почти вся занята домами, принадлежащими Греческой Патриархии; они большею частью отдаются в наем; тут лучшие иностранные магазины и немецкая гостиница, если не единственная, то пока лучшая в городе. С верхней террасы ее открывается вид на храм Святого Гроба и противолежащий большой пустырь, на коем были во время крестоносцев здания иерусалимских рыцарей святого Иоанна (Иоаганнитеров), госпитальников; орден этот возобновлен не без особых целей Пруссиею.

Передний фасад этого пустыря, обращенный к улице, занят турецкими лавками, так называемою «Патриаршею банею» и частными домами. Они построены так, что верхняя площадь пустыря равняется с плоскими крышами и куполами этих зданий. Остальная часть пустыря в ширину составляет груду развалин, верхняя площадь которых выровнена и покрыта слоем пыльной земли и кучами сора; к северу пустырь этот почти примыкает к храму Гроба Господня, отделяясь от Авраамиева монастыря и абиссинского подворья узким переулком (в коем были прежде кожевенные заводы Табахана). В северо-восточном углу пустыря развалины церкви и палаты (о которых будет сказано в своем месте); с юго-востока он ограничен базарною улицею; тут же неподалеку (через улицу) древние «железные врата», принадлежавшие древней городской стене и упоминаемые в Деяниях апостольских, а в юго-западном углу монастырь Св. Иоанна Предтечи с древней церковью, от которой уцелела лишь алтарная стена, остальное обновлено в 1836 году. Саладин, овладев Иерусалимом в 1167 году, раздраженный против латинян, тогда же отдал Святые места во владение православных, а здания, принадлежавшие иерусалимским рыцарям святого Иоанна (странноприимникам), сравнял с землею и на месте их госпиталя построил дом умалишенных. Крестоносцы, овладевши снова Иерусалимом, разорили здания, воздвигнутые Саладином, но, как известно, и сами не успели укрепиться в Святом Граде и с тех пор место это находится в запустении доселе, служа приютом единственным ночным стражам Иерусалима – собакам [42] . Противу Табаханы (бывших кожевенных заводов) есть живописные остатки госпиталя рыцарей святого Иоанна Иерусалимского. Главный вход заложен, а внутренность состоит из двух больших дворов, с крытыми в несколько ярусов по сторонам галереями; в первом дворе видны остатки церкви (алтарная часть). Находящееся тут же подземелье латинское предание называет «темницею святого Петра», откуда он был чудесно изведен Ангелом. Греческое же предание указывает ее в другом месте.

42

Кажется, в недавнее время этим пустырем уже завладели дальновидные пруссаки, действующие в Иерусалиме вкупе с англичанами против православия, содержа на общем иждивении епископа (англиканского).