Старый Краков
Шрифт:
На месте театра имени Юлиуша Словацкого до конца XIX века находился первый краковский госпиталь, перенесенный в столицу из пригорода Прондник в 1224 году. Местные хронисты отзывались о нем, как о самом передовом лечебном заведении в Европе.
Кроме палат, в огромный больничный комплекс входил костел Святого Креста, построенный в XIV веке. Госпиталь благополучно просуществовал 7 столетий, и когда здания стали ветшать, власти решили его снести, расчистив место для театра.
Противниками этого решения стали знаменитые краковские деятели, в частности такой ценитель истории и архитектуры родного города, как Ян Матейко. Великий художник предлагал ограничиться реставрацией больницы и обещал помочь деньгами. Отцы города были непреклонны, и Матейко, глубоко оскорбившись, не только отказался от присвоенного ему звания почетного гражданина Кракова, но и вернул врученный ему городским советом жезл Владыки культуры. Тем не менее снос состоялся, и в 1893 году публика собралась для того, чтобы присутствовать на торжественном открытии театра, построенного по проекту Яна Завейского.В интерьере краковского храма Мельпомены легко угадывается его сходство с помпезно пышной парижской Гранд-опера, и неудивительно, потому как той подражали многие театры второй половины XIX века. Купол над зрительным залом, позолота и лепнина, стенопись и общая композиция – все это отражает замысел зодчего сделать свое творение как можно более роскошным. Великолепный занавес, на котором изображены аллегории музыки, танца, драмы и комедии, создан Генриком Семирадским в 1894 году.
За время своего существования театр видел многих выдающихся актеров. Именно здесь в 1896 году состоялся первый в Кракове киносеанс. На его сцене играл, будучи главным режиссером и директором, Людвик Сольский. В гримерной этого замечательного артиста до сих пор хранятся стихи, шаржи и афоризмы, которые оставляли друзья Людвика – известные польские актеры, художники и поэты. У фасада театра стоит памятник основателю польской комедии Александру Фредру, тоже работавшему в театре Юлиуша Словацкого.
Другой дворец, где теперь находится Национальный музей, раньше принадлежал знатной княжеской семье Чарторыйских. Прославившись своим богатством и влиянием на королей, представители этого рода, помимо прочего, собирали произведения искусства. В середине XIX века, незадолго до оккупации, они сумели переправить коллекцию в Париж, тем самым сохранив ее для потомков. В 1876 году почти вся династия вернулась в Краков, а в 1880 году, когда в доме Чарторыйских открылся музей, многое из их фамильного достояния стало национальным. Самой большой ценностью музея и поныне является «Дама с горностаем» – одна из самых известных работ Леонардо да Винчи. Запечатленная на полотне женщина – Чечилия Галлерани – как считается, была возлюбленной миланского герцога Людовико Сфорца и позировала художнику, когда тот жил в Милане. Чарторыйские оставили соотечественникам старинные гобелены, посуду, коллекцию оружия, а также шедевры европейской живописи, в частности «Пейзаж с милосердным самаритянином» Рембрандта. Вольготно расположившись в залах бывшего княжеского дома на аллее 3 Мая, Национальный музей владеет филиалами, устраивая постоянные и временные выставки в Сукеннице, в домах Яна Матейко, Юзефа Мехоффера, Станислава Выспяньского.Удивительный город Краков! Редко, где встретишь такое огромное количество памятников, теснящихся на такой малой площади. Ограниченный Плантами Старый город содержит столько достопримечательностей, что о них можно говорить часами. Больше всего исторически ценных произведений на Главном рынке, где проходили самые важные для города события. Однако и его «младший брат», то есть Малый рынок, когда-то не оставался в стороне от общественной жизни. На нем – второй по величине торговой площади столицы – шла бойкая торговля мясом, в том числе и знаменитыми краковскими колбасами. Когда лавки и палатки были снесены, горожане увидели вместо базара большую площадь, окруженную типичными для местного ренессанса мещанскими домами с крайне узкими фасадами. Углы многих домов подпирают скарпы-контрфорсы, служившие подпорками ветхих домов, измученных частыми пожарами.
Очень интересные вещи можно увидеть, посетив Дом Ипполитов на Мариацкой площади, где находится Исторический музей с экспозицией, посвященной краковскому жилищу XVII–XX веков. Здешние посетители получают представление об архитектурных стилях, рассматривая росписи стен и колонн, лепнину, созданную Бальтазаром Фонтана, инкрустированные двери, великолепные образцы резьбы по камню и даже печи, которые использовали горожане в XIX веке.По ту сторону Плант
Старый Краков бережно хранит свою уникальную архитектуру – храмы, дворцы, памятники, улицы и площади. С Вавельского холма видно, что он заключает все эти богатства в зеленое кольцо, словно боясь потерять или, помня былое, отдать врагу. Торжественный, величественный, никуда не спешащий город сам определяет уклад жизни своих обитателей. Благодаря этому своеобразный каменный портрет его центра дополняют живые картины бывших предместий – районов, расположенных за Плантами. Некогда они были вполне самостоятельными селениями, а сегодня стали неотъемлемой частью истории и культуры такого старого и одновременно молодого Кракова.
От Звежинца до Могилы
К западу от Старого города, в нескольких километрах от крепостных стен, расположен Звежинец, до 1909 года бывший всего лишь маленькой деревней. В летописях XII–XIII веков это место называли Сверинцией. Странное название появилось оттого, что здесь когда-то находился зверинец, в котором разводили животных для королевского двора. Жители Звежинца строили дома на берегу Вислы, вольно или невольно теснясь вокруг монастыря норбертанок, который возник в XIII веке и принадлежал ордену Белых каноников, чьим основателем являлся святой Норберт. Неподалеку от обители находится одно из самых древних религиозных сооружений Польши – костел Святого Сальватора, воздвигнутый во времена первых Пястов еще в X веке. Через 200 лет, уже после реконструкции, он стал монастырским храмом и много раз испытывал перестройки, сохраняя при этом свои прежние черты. Теперь в облике монастыря норбертанок можно заметить элементы самых разных стилей: романики, готики, но особенно барокко, привнесенного мастерами Джованни Тревано и Джованни Петрини в XVII веке. Также сохранились и связанные с монастырем легенды.
Одно из преданий гласит, что 700 лет назад монгольские орды совершали набеги на цветущие польские земли и уничтожали все, попадавшееся на пути. Во время очередного нашествия варваров монахини увидели на другом берегу реки толпу обезумевших от страха людей, бегущих от преследователей к спасительной переправе. Случилось несчастье – паром унесло течением, и в отчаянии многие стали бросаться в воду, пытаясь преодолеть Вислу вплавь. Не справившись с бурным потоком, люди тонули. В память о том трагическом событии монастырские сестры водрузили на башню колокол, который своим звоном должен был напоминать о погибших. Однако мастер, кстати, трижды отливавший его, удивлялся, что всякий раз при отливке на нем образовывалась трещина. Пришлось повесить его прямо со щербиной, и с того времени округа оглашается низкими жутковатыми звуками под стать событию, в честь которого и был сделан Колокол утопленников, как его называют сейчас.
От костела Святого Сальватора по аллее Вашингтона можно дойти до великолепной обзорной площадки на кургане Костюшко. Могильник высотой 34 м был насыпан на холме Блаженной Брониславы в память о Тадеуше Костюшко в 1818 году, вскоре после того как останки народного героя захоронили на Вавеле. Работы по сооружению насыпи велись около 5 лет на средства, собиравшиеся по всей Польше. Очень символичным стало то, что при сооружении кургана использовалась земля с мест сражений Костюшко, как на родине, так и в Америке.
После наводнения в 1997 году уровень воды в Висле сильно поднялся, и курган начал проседать. На его восстановление времени ушло столько же, сколько и на сооружение: сначала землю срезали, затем насыпали вновь, соблюдая все правила возведения курганов.
Земляной памятник Костюшко окружен красной кирпичной стеной с некоторыми военными деталями, которые появились благодаря австрийцам в 1856 году. Теперь часть этого своеобразного форта занимает гостиница с рестораном и кафе, а часть является студией местного радио, о чем нетрудно догадаться, видя обилие антенн-тарелок на крышах крепостных построек. Любопытное зрелище ожидает тех, кому доведется наблюдать за стрижкой газонов на кургане: газонокосилки волоком тянут по траве на веревке то вверх то вниз.Вид с этой возвышенности поистине потрясающий. Перед взором как на ладони лежит Старый город с Вавелем и башнями Мариацкого костела, вдалеке серебрится Висла, видны курган Пилсудского, Тынец с башнями замка, краковские Блони, а в ясный солнечный день хорошо просматриваются Татры.
Курган Костюшко вдохновлял польского художника Станислава Выспяньского, посвятившего этому сооружению целую серию картин. Живописец создавал свои полотна, не выходя из мастерской, ведь курган был прекрасно виден из ее окна.
Кроме кургана Костюшко, в Звежинце находится и другая достопримечательность – большой парк под названием «Вольский лес». Этот зеленый массив в черте города давно стал излюбленным местом отдыха краковян. Чистый воздух вкупе со сказочной тишиной так и манят прогуляться пешком или прокатиться на велосипеде по его извилистым дорожкам.
При въезде в лес каждого наверняка охватывает волшебное ощущение, что вьющаяся серпантином дорога уводит куда-то в небытие, хотя в действительности всего лишь в горы. Чтобы посетители не заблудились, в парке всюду выставлены указатели с информацией о маршрутах. По малоприметной тропинке можно пройти к Паненским скалам, где стоит фигурка Богоматери, у подножия которой лежит красное высеченное из камня сердце.Конечно, и здесь не обошлось без легенды. Скалы получили свое название благодаря истории о чудесном спасении монахинь-норбертанок от преследователей-монголов. Увидев захватчиков невдалеке от своего монастыря, сестры, спасая жизнь и честь, спрятались в маленькой часовне в дремучем Вольском лесу. Враги были совсем рядом, когда случилось чудо: земля расступилась и укрыла беглянок, а на пути монголов неожиданно выросли скалы.
Вольский лес хранит еще одну святыню – монастырь камедулов. Этот орден живет по строгому уставу, пожалуй, самому суровому среди ныне существующих монашеских общин. Камедулы молятся 10 раз в день начиная с 4 часов утра, занимаются физическим трудом, соблюдая при этом обет молчания и выполняя предписанные обязанности. У каждого монаха имеется собственная уединенная келья, где положено спать и принимать пищу. Немногословные камедулы могут разговаривать только в исключительных случаях и очень тихо. Монастыри этого ордена, как правило, не связаны с внешним миром. Здешние обитатели не слушают радио и не смотрят телевизор, не общаются с родственниками, ведь им запрещено выходить за пределы обители. На территории костела и монастыря камедулов в Вольском лесу не проводят экскурсии, сюда приходят только молиться. Особенностью здешнего святого храма является то, что женщины могут посещать его только 12 раз в году, в строго определенные дни, когда мужчинам сюда вход закрыт. В остальное время здесь приносят молитвы только мужчины.Раскинувшаяся к востоку от Кракова Новая Гута лишь недавно стала современным районом города. В старину это место именовалось Могилой и было той самой деревней, которая получила название из-за соседства с курганом Ванды. В 1223 году, когда епископ Иво Одровонж пригласил сюда членов цистерцианского ордена, вблизи Могилы появилось аббатство.
Монашеский орден цистерцианцев начал свою деятельность в 1098 году в бургундском городе Сито, чье название в переводе с латыни звучит как «Цистерциум». Активно обращая в католическую веру западных славян, прибалтов и испанцев, цистерцианцы строили монастыри на необжитых землях, без устали осушая болота и вырубая леса.
Они жили просто и в бедности, носили белые одежды из дешевой ткани, обрабатывали землю, занимались сельским хозяйством и миссионерством. Тяжелый труд и воспитание смирения считались служением ордену. Цистерцианцы существовали обособленно, ничего не требуя от крестьян и не принимая помощи от феодалов. Постепенно физический труд лег на плечи конверсов, то есть братьев – выходцев из бедных крестьян, которые дали монашеский обет, но жили в стороне от монахов. Орден быстро обогащался за счет организованного ведения хозяйства, приносившего стабильный доход.