Старый Краков
Шрифт:
Лучшие из витражных работ Выспяньского сегодня находятся в францисканском костеле.
Одна их них – огромный витраж «Бог Отец» – располагается над хорами, две другие – композиции «Саломея» и «Франциск» – можно увидеть в пресвитерии. В часовне Муки Господней того же храма посетители и прихожане имеют возможность полюбоваться картинами Юзефа Мехоффера, повествующими о муках Христа.
С костелом францисканцев связаны различные исторические события. Здесь находится прах Болеслава Стыдливого и его сестры, королевы Саломеи. Однажды отсюда под покровом ночи, облаченный в монашескую рясу, вышел Владислав Локетэк, спасаясь от вроцлавского князя Генриха II. Именно здесь перед венчанием с внучкой Казимира Великого Ядвигой крестился Владислав Ягелло – великий князь литовский, будущий король Польши и основатель новой династии.У них есть папа!
Если Вавельский замок можно назвать сердцем Кракова, то его душой несомненно является Епископский дворец. Расположенный в самом центре города, напротив францисканского костела и близ площади Всех Святых, он не слишком привлекателен внешне, зато интересен своей историей. За шесть столетий существования это мрачное с виду, но возвышенное
Человек, чей памятник украшает вход в одно из самых значимых зданий Польши, родился в семье офицера австро-венгерской армии и мог бы пойти по стопам отца, если бы не увлекся литературой. Его одаренная натура проявлялась еще в детстве, но юность с ее чистой романтикой, беззаботностью и наивной верой буквально во все вдохновила молодого Войтылу на серьезное творчество. Поступив на философский факультет Ягеллонского университета, в свободное от лекций время он писал стихи и драмы, занимался в театральных студиях Кракова и настолько увлекся, что захотел стать актером. Однако на выбор жизненной цели повлиял не театр, а общественная работа, особенно сотрудничество с молодежными католическими организациями.
В годы фашисткой оккупации будущий понтифик продолжал жить и трудиться в Кракове, ведь к тому времени он поступил в духовную семинарию и бросить учебу не мог. Еще не имея духовного звания, Кароль Войтыла выступал как священник – проповедовал, ратуя за мир и свободу вероисповедания, – а также как простой гражданин, выдвигая похожие лозунги со сцены подпольного Рапсодийного театра. Для того чтобы обеспечить себе существование, ему приходилось работать в шахте и на химическом заводе Солвей.
После окончания войны Кароль вернулся к богословию, а в 1946 году был рукоположен в сан священника краковским архиепископом Адамом Стефаном Сапегой. Продолжая учиться и далее, Войтыла прошел курс философии на соответствующем факультете Доминиканского университета в Риме, потом еще несколько лет повышал уровень знаний в различных учебных заведениях Швейцарии и Бельгии. По возвращении в родную Польшу будущий глава всех католиков с радостью согласился послужить викарием в селе Наговицы, где оставался недолго, поскольку, будучи замеченным «наверху», приступил сначала к выполнению несложных обязанностей в одном из краковских приходов.
К тому времени он уже преподавал в духовной семинарии, взявшись читать лекции по социальной этике. В 1953 году ему была присвоена степень доктора морального богословия и обеспечено место на теологическом факультете Ягеллонского университета. Через несколько лет отец Кароль был уже заместителем профессора Люблинского католического университета, а чуть позже стал доцентом. Взлет духовной карьеры начался с его назначения папой Пием XII викарным епископом Краковского архиепископства; далее уже от папы Павла VI последовало назначение архиепископом, затем митрополитом Кракова, и в конце 1960-х годов верный слуга Бога и церкви Кароль Войтыла смог примерить кардинальскую шапочку.
Молодой священнослужитель вел активную деятельность и в Польше, и далеко за ее пределами. Заслуженной наградой за долгую и славную службу стал момент, когда священный конклав, как в католическом мире именуется собрание коллегии кардиналов для избрания Папы Римского, распахнув двери комнаты, где проходило таинство, провозгласил имя нового первосвященника: Иоанн Павел II. Добрые католики обрели папу со смешанным чувством, от радости до легкой опаски, отметив тот факт, что впервые за 500 лет папскую тиару надел славянин.
Будучи здоровым, полным жизненной энергии 58-летним (очень молодым для понтифика) человеком, Иоанн Павел II не замедлил проявить себя мудрым руководителем, но главное, был исполнен замыслов, которые намеревался и, как оказалось, смог воплотить в жизнь. Его деяния были настолько удивительны, причем не только для католической церкви, но и для религиозной организации вообще, что, как и при выборах, вызвали не только восхищение. Так, в 1979 году он совершил ставшую широко известной поездку в Польшу, где, как говорил Джордж Вейгель, «вызвал революцию в сознании, которая без применения насилия вызвала упадок коммунизма в Центрально-Восточной Европе». Папа стремился сблизить людей различных вероисповеданий. Он стал первым папой римским, вошедшим в синагогу и выступившим в протестантской церкви, посетившим мечеть и совершившим официальный визит в православную страну.
Обосновавшись в Ватикане, поляк Кароль Войтыла не побоялся сломать веками привычный образ римского первосвященника. Он ходил в кроссовках, бегал по лесным тропам, любил заниматься на тренажерах и плавать в бассейне, летом играл в теннис, а зимой отправлялся в горы, чтобы покататься на лыжах. По его собственным словам, дворцы Ватикана он знал хуже, чем африканские деревни, ведь пастырские дела требовали частых поездок по миру.Будучи человеком современным в быту, Иоанн Павел II остался непреклонным в вере, исповедуя принципы, которые, по его мнению, составляют нравственную основу цивилизации. Многие запомнили его речи, направленные против разводов, абортов, клонирования, искусственного оплодотворения и применения противозачаточных средств, а также против гомосексуализма и женщин-священников.
Весной 1981 года на еженедельной аудиенции паломников в присутствии 20 тысяч христиан турецкий террорист Али Агджа пытался лишить папу жизни. Он не умер, но оправиться после тяжелого ранения и 6 сложных операций так и не смог. Самое удивительное, что после выхода из госпиталя понтифик настоял на встрече с Али Агджой. Рассказывали, как долго он сидел рядом с террористом, закрыв лицо рукой, что-то тихо ему говорил, а когда разговор закончился, ушел со слезами на глазах.
Истовый борец за мир, Иоанн Павел II выступил инициатором проведения Всемирного дня молитв о мире, в котором участвовали представители всех мировых религий. Он выступал в защиту прав человека, критиковал тоталитаризм, призывал военных сложить оружие, имея в виду события в Персидском заливе и на Балканах.
На протяжении 26 лет польский богослов направлял и защищал свою бесчисленную паству. Все эти годы ему удавалось совмещать вояжи с творчеством, прежде всего в области религиозной литературы.
Иоанн Павел II является автором нескольких трудов по философии и богословию. Все это время папа привлекал к себе внимание средств массовой информации, особенно своей резкой критикой в адрес светских правителей.
Жизнь этого выдающегося человека всегда была тесно связана с Краковом. Здесь он учился, начинал проповедовать, преподавал в университете и семинарии, здесь же получил первый духовный сан. Позже, став римским первосвященником, он не забывал милый сердцу город, стараясь приезжать сюда чаще, что было нелегко, учитывая плотный график путешествий. Однажды на встречу с Иоанном Павлом II, проходившую недалеко от центра на огромном травяном поле Блони, собралось около 1 млн верующих. В память об этом действительно неординарном событии на Блонях установлен гранитный камень. Кроме того, поляки почтили своего знаменитого соотечественника устройством дома-музея в городке Вадовиц, где, выстояв длинную очередь, можно узнать, как простой польский юноша Кароль Войтыла смог достичь духовных высот.В обществе Иисуса
Основание монастырей и храмов в Кракове зачастую происходило после или вследствие драматических событий. Так, с появлением женского доминиканского монастыря связана история, которую теперь обязан знать каждый школьник. Началась она в XIV веке, когда на месте нынешней обители, кстати, до сих пор действующей, находилось подворье Альберта – краковского градоначальника, или, как принято говорить в Польше, войта, германца по происхождению. Водворившийся на королевском троне Владислав Локетэк на свою беду пожаловал краковянам немалые торговые привилегии. Мало того, он позволил городу существовать самостоятельно, не оглядываясь (правда, не во всем) на Вавель. Спешно дарованная свобода привела к тому, что войт Альберт, пожелав посадить на польский престол кого-нибудь из Габсбургов, поднял восстание, призвав на помощь чешского князя Болько Опольского.
Локетэк сумел подавить мятеж и жестоко наказал всех, кто осмелился подняться против него. Подворье войта сравняли с землей, а позже рядом с этим злосчастным местом появился замок, такой маленький, что его хозяева, решив не мудрить с названием, стали именовать свой дом «Замочек» (от польск. Zamociek – «маленький замок»). В XVIII веке крошечную крепость приобрела семья Любомирских, дополнив свое жилище… монастырем, который передала сестрам доминиканского ордена. В том же столетии в обители был построен костел с алтарем, украшенным иконой с нежным ликом Мадонны Снежной кисти знаменитого в свое время художника Михала Стаховича.
Костел Святого Креста, стоящий вблизи монастыря, но к нему не относящийся, хотя и был возведен в XIII веке, но современный вид обрел, буквально возродившись на два века позже, после того как в результате таинственных событий остался без крыши. Довольно компактное здание храма кажется больше из-за примыкающей к нему высокой, квадратной формы звонницы.
Рухнувший свод сменился новым, опиравшимся на столб, от которого веером разбегались нервюры. В средневековой архитектуре, главным образом готической, так назывались арки из тесаных клинчатых камней, укрепляющие ребра свода: системе нервюр надлежало формировать каркас, облегчавший кладку свода.
Многоцветные росписи на стенах костела Святого Креста представляли взору лица знаменитых духовных особ. Новая крыша и поныне радует глаз ренессансным декором, так же как и украшенные старинными фресками стены, притвор и алтарь, изумляющие своими художественными шедеврами.
Величественный храм рядом с костелом Святого Анджея не связан ни с трагедией, ни с природным катаклизмом. Однако его строгий фасад вызывает если не ужас, то едва уловимый трепет, ведь раньше он принадлежал иезуитам (от лат. societas Jesu – «oбщество Иисуса») – ордену, вызывающему в памяти тайны, политические интриги, порой мирового масштаба, заговоры, убийства королей. Членов этой организации обвиняли в использовании гипноза и даже магии! Впоследствии мировые спецслужбы позаимствовали у иезуитов тонкости психологической обработки и приемы работы с агентурой. Основанный в 1537 году, уже через столетие этот орден достиг небывалого могущества и тогда в самом деле вызывал страх, причем боялись иезуитов не только простые горожане, но и монархи.
В условиях активного распространения Реформации иезуитский орден выдвинул целью защиту веры и воспитание богобоязненных и твердых в вере католиков. Проповедуя и занимая кафедры в университетах, образованные братья помогали обездоленным, создавали школы, где позволяли неимущим согражданам овладевать, помимо богословских, гуманитарными и естественными науками, в то время еще не признанными обществом. Трудно оспорить заслуги общества Иисуса в деле повышения духовности и общей культуры народа, еще не забывшего свои варварские корни.
Иезуиты отказались от монашеского общежития, не запирали себя в монастырских стенах, не имея ни формы, ни девиза, ни символики. Каждый из них мог при надобности жить в миру и носить светское, обычно темное платье. Система приема новых членов была весьма сложна; будущих «собеседников» Иисуса отбирали тщательно, требовали соблюдения строгой иерархии и, конечно, дисциплины, настолько жесткой, что в присутствии старших младшие братья должны были ощущать себя, как им внушали, «трупами», причем не только внешне, но и в душе. Благодаря своей упорядоченной структуре, закрытости, способности контролировать власть имущих и влиять на общественное мнение, эта организация на протяжении всего своего существования была окружена массой слухов, домыслов и подозрений.В XVII веке для усиления своего влияния в Кракове иезуитский орден решил возвести костел, как задумывалось, крестообразной конструкции с мощным куполом, достойный называться в честь святых Петра и Павла. Для того чтобы как-то отделить свое творение от других ему подобных, храм отнесли вглубь улицы, устроив так, чтобы эффектное барочное здание обозревалось целиком. Краковяне шутят, что малые размеры костела заставили создателей поставить фигуры 12 апостолов, созданных скульптором Давидом Хеелем, прямо у входа, а не внутри или на фасаде, как принято в католичестве. В строительстве иезуитско-польского костела принимали участие итальянский архитектор Джузеппе Бритиус, устроивший фундамент со стенами, и его соотечественник Джованни-Мария Бернардони, придавший им прочность. Позже в работу включился придворный зодчий Джованни Тревано, завершивший это действительно величавое здание.
Главный портал храма увенчан гербом иезуитов, над которым все же возвышается герб короля Сигизмунда III. Два ряда часовен образуют боковые нефы. Двухэтажный фасад имеет треугольный фронтон. Гармония форм и убранства достигается включением в ансамбль лепнины умеренной пышности, а также изящной скульптуры в нишах.
Интерьером занимался Баттисто Фалькони, выразивший в своей работе всю роскошь барокко, правда, несколько сдержанно. Внутри церкви можно увидеть великолепные произведения живописи и скульптуры, например статуи в крипте ксендза Петра Скарги, чья фигура находится в центральной галерее с правой стороны. Немного дальше стоит каменный образ папы Иоанна Павла II. Слева от алтаря – надгробие епископа Анджея Тжебицкого, также искусной работы. Завершают убранство интерьера прекрасный орган и тонкая резьба в обрамлении хоров.