Старый патагонский экспресс
Шрифт:
— Наверное, я так и сделаю.
Я осмелел и предложил ей больше: нанять частного детектива и дать объявление по радио. А потом я подумал, что, вероятнее всего, Хосе уже вернулся домой, в Мацатлан. Если он был болен или встревожен, то наверняка бы поступил именно так, и даже в том случае, если обманывал ее — а скорее всего, это было правдой, — ему просто было больше некуда деваться после того, как кончились ее деньги.
Она согласилась со мной, что он мог вернуться, но не по тем причинам, которые казались мне очевидными.
— Я останусь здесь до
Теперь оркестр исполнял Россини, увертюру к «Севильскому цирюльнику».
— …пили, плясали. Все были так дружелюбны. Я познакомилась со столькими прекрасными людьми! Вот почему меня не пугает необходимость остаться здесь, чтобы искать Хосе. А кроме того… гм… я встретила одного человека…
— Из местных?
— Он мексиканец. Он вызывает у меня хорошие вибрации, в точности как вы. Вы так позитивны: постеры, объявление по радио, — а ведь я именно в этом и нуждаюсь.
— Но этот ваш новый знакомый… он может все усложнить.
— Он никогда меня не обидит, — покачала головой Ники.
— А что, если он узнает, что вы ищете Хосе? Вдруг это его разозлит?
— Он знает об этом. Мы это обсуждали. И к тому же, — добавила она, подумав, — Хосе умирает.
Концерт закончился. Было уже поздно, и я зверски проголодался. Я сказал, что собираюсь пойти в ресторан, и Ники спросила:
— Вы не против, если я пойду с вами?
Мы заказали красного окуня, и она рассказала мне о своих разводах. Ее первый муж был насильником, а второй — бездельником. Так она и сказала.
— Настоящим бездельником?
— Самым настоящим, — подтвердила она. — Он работал на меня, представляете? Пока мы были женаты. Но он был таким лентяем, что мне пришлось его нанять!
— До тех пор, пока вы не развелись?
— Нет, задолго до этого. Я наняла его, но оставалась за ним замужем. Это тянулось почти пять лет. А потом он просто слонялся по дому. И когда это стало совсем невыносимо, я с ним развелась. И вы представьте себе, каков наглец! Он пошел к своему адвокату, чтобы отсудить у меня денежное содержание! То есть чтобы я ему платила!
— А какой у вас бизнес?
— Я владею многоквартирными домами. Пятьюдесятью семью — я имею в виду пятьюдесятью семью кварталами. Раньше я владела ста двадцатью восемью кварталами. Но эти пятьдесят семь расположены в самых разных районах. Господи, люди вечно чего-то от меня хотят: то покрасить стены, то починить крышу, то водопровод!
Пожалуй, я недооценил ее, приняв за взбалмошную туристку с неудовлетворенным либидо. Дамочка владела изрядной собственностью и гуляла здесь на ренту с принадлежащих ей домов. Она уверяла, что никогда не платит штрафов благодаря большой «амортизации» и тому, что на бумаге у нее все «тип-топ». Она повторяла:
— Господь всегда был милостив ко мне.
— А вы не собираетесь когда-нибудь продать
— Скорее всего. Мне нравится жить здесь. Я настоящая мексиканская бродяга.
— И вы наверняка продадите дома не без выгоды для себя.
— Это уж как водится.
— Но тогда почему бы не разрешить всем этим людям жить в них бесплатно? Ведь они за свой счет делают в них ремонт, и дома остаются в хорошем состоянии. Господь еще больше полюбит вас за это. А вы так или иначе получите выгоду при продаже.
— Но это глупо, — сказала она.
Принесли счет.
— Я плачу сама, сказала она.
— Не спешите тратиться, — сказал я. — А вдруг вам еще понадобятся деньги для Хосе?
— А вы довольно необычный парень, — улыбнулась Ники.
За весь вечер я ни слова не сказал о себе. Она даже не поинтересовалась, как меня зовут. Возможно, ее заинтересовала моя скромность? Но при чем тут скромность — она же сама меня не спрашивала!
— Может быть, мы еще увидимся завтра, — сказал я.
— Я остановилась в «Дилигенции».
Я тоже остановился в «Дилигенции», но предпочел об этом умолчать. Я вместо этого произнес:
— Надеюсь, вы найдете то, что ищете.
На следующее утро я вскочил ни свет ни заря и поспешил на вокзал за билетом до Тапачулы. Это не заняло много времени, и я еще успел вернуться в отель, чтобы позавтракать. Сидя в ресторане, я увидел, что Ники спустилась в вестибюль. Она купила газету. Она оглянулась. Я укрылся за колонной. Дождавшись, пока путь будет свободен, я отправился на вокзал. Солнце уже палило вовсю. День обещал быть очень жарким.
Глава 5. Пассажирский поезд до Тапачулы
Я ехал на поезде уже двенадцать часов. Что-то с этим поездом было не так: за целый день мы проехали не более ста миль, и все время по болотам. От духоты меня мутило, а от постоянного шума колес и хлопающих дверей разболелась голова. Теперь наступила ночь, и, хотя шум не прекращался, стало прохладно. Все купе были открыты: почти все восемьдесят мест в вагоне были заняты, и почти все окна либо открыты настежь, либо просто выбиты. Освещение в вагоне было недостаточно ярким, чтобы читать, и недостаточно тусклым, чтобы заснуть. Остальные пассажиры спали, а человек, сидевший через проход, громко храпел. Пассажир у меня за спиной, весь день крутившийся, пыхтевший и поддававший коленом спинку моего кресла, сунул кулак под голову и заснул. Пауки и муравьи, которых я успел заметить еще днем, покинули свои норы в волосяной набивке кресел и приползли меня кусать. Или это были москиты? Мои лодыжки чесались и горели. Часы показывали всего девять вечера. Я сжимал в руках экземпляр «Простофили Вильсона» [14] . Я оставил безнадежные попытки отвлечься чтением.
14
Иронический роман Марка Твена.