Стать последней
Шрифт:
— Они? Они убивают? — не понял капитан.
— Мы убиваем, — исправилась я. — Через три недели нас будет намного больше, и тогда станет поздно. Везите нас в столицу — я расскажу все, что знаю.
Капитан был изумлен посильнее Криита. Тот лежал на земле и просто смотрел на меня, я не могла прочесть ни одной эмоции. Пусть сам себе придумает, почему вдруг верная Даара его предает.
— Ты… будто нам помогаешь, женщина, но почему? — недоумение капитана было оправдано.
— Потому что своими глазами видела, что мы делаем с простыми людьми. Считаю, что это порочит честь воина. Мы, родобесски, сражаемся только с сильными. И я хочу, чтобы вы стали сильными.
— Ведите их в лагерь, там заприте, — распорядился капитан. — Погибших захоронить… на берег пока не соваться. Отправлю разведчиков, пусть они осмотрят.
Нас долго вели сквозь заросли, а в лагере, где разместилось не больше трех десятков человек, забросили в клетку. Со мной за компанию тоже не особенно церемонились. Да и я на их месте церемониться бы не стала. Криита от потери крови вело, он едва держался в сознании, но постоянно заваливался набок.
— Эй, капитан, позови знахаря! — крикнула, когда увидела знакомое лицо. — Возможно, жизнь сына вождя будет стоить вам мира, потому не стоит рисковать!
Тот думал недолго, потом кивнул. Знахарь, маленький сутулый мужчина с начинающими седеть висками, очень осторожно просунул руки и напоил Криита отваром. Когда тот отключился, то забрался внутрь клети и обработал рану. Повернулся ко мне:
— Я создан для того, чтобы лечить, а не убивать… но даже моей злости уже слишком много, женщина. Бесы убили моего отца! — он сплюнул на пол.
Слова его были точно такими, какие я могла услышать от знахаря из своего народа. В груди колыхнулась гордость — они тоже рождаются с магией в крови, но никто из них не был способен причинить боль даже врагу.
— Моего тоже, — я пожала плечами и улыбнулась.
Он недоверчиво покачал головой и поспешил уйти.
Криит проспал несколько часов, но за это время мертвенная бледность пропала.
— Даара.
Я проснулась от его зова, глаза ясные — снадобье знахаря действует.
— Что там было, Даара?
Конечно, теперь ему нужны объяснения. А нас еще и заперли вместе, так что разговора не избежать.
— Я… повела себя так, как должна была, Криит.
Он хмурился. Ему локти за спину свели еще сильнее, руки от веревок должны ныть невыносимо.
— Не разу не видел, чтобы ты трусила, Даара.
С трусостью как раз никакой связи и не было!
— Дело не в страхе! Я хотела сохранить тебе жизнь, иначе бы ты погиб.
Объяснение вряд ли его устроило, но, похоже, вопросов накопилось слишком много, чтобы останавливаться на одном:
— Она… она мне очень нравилась… Она та, без которой сердце не на месте.
В груди на мгновение сжалось, но я старалась говорить твердо — как говорила бы Даара:
— Знаю, сын вождя, знаю.
— И как мне после этого жить?..
— Криит, — заговорила тише, — я уверена, что она сама понимала, чем закончится ее поступок. Она простила тебя до того, как ты это сделал.
Он долго смотрел в сторону лагеря. Солдаты уже спали — кто в палатках, кто под открытым небом. Только часовые вдали тихо переговаривались. Голос Криита неожиданно стал более сильным:
— Почему ты назвала ее Тесса?
Только добрые духи знают, почему она так меня назвала…
— Не знаю… Оговорилась?
— Нет, Даара, ты не оговорилась. Ты просто кричала, не задумываясь. Так почему Тесса?
— Ну… она призналась, что это ее настоящее имя. Хотя потом выяснилось, что она Марика.
Он будто вообще мой ответ не слышал:
— Не знаешь, здесь часто дают имя Тесса? Может быть, оно очень распространено?
Меня сильно озадачивало, что посреди всей произошедшей чехарды Криит зацепился за такую ничтожную деталь. Или это его способ попрощаться — говорить о ней снова и снова? Я не отвечала, потому он сам с собой рассуждал вслух:
— И еще. Она совсем не похожа на тех жриц. Вот они, да — сразу видно, что с людьми вне храма почти не общались. С раннего детства взращивали в себе эту… трепетность? — он подбирал слова. — Таких за пять дней в другого человека не перекуешь. Такие, если их столкнуть с реальной жизнью, будут реветь от собственного бессилия. Как она ревела. И потом кто-то ее перековал.
— Может, смирилась? — я пожала плечами.
— Ты сама в это веришь, Даара? А еще, тебе не показалось, что она была удивлена не меньше нашего, когда слушала о храме. Да нет, даже больше! Я уверен!
— Не обратила внимания.
Криит, поняв, что я не заинтересована продолжать эту тему, оставил размышления о странностях Тессы-Тали для себя, а сам перешел к делам куда более насущным:
— Зачем ты сказала врагам про лагерь на берегу? Они пошли бы дальше, и там наши с тобой шансы спастись стали бы совсем другими.
Воздух будто сжался и комком застрял в горле. Что ответить? Испугалась? Растерялась? Лучше ничего не сказать — даже это не будет выглядеть так бредово из уст Даары.
— Я устала, Криит, мне нужно поспать.
— Тебя тоже ранили, Даара?
— Да, — соврала я. — Ничего страшного… Мне просто нужно поспать.
Утром тоже не открывала глаза, чтобы оттянуть начало очередного разговора. Но подошел капитан с двумя солдатами.
— Разведчики подтвердили, что ты сказала правду, женщина. Наверняка и про этого не соврала. Я решил, что обязан отвезти вас к императору… я просто не уполномочен решать настолько серьезные вопросы.
— Капитан, — обратился к тому молодой солдат, — а зачем нам кормить еще и женщину?