Статьи из газеты «Труд»
Шрифт:
Нет, господа. Не нужно бояться изоляции. Насколько я знаю новую российскую элиту и даже средний класс, который в основном и ездит по Антальям, эти люди четко разделяют национальную гордость и бытовое поведение. А потому турецкие пляжи не опустеют ни под каким видом. Помню, в Анапе лет шесть назад пронесся смерч и потонуло много народу. Так спасатели вытаскивали трупы, а рядом купались отдыхающие. «Как вы можете?!» — не выдержал наш фотограф. — «А че? У меня отпуск кончается!» — сказал один купальщик.
И то сказать, отпуск — святое дело. Сами-то мы давно себя отпустили.
№ 170, 11 сентября 2008 года
Музыка навеяла
Есть классический анекдот. В консерватории во время исполнения 5-й симфонии Бетховена один интеллигент обращается к другому:
— Простите великодушно, это не вы только что сказали «Шлеп твою мать»?
— Нет, что вы, как вы могли подумать!
— Тысяча извинений, должно быть, музыка навеяла…
5-я симфония запросто могла навеять такие мысли. Особенно тема судьбы, помните? «Шлеп твою мать», два раза… Я это к тому, что вполне допускаю: Сергей Лавров действительно не употреблял в разговоре с Дэвидом Милибэндом так называемой F-лексики, то есть не матерился. Но у Милибэнда было стойкое ощущение, что матерится. Как говорят французы, с'est le ton qui fait la musique: тональность, интонация, которая задает музыку. Именно этим несоответствием объясняется недоумение Милибэнда, неуверенность, с которой он комментирует сообщение британских журналистов: мол, я не сказал бы… не совсем так… немного другое… Сказал бы просто: нет, он не матерился, но лучше бы он матерился.
Я знаком с поэтическим творчеством Сергея Лаврова — он, между прочим, известный в МГИМО поэт, автор гимна этого прославленного вуза и нескольких замечательных песен, демонстрирующих высокую культуру владения словом. Ни секунды не сомневаюсь, что это дипломат высокого класса, умеющий держать себя в руках. Вспомните, как еще одна выпускница того же вуза уделала одну радиоведущую, фамилии которой я сейчас не припомню: радиоведущая сыпала откровенными грубостями, а Собчак с истинно дипломатической хитростью отвечала ей прямым ледяным хамством. Они это умеют — интонациями, модуляциями сказать больше, чем лексикой. Общеизвестно, например, что никогда не матерился Борис Николаевич Ельцин, однако многие чиновники, получавшие от него разнос, признавались в кулуарах, что предпочли бы любую подзаборную ругань.
Скоро, думается мне, в сознании большинства наших западных партнеров сложится имидж матерящейся и грубой России, хотя никаких оснований для таких отождествлений формально не будет. Россия вообще удивительно умеет портить себе репутацию, даже когда совершает абсолютно правильные вещи: предложения о дружбе, клятвы в верности мы произносим так, что от нас хочется немедленно скрыться в безопасное место. Вероятно, именно эта интонация является вернейшим признаком поднятия с колен. Вот премьер дает интервью американскому телеканалу или французской газете, вот рассказывает историю о том, как на канале Fox «закашливали» осетинскую девочку (каковое «закашливание», поговаривают, изготовлено в наших же кулуарах). Но вместо того чтобы тонко пошутить на эту тему, он заявляет: американский журналист только что в штаны не наложил. Не знаю, кому такая шутка может понравиться на Западе: ясно, что пошучено в расчете на Россию, где много инфантильных людей, заходящихся восторгом от анально-фекального юмора. Грубость в России всегда считается показателем силы и мудрости. Не исключаю, что Сергей Лавров в разговоре с Дэвидом Милибэндом всего лишь процитировал мнение кого-то из западных политиков насчет того, что Саакашвили «долбаный безумец» (именно так следует переводить слово «lunatic»), но у британского дипломата легко могло сложиться впечатление, будто пресловутый f*** звучал через каждое слово. Даже когда мы заговариваем о Родине-матери, почему-то всему миру слышится обещание другой матери — кузькиной. Так агрессивно любить Родину — истинно отечественная черта. Общеизвестно, что Никита Сергеевич Хрущев всего лишь выколачивал камушек из ботинка (правда, трибуна ООН была не лучшим местом для борьбы с досадным неудобством), однако всему человечеству запомнился образ грозной России, выколачивающей пыль из дряхлого Запада. И даже когда сегодняшние российские власти уверяют, что у них нет имперских амбиций, мне почему-то всегда вспоминается другой анекдот,
№ 175, 18 сентября 2008 года
Московский коллайдер
Обнародованы сенсационные цифры: каждый километр адронного коллайдера, зарытого на стометровую глубину на франко-швейцарской границе, стоит 370 миллионов долларов. А километр Четвертого транспортного кольца, к строительству которого приступили в Москве, будет стоить почти вдвое дороже — 667 миллионов.
Отдельные участки, впрочем, будут стоить и дороже — 716 миллионов. Тендер выиграл «Мостотрест». Для сравнения: километр Третьего кольца стоил 117 миллионов, ну так это когда было! И потом, темпы. Коллайдер строили порядка 10 лет, а большая часть Четвертого кольца, общей протяженностью в 74 км (что почти втрое длиннее коллайдера), окажется доступной уже в 2011 году. Полностью, правда, в 2015-м. Дети, которые пошли в школу в этом году, смогут рассекать по Четвертому кольцу уже к восьмому классу.
Эксперты, конечно, в ужасе насчет таких цен и подозревают, что дело нечисто. Но это они просто недопонимают. Я проник в ужасную тайну Четвертого кольца. Помните, все говорили, что у русских был свой проект коллайдера, гораздо масштабней швейцарского, только с началом перестройки он накрылся? Так вот: не накрылся, а засекретился. Первым коллайдером в мировой истории была МКАД, вторым — Третье кольцо, а окончательным должно стать Четвертое, наш последний и поистине убийственный ответ заграничной физике. Только вместо всяких там протонов, которых все равно не видно, наши пустили по кольцу машины, что и наглядней, и практичней. Никакого другого объяснения феномену московских транспортных колец, властелином которых называют Юрия Лужкова, все равно дать нельзя. Цена на километр ЧК (как ласково называют Четвертое кольцо его будущие строители) запредельна даже по европейским меркам. Километр тоннеля под Ла-Маншем стоит вдвое дешевле со всеми своими проводами и рельсами. Значит?.. Значит, перед нами страшно секретная научная модель, в которой создается специальное поле. То-то я всегда при выезде на МКАД чувствую ужасное желание разогнаться. Это меня магнитная сила разгоняет. И люди, которые сталкиваются на московских кольцах, — они бьются не просто так, а служат науке. И когда блондинка на джипе, одной рукой держа мобильник, другой крася ногти на левой ноге, правой ногой поворачивая руль, мчится на скорости 180 км/ч, она тоже делает это не по доброй воле, а в силу разгоняющих ее полей.
Я только не очень понимаю, какие именно процессы в этом московском коллайдере исследуются. Скажем, намерения европейцев мне относительно понятны: они раскручивают протоны, заставляют их с неземной силой сталкиваться, и в силу этого из них чудесным образом вылетает бозон Хиггса. Не спрашивайте меня, что это такое: это частица, из которой построен мир. Если есть бозон, то есть и Бог, стройная теория всего сущего. А если нет никакого бозона Хиггса, то мир висит в пустоте, Бога нет и все позволено. Так вот, им там в Швейцарии еще только предстоит это доказать. А у нас при одном взгляде на то, как ведут себя люди на улицах, понятно, что Бога нет и все позволено, и нечего умножать сущности.
Впрочем, швейцарский коллайдер преследует и еще одну цель. Считается, что в нем можно искусственным способом получить черную дыру. Опять не спрашивайте, как это получается, но если протоны определенным образом столкнутся на большой скорости, то будет черная дыра — физический феномен, куда все стремится, но никогда не возвращается. Она как бы втягивает все живое, включая пространство-время. Так вот, в московских условиях данная черная дыра уже построена. Это и есть Москва, которая втягивает в себя деньги и людей со всей России, не возвращая практически ничего. Заодно московский феномен отвечает и на вопрос, почему из черной дыры ничто не возвращается. Потому что она, конечно, дыра дырой, но в окружающем пространстве уж вовсе никакой жизни нет.