Статьи, выступления, письма
Шрифт:
Значение монополий огромно, так велико, что оно сводит на нет политическую власть во многих наших республиках. Когда-то мы читали эссе Папини, где его персонаж Гог покупал республику и говорил, что эта республика думает, что у нее есть президенты, палаты депутатов, армии, что она суверенна, когда в действительности это он её купил. И эта карикатура точна; есть республики, которые имеют все формальные характеристики суверенных, и которые, однако, зависят от всеобъемлющей воли, например, Сотра-nia Frutera, чьим ненавидимым всеми директором был адвокат-неудачник. Другие зависят от Standard Oil или от какой-либо другой нефтяной монополии, третьи—от оловянных королей или от торговцев кофе—если приводить примеры из американской жизни, не прибегая к африканским и азиатским. Таким образом, политический суверенитет—это понятие, которому не нужно искать формальных определений, нужно лишь пойти немного глубже, нужно поискать его корни. Все договоры, все
821 политический суверенитет и экономическая независимость
воли, и только этот народ может определять, менять или не менять ему своё правительство.
Но все эти понятия политического суверенитета, национального суверенитета являются фикцией, если им не сопутствует экономическая независимость.
Вначале мы уже говорили, что политический суверенитет и экономическая независимость сопутствуют друг другу. Если нет собственной экономики, если она пронизана иностранным капиталом, нельзя быть свободным от опеки страны, от которой зависишь. И тем более страна не сможет осуществлять свою волю, если она сталкивается с крупными интересами той, другой страны, которая экономически господствует над ней. Эта мысль всё ещё не вполне ясна кубинскому народу, и необходимо повторять её снова и снова. Краеугольные камни политического суверенитета, заложенные 1 января 1959 года, будут надёжно укреплены только тогда, когда будет достигнута полная экономическая независимость. И мы сможем сказать, что идём по правильному пути, только если каждый день будут приниматься меры, обеспечивающие нашу экономическую независимость. В тот самый миг, когда правительственные меры приведут к тому, что движение по этому пути остановится или повернёт вспять, пусть это будет только один шаг назад, это будет означать, что всё потеряно и неизбежно начат возврат к системе колонизации, более или менее замаскированной в соответствии с характеристиками каждой страны и ситуации в обществе.
Сегодня очень важно разбираться во всех этих понятиях. Сейчас уже очень трудно задушить национальный политический суверенитет страны посредством неприкрытого и простого насилия. Последний или два последних тому примера—это безжалостное, коварное нападение английских и французских колониалистов на Порт-Саид в Египте и высадка североамериканских войск в Ливане. Тем не менее морскую пехоту уже не посылают так же безнаказанно, как это делали раньше. И намного легче поставить завесу лжи, чем вторгаться в страну только потому, что экономическим интересам какой-либо крупной монополии был нанесён ущерб. В данный момент вторгаться в страну, которая заявляет о своём праве на суверенитет в ООН, где все народы хотят высказывать своё мнение и голосовать,— затруднительно.
И не так легко усыпить собственное или мировое общественное мнение. Для этого необходимы огромные пропагандистские уси
831 март 1960 года
лия, которые подготовили бы условия для того, чтобы сделать эту интервенцию менее одиозной.
Именно это сейчас с нами и делают. Мы ни в коем случае не должны переставать подчеркивать при каждой возможности, что готовятся условия для того, чтобы усмирить Кубу—в той форме, в которой они сочтут необходимым. И только от нас зависит, чтобы эта агрессия не произошла. Они могут осуществлять экономическую агрессию в любых масштабах, но мы должны обеспечить в стране такой уровень сознательности, чтобы, если они захотят осуществить агрессию военную (непосредственно при участии солдат—соотечественников монополий или наёмников из других стран), цена, которую им придётся заплатить, была бы столь высока, чтобы они не смогли этого сделать.
И они пытаются утопить нас, они готовят условия, чтобы потопить в крови, если будет необходимо, эту Революцию только потому, что мы идём по пути экономического освобождения, потому что мы подаём пример другим странам, принимая меры, направленные на полное освобождение нашей страны и на то, чтобы степень нашей экономической свободы достиглауровня нашей сегодняшней политической свободы и политической зрелости.
Мы взяли политическую власть, мы начали борьбу за освобождение, имея власть, которую народ удерживает в своих руках, и удерживает твёрдо. Народ не может даже мечтать о суверенитете, если не существует власти, которая отвечала бы его интересам и чаяниям, а народная власть означает не только, что Совет Министров, полиция, суды и все правительственные органы находятся в руках народа. Также это означает, что и экономические органы переходят в руки народа. Революционная власть или политический суверенитет являются инструментом для завоевания власти экономической, для того, чтобы сделать полномасштабной реальностью национальный суверенитет. В кубинской ситуации это означает, что наше Революционное правительство является орудием для того, чтобы на Кубе правили—во всех смыслах и сферах, от политической сферы до распоряжения богатствами нашей земли и нашей промышленности—только кубинцы. Мы всё ещё не можем провозгласить перед могилами наших мучеников, что Куба является экономически независимой. И она не может быть независимой, когда корабль, задержанный в Соединённых Штатах, заставляет остановиться фабрику на Кубе, когда любое распоряжение какой-либо монополии парализует здесь за-
841 политический суверенитет и экономическая независимость
воды и фабрики. Независимой Куба станет, когда она разовьёт все свои средства, все природные богатства, когда будет гарантировано, посредством договоров, посредством торговли со всем миром, что ни одна иностранная держава не сможет осуществить одностороннюю акцию, которая могла бы помешать поддерживать ритм производства, а все фабрики и сельское хозяйство будут продолжать производить максимум возможного в рамках проводимого нами планирования.
Да, мы можем точно сказать, что днем, когда в качестве первого шага был достигнут национальный политический суверенитет, был день, когда победила народная власть, день победы нашей Революции, то есть 1 января 1959 года. Это был день, который всё больше и больше считается не только началом необычного года в истории Кубы, но и началом новой эры. И мы даже осмеливаемся думать, что это начало новой эры не только на Кубе, но и во всей Америке. Для Кубы 1 января—это высшая точка развития после 26 июля 1953 г. и 12 августа 1933 г., а также 24 февраля 1895 г. и 10 октября 1868 г.1 Но и для Латинской Америки это тоже означает дату её славы, служащую продолжением 25 мая 1809 года—дня, когда Мо-рильо поднял восстание в Альто-Перу, или 25 мая 1810, день открытого заседания Кабильдо в Буэнос-Айресе2... или любой другой даты, которая знаменовала начало борьбы американского народа за свою политическую независимость в начале XIX века.
Эта дата, первое января, завоёванная ценой, невероятно высокой для кубинского народа, подытоживает борьбу многих поколений кубинцев—со времён складывания нации,— борьбу за суверенитет, за родину, свободу и полную политическую и экономическую независимость Кубы. Уже нельзя сводить её лишь к очередному кровавому, впечатляющему, решающему даже, если хотите, эпизоду, моменту в истории кубинцев. Первое января—это не только день гибели деспотического режима Фульхенсио Батисты, этого малень
1) 10 октября 1868 г. —начало первой, десятилетней войны кубинского народа за независимость (от Испании); 24 февраля 1895 г. — начало второй, победоносной войны Кубы за независимость (X. Мар-j та, А. Масео, М. Гомес), 12 августа 1933 г.—бегство диктатора X. Ма-гадо, конец его девятилетней диктатуры.
Щ; Фактическое провозглашение независимости Аргентины; сегодня— национальный праздник страны.
tiro 85 | март 1960 года
кого отечественного Вейлера1, но это и дата рождения подлинной республики, политически свободной и суверенной, которая считает высшим законом полное достоинство человека.
Это первое января означает триумф всех наших мучеников предыдущих поколений, начиная с Хосе Марта, Антонио Масео, Максиме Гомеса, Каликсто Гарсиа, Монкады или Хуана Гуальберто Гомеса2), чьими предшественниками, в свою очередь, были Нарсисо Лопес, Игнасио Аграмонте и Карлос Мануэль де Сеспедес3, а продолжателями стала плеяда мучеников нашей республиканской истории — Мелья, Гитерасы, Франки Пайсы, Хосе Антонио Эчеверриа или Камило Сьенфуэгосы4).
И Фидель осознаёт, как осознавал всегда, с той поры, когда он полностью отдался борьбе за свой народ, всё величие революционной твёрдости духа, величие этой даты, которую сделал возможной коллективный героизм всего народа—этого великолепного кубинского народа, из которого возникла славная Повстанческая армия, продолжение армии мамби. Поэтому Фиделю нравится сравнивать стоящие перед нами теперь задачи с той задачей, которая стояла перед горсткой выживших бойцов после легендарной высадки с «Гранмы». Там, покинув «Гранму», мы оставили на ней все личные надежды, там началась борьба, в которой весь народ должен был победить или потерпеть поражение. И благодаря этой великой вере и этому великому единству со своим народом Фидель никогда не терял присутствия духа, даже в самые трудные моменты кампании; потому что он знал, что борьба не изолирована в горах Сьерра-Маэст-ры, что она идёт в каждом уголке Кубы, где мужчины и женщины поднимают знамя достоинства.