Шрифт:
Фёдор Валерьевич Гришанов (Фёдор Гришан)
Status in statu
(Государство в государстве)
Количество стр. 151
Дата создания произведения:
2016
Город Челябинск
«Страну знобит, а омский каторжанин
Всё
А.Ахматова
Вступление
Нам, авторам этой книги, кажется порой, что мы одни тянем в гору огромную дребезжащую телегу, на которой со всеми удобствами посиживают 150 миллионов наших соотечественников. Они беззаботно развалились на ней и посмеиваются, насмехаются и даже издеваются над нами:
– Вы только посмотрите на этих идиотов! Они почему-то думают, что мы тоже желаем подняться выше и увидеть какие-то дальние горизонты! Но мы не хотим этого! Мы же не круглые идиоты и не безмозглые дураки! Мы простые граждане! Зачем нам это? Нам и здесь, внизу, хорошо и привычно!
…Но мы, ваши авторы, захлёбываясь слезами обиды и обливаясь горячим потом, всё равно, из последних сил, продолжаем тащить в гору этот несоразмерный с нашими возможностями, возмущённый и недоумевающий у нас за спинами обоз, всё чаще называемый почему-то поганым чужеязычным словечком «Russia».
Дорогие наши думающие сограждане! Спрыгивайте с телеги и помогайте нам затаскивать её вверх. Без вашей помощи мы можем просто надорваться от непомерных усилий и упасть, а вы тогда вместе с телегой полетите вниз. Но все вместе мы доберёмся до вершины и увидим оттуда светлые горизонты и будущее нашего Народа!
Salus populi suprema lex
(благо народа – высший закон)
В нашей богопрезираемой стране в тесноте народных масс проживает немало и беспокойных людей, не просто терзаемых губительной для любого человека жаждой познания недосягаемой Истинны, но и обладающих уникальным жизненным опытом. Большинство из них предпочитают умалчивать и о своих неудачных попытках приблизиться к Истине и о мучительных перипетиях своего жизненного пути…
Наш герой довольно успешно и неутомимо бороздил по преступным просторам необъятной российской империи, пока его за небольшую в сущности и – поверьте нам на слово – случайную кражу не упекли в тюрьму.
Он, конечно, не ожидал такого резкого поворота событий, всегда наивно полагаясь на свою счастливую преступную звезду, но суровые законы реальной жизни, привыкшие сокрушать любые человеческие судьбы, неумолимы и, как покажется на первый взгляд, беспристрастны…
После бурной жизни на воле и активной преступной деятельности, тюремные будни тяжелы для любого, даже самого отпетого человека.
Четыре угрюмых стены безжалостно давят со всех сторон на растормошённую психику уголовного элемента. Жизнь там своя, иная, к ней надо уметь привыкать, приспосабливаться, то есть «адаптироваться». У всех обитателей казённых камер всё же теплится надежда на освобождение, все пытаются как-то использовать своё кустарное юридическое образование ради тщетной попытки избежать наказания и освободиться.
Свобода! Как много скрывается за этим словом для зарешёченного народа! И каждый вкладывает в это понятие своё, персональное значение. Одним она нужна для того, чтобы пить, другим – колоться. Кто-то мечтает о женщинах, а кто-то – о деньгах и власти. И всю свою жизнь люди закабаляют себя и свои души ради удовлетворения индивидуальных прихотей. На свободе человек живёт страстями и желаниями, а попадая в тюрьму душа (или что там от неё осталось) начинает ныть и делать попытки вновь обрести ту призрачную свободу, которая как будто бы и есть где-то там, а на самом деле её нет нигде.
Наш герой Ваня-«Джокер» не верил ни в христианских, ни в мусульманских богов, он верил только в свою Судьбу. Он также надеялся, что должна всё-таки существовать какая-то всемирная Истина, и всё время пытался хотя бы приблизиться к ней: ведь не случайно же он родился и пришёл в этот загадочный Мир.
Однажды всё началось с Карлоса Кастанеды.
В любой тюрьме утро всегда тусклое и безрадостное. Баландёр гремит шлёнками. В камеры по-хозяйски вплывает знакомый и далеко не аппетитный запах каши, хлеба, чая и баланды.
После завтрака, когда зеки начали снова удобно устраиваться на шконарях, чтобы досмотреть свои неоконченные ночные сны, из кормушки раздался милый голос библиотекарши:
– Ребята! Книги брать будете?
Поскольку в камере читал книги только наш Ваня, зачем-то искавший в них ответа на свои наивные вопросы, а с предыдущей библиотеки, бывавшей раз в месяц, у него оставалось ещё несколько непрочитанных книг, он и ответил за всю камеру:
– Нет.
Кормушка закрылась. Библиотекарша ушла дальше искать среди матёрого зверья редких любителей просвещения. А Ваня беззаботно растянулся на своём шконаре и подумал: «Ну, чего хорошего можно ждать здесь от ещё одного никчёмного дня?». Он уже засыпал, когда услышал, как вновь открывается кормушка и раздаётся тот же женский голос:
– Ребята! Может, возьмёте, чтобы мне не тащить её обратно? У меня осталась всего одна книга. Возьмите, пожалуйста!
Ване опять пришлось отвечать за всех:
– Да куда? У нас и так никто не читает.
– Ну, ты почитай.
– А что за книга?
– Карлос Кастанеда.
– Да ну? – изумился Ваня.
(Когда-то, ещё во времена соей ранней молодости, он читал эту книгу. А тут её снова как бы даже насильно впихивают ему для повторного, более внимательного прочтения. Ваня сразу осознал, что это не случайно, это – знак свыше. Ваня почувствовал во всём этом чью-то невидимую руку. Он всем нутром своим почуял какой-то освежающий затхлую камерную атмосферу таинственный мистический холодок).
И Ваня взял эту книгу, которая могла попасть в любую другую камеру, но очутилась почему-то именно в К-23.
В своё время, в 90-х годах, Ваня овладел почти всеми уголовными специальностями, но ни за что особенно не цеплялся, а старался жить в современном ему обществе, занимая свою неафишируемую нишу.
Во внешности нашего героя не было ничего заслуживающего особенного внимания: средний рост, средний вес, лёгкий оттенок безобразия, как и у каждого самовлюблённого мужчины, только в глазах – постоянно какой-то странный мистический блеск, не скрывающий, впрочем, его несколько презрительного отношения к суетливому окружению. Таким его воспитали школа, родители и общество.