Status in statu (Государство в государстве)
Шрифт:
– Вы в банду играете?
Следствие продолжалось. Бедные Жук и Бенди! Их долбили за Ваню как нигде и никогда. Но они держались, выстояли перед всеми побоями и угрозами, не опустились до оговора своего друга. Взбешённый неудачными попытками сломить челябинских ребят, Кузя орал:
– Мы вас тут уничтожим!
А Гоша в это время делал непроницаемое лицо, такое хорошее и правильное, что у Вани, изредка глядевшего на него, тошнота к горлу подкатывала. «Вот сука!» – думал Ваня. – «Ну, хоть бы попытался защитить старого друга! Нет, только кивает головой, что всё нормально и правильно!». Ваня сразу вспомнил, как истово Гоша молился христианскому богу, каким он был хорошим и строгим в молитвах и в своём представлении о самом себе.
Но и у него были свои «оправдательные» мотивы. Он просто очень хотел получать свиданки с женой и быстрее освободиться по УДО, а в таких колониях это надо заслужить и показать, что ты «стал на путь исправления». Конечно, все понимали, что это просто пыль в глаза, и никто не становился лучше от такого «перевоспитания». Человек просто выставляет напоказ те качества, какие благосклонно воспринимает начальство и какие удобны ему самому, а всё остальное прячет поглубже внутрь. И так поступают люди не только в тюремных застенках.
У человека, живущего на воле, тем более «правильной « жизнью, практически не бывает ситуаций, в которых он мог бы проявить себя в полной мере. Он живёт, не зная, на что он способен. Ну, а при определённых обстоятельствах, человек поступает правильно или неправильно. Поэтому будем считать, что повезло в жизни тому, кто оказался хотя бы однажды в такой ситуации, которая вытащит из него на свет всю муть, поднятую стрессом со дна его души…
А весь карантин стоял и учил правила. Стоял и зубрил целый день в серых квадратах что-то, откровенно говоря, серое и неудобоваримое. Ноги держали вместе, а если кто-нибудь выходил из своего квадрата, то сразу начинал приседать и получать пинки по яйцам. А Кузя орал:
– Яйца у тебя большие! Не можешь ноги вместе держать!
Сразу всех приучали, чтобы везде, где зек встречается с администрацией, он держал ноги вместе как оловянный солдатик. И всегда, прежде чем начать разговор, выкрикивал: «Разрешите!».
Вот такие нехитрые психологические трюки, ну а в противном случае: каптёрка, матрас, мешок на голову и дальнейшие спецэффекты. А ведь зеки могли и махнуть рукой на член, а потом жить спокойно. Но что-то труднообъяснимое и высокое удерживало их от такого «искушения». Любой человек всегда выше и чище той грязи, куда его пытаются затолкать. Ну, а козы работали: всё высматривали, запугивали как в 37-м году, заставляли следить и стучать друг на друга, разделяли живых людей по мастям: петушки к петушкам, гребешки к гребешкам, а раковые шейки отдельно. Против зеков целые институты работали, чтобы они не были едины. Так проще управлять стадом. Каждая зона – это наше общество в миниатюре, вот и проводили опыты над зеками, а потом внедряли свои разработки в жизнь. Зеки – самый лучший и самый дешёвый материал для опытов. За них даже платить не надо, как за кроликов. Никак иначе Ваня не мог объяснить себе происходящее на его глазах безобразие.
Ну, а пока надо было во чтобы то ни стало освободиться и остаться человеком, сохранить то человеческое, что есть в сердце каждого, даже самого отъявленного индивидуума. Не стоит размениваться на посулы, чтобы им было легче управлять нами. Ну а зекам-предателям рано или поздно придётся за всё рассчитываться. Придёт и для них «покаянный час».
А пока Ване, Бенди и Жуку приходилось терпеть, весь день стоя, или приседания и зубрёжка казуистических правил внутреннего распорядка.
От длительного стояния ноги стали пухнуть, и просто невозможно было дождаться, когда закончится день. Хотелось лечь, не двигаться
Весь этап собрали и повели на медосмотр: анализы, снимки лёгких, у кого какие жалобы. С медсанчасти всех прочих зеков убирали, занимались только карантином. Тут Ваня наконец-то словился с Гошей, и тот посоветовал:
– Надо терпеть. Это все проходят. Не надо выделяться, чтобы на тебе не заостряли внимание козлы.
Ну, а что он ещё мог посоветовать, если сам был в их рядах? Ему позволили за короткий срок проявить себя, вот он и «проявлял», показывая свои не самые лучшие качества.
Пока Жук делал снимок, они стояли с Бенди у кабинета флюорографии и разговаривали. Остальные этапники проходили других врачей, а Гоша смотрел за ними. Вышел врач-рентгенолог, и они с Гошей начали говорить о своём, а Ваня в это время облокотился о стену. На уровне рук стена была мозаичная из стёклышек. Ваня держался за эту стену, смотрел и слушал беседу рентгенолога с Гошей. Очнулся он только тогда, когда этот рентгенолог заорал, собирая коз. Те оперативно сбежались.
Оказалось, что Ваня случайно задел руками реставрируемую часть стены, и стёклышки посыпались на пол. Всё произошло совершенно случайно, без всякого злого умысла.
Но рентгенолог (который, скорее всего, по совместительству был и ОБешником) всё произошедшее исказил и представил в таком свете, что Ваня специально обламывал стёклышки от мозаики, чтобы вскрыть себе вены и устроить акт неповиновения. Ваня был потрясён таким непредвиденным вероломством.
– Да нет, нет. Я ничего не хотел.
Но было уже поздно. Вот и «не выделяйся»! Живо сбежались все козлы и с карантина, и с МСЧ. Ваню скрутили, начали обшаривать карманы, чтобы он там не спрятал осколки. Началось следствие по ложному доносу наследника Гиппократовских традиций и заветов. Тут же шмонали и Бенди. Жук вовремя удачно ушёл на снимки от всего этого откровенного блядства. А вот Ваня и Бенди попали п…. водоворот. Но всё же им дали возможность сделать снимки и стаи быстро собирать всех в карантин.
Да, денёк оказался насыщен содержательными событиями! На «семёрке» каждый зек проживал за один день полжизни, и те, кому удавалось, наконец, выбраться на свободу были уже в глубине сознания глубокими стариками. От окружающего их дебилизма этапники психологически уставали до предела.
В карантине козы и ОБешники устроили очередную показательную экзекуцию, вследствие которой Ваня потерял сразу два зуба. ОБешник Казах не смог поставить его на колени, посадил на корточки и со степной яростью бил его по лицу, сбивая с ног. После этого Ване и Бенди пришлось обхватить друг друга за плечи и приседать до изнеможения. Жук смотрел на это и еле сдерживал своё негодование и внутреннюю боль. А Кузя, Макс и Солдат сразу же начали над ним издеваться.
– Что, жалко их?
– Да. – ответил Жук.
– Ну, давай, приседай с ними.
Жук молча обхватил за плечи своих друзей, начал приседать вместе с ними и считать вслух.
Ноги гудели и опухали, но всё равно надо приседать и молчать об этом: сразу засмеют и ещё больше будут издеваться. У окровавленного Вани состояние было совсем отвратительным. Жить не хотелось. Внутри него всё давно умерло… Но надо жить, жить любой ценой.
Вечером перед отбоем «воспитатели» дотошно проверяли, кто из этапников что выучил. Они методично приучали своих подопечных к послушанию: «Разрешите в туалет?», «Разрешите в столовую?», «Разрешите на улицу?». Когда все выходили куда-нибудь из карантина, то поворачивались к выходу и хором орали: «Разрешите!». Учились выбегать и строиться за 10 секунд. Ваня всегда в душе посмеивался над сопутствующим этому столпотворением. Если кто-то из руководства заходил в карантин, его приветствовали единым голосом: «Здравствуйте!», а при уходе: «До свидания!». И так, стоя в квадрате, весь день: «Разрешите! Здравствуйте! До свидания! Никак нет! Разрешите!».