Статуя сексуальной свободы
Шрифт:
— Ру, кажется, у меня для тебя есть хорошая новость, — медленно проговорила я. — Только еще один вопрос. Ты не заметил у того педика татуировки на плече?
Трошкина встрепенулась.
— Татуировки я не видел.
— Ничего, может, еще увидишь, — сказала я и с торжествующей улыбочкой посмотрела на Алку.
Она ответила мне понимающим кивком и вкрадчиво сказала Руперту:
— Знаешь, дружочек, а ведь тво… того педика, возможно, тоже убили!
— Это не я! — быстро сказал Крошка Ру. — Мне он не понравился, но не настолько! Интересно, кто ж его…
Он поднял взгляд к потолку и задумался, беззвучно шевеля губами.
— Ру, у тебя есть пропуск в бассейн? — спросила Алка.
— Конечно, есть, я же не только сам там плаваю, но и ребятишек тренирую… А что?
— Поехали! — скомандовала я, отодвигая рюмку.
— Куда? — Руперт бросил жаждущий взгляд на монитор своего компьютера, убедился, что процесс закачки новой игрушки еще далек от завершения, и покорился. — А, какая разница! С вами, девочки, я готов ехать куда угодно!
Ехали в полупустой маршрутке и под прикрытием льющейся из динамиков уголовной лирики деловито шушукались. Однако предварительный план действий по прибытии на место пришлось срочно менять.
Мы заранее знали, что в связи с трагическим ЧП бассейн закрыт для посещения, но рассчитывали, что тренажерный зал, легкоатлетический манеж и теннисный корт работают в нормальном режиме. Тогда Руперт со своим пропуском мог бы беспрепятственно войти в здание и потихоньку прогуляться к интересующей нас раздевалке. Однако мы как-то выпустили из виду, что спортивное сооружение работает не круглосуточно, а лишь до двадцати двух часов.
Руперт, первым выпрыгнувший из маршрутки, как десантник из вертолета, окинул острым взором темные окна на фасаде здания, сокрушенно цокнул языком и картинным жестом вздернул к глазам запястье с хронометром:
— Двадцать два ноль восемь!
— Ох, горюшко! Не успели! — Трошкина расстроилась так, словно припозднилась к романтическому свиданию.
— Плохо дело! — обронила я.
— Все нормально! — Руперт успокоил нас, пружинисто подпрыгнул и помолотил воздух перед собой крепко сжатыми кулаками. — Будет не лобовой удар, а обходной маневр с фланга, только и всего.
— Руп! Дело с убийством — это тебе не игрушечки! — строго сказала Трошкина, встревоженная его легкомыслием. — Я прошу тебя проявлять рассудительность и осторожность.
— Ясен перец! — рассудительно согласился Крошка Ру и прямым ударом правой отправил в нокаут невидимку. — Значит, так. Я очень осторожно поднимусь по пожарной лестнице на крышу, осторожно открою люк и через него осторожно попаду на вышку для прыжков в воду. С нее по ступенькам осторожно спущусь к бассейну, а уж там найду способ осторожно проникнуть в раздевалку. Проверю шкафчики — и назад тем же путем. Исключительно осторожно. Круто?
— Круто! — совершенно искренне сказала Трошкина, задрав голову и оценив высоту здания.
— Руперт, ты настоящий стратег! — похвалила я.
— Скажи это моей маме! — попросил Крошка Ру, разминая ноги приседаниями. — А то она считает, что бродилки и стрелялки никак меня не развивают!
Сделав несколько физкультурных упражнений, Крошка Ру барским жестом скинул мне на руки пуховую куртку. Легким шагом гимнаста он подошел к пожарной лестнице, поднял руки, подпрыгнул, но не дотянулся до нижней ступеньки каких-то десяти сантиметров. За первой попыткой последовала вторая, затем третья…
— Да, повышению прыгучести бродилки и стрелялки точно не способствуют! — не без ехидства заметила Алка.
Раскрасневшийся Руперт
— А вы, девочки? Вы в хорошей спортивной форме?
Трошкина быстро сориентировалась и соврала, что у нее высотобоязнь, а я не успела придумать себе подходящую фобию для освобождения от неожиданных физкультурных занятий.
— Руки! — скомандовал герой бродилок и стрелялок.
Мы с Трошкиной одновременно вскинули лапки вверх, как фрицы в кино про войну.
— Да не так! В замок руки! — досадливо сказал Крошка Ру и ловко заплел мои и Алкины верхние конечности в подобие хлипкого стульчика. — Держите крепче!
— Ой! — пискнула Трошкина, когда спортивный ботинок Руперта впечатался в ее кисть. — Ты спятил?!
— Это все бродилки и стрелялки! — морщась от боли в придавленной руке, прошипела я.
— Реди! Гоу [2] — гаркнул геймер, уходя вверх с нашего рукотворного трамплина.
2
Готов! Иду! (англ.).
— Хорошо пошел! — запрокинув голову, прокомментировала Алка.
Руперт, малозаметный в черном спортивном костюме, ловко вскарабкался на двенадцатиметровую высоту и сообщил нам о своем выходе на крышу в терминах компьютерной игры:
— Некст левел! [3]
Теперь мы его не видели, только слышали сопровождающие продолжающуюся игру звуки: короткий протестующий скрежет, затем длинный скрип, и через несколько секунд — приглушенный удар.
— Итак, крышу он прошел! — сказала Трошкина. — Теперь будет лабиринт, это сложнее.
3
Следующий уровень! (англ.).
Во времена тесного общения с Рупертом она вынужденно поднаторела в компьютерных играх.
Пожилой охранник Вадим Иванович Усатов обходил дозором спортивный комплекс, методично выключая в помещениях свет. Одной рукой он шлепал по выключателям, а в другой держал раскрытую книжку, забытую на вахте сменщиком. Это был все тот же потрепанный покетбук «Джакузи для жмурика». Вадим Иванович уже успел убедиться, что название произведения можно считать кратким изложением содержания первых двадцати страниц. Они были заполнены пугающе подробным описанием самого героя и его гидромассажной ванны. Вадим Иванович опасался, что по завершении прочтения книжки надолго потеряет всякий интерес к водным процедурам. Во всяком случае, на голубую гладь бассейна он уже смотрел без приязни и обычного желания окунуться в прохладные глубины. Тем не менее читать про незнакомого жмурика, посмертно совершающего омовение в совершенно посторонней ванне, Вадиму Ивановичу было все-таки приятнее, чем вспоминать эмоциональный рассказ коллеги — дневного охранника о голом мертвом теле, которое тот обнаружил в раздевалке родного бассейна. Вадим Иванович был человеком впечатлительным и реальным кошмарам предпочитал фантазийные. Он был искренне рад, что сегодня дежурил в ночь и жуткое дневное шоу прошло мимо него. Правда, его радость несколько потускнела, когда с наступлением глубокой темноты он остался в пустом спорткомплексе один-одинешенек.