Статуя сексуальной свободы
Шрифт:
— Не злобствуй, Инка, фикусу надо сказать отдельное спасибо, — окоротил меня Денис. — Из-за него гардеробщица торчала у окна и видела такси, которое привезло суетливую дамочку в шубе. На борту машины было написано название службы такси — «Мега».
— А, такси для души! — вспомнила я.
— Да, с диспетчером мы вполне душевно пообщались, — кивнул Кулебякин. — Выяснили, кто и откуда вез дамочку в бассейн. Оказалось, она вызывала машину к парикмахерскому салону «Чародейка». Штатных чародеек с ножницами опросили, и одна из них уверенно опознала в хозяйке шубы свою постоянную клиентку. Таким образом удалось
— Петрачкова Мария Андреевна, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, русская, замужняя и так далее.
— Такая молодая! — закручинилась бабуля.
— Молодая, да ранняя! — с неодобрением сказал Денис. — Знаете, зачем она в бассейн ходила?
— За здоровьем? — неуверенно предположила мамуля.
— Можно сказать и так, — хмыкнул Кулебякин.
— Она совершенно точно была больная, — высказалась я. — Нормальная женщина ни за что не полезла бы в воду со свежей прической!
— Ты уловила суть, — похвалил меня милый. — Мария Андреевна в бассейне не плавала. Она там с любовником встречалась!
— С любо-овником?! — папуля нахмурился и сурово воззрился на мамулю.
— А я все время рядом с Дюшей! Дюша, подтверди! — быстро сказала мамуля, и я наконец-то поняла, за каким чертом она вытянула меня в бассейн: чтобы я в любой момент могла засвидетельствовать ревнивому папуле ее безупречное поведение!
— Подтверждаю! — веско сказала я и с намеком заморгала Денису, призывая его от греха подальше закрыть скользкую тему внебрачных отношений.
Однако эта самая скользкая тема не могла не заинтересовать неисправимого ловеласа Зяму.
— Я не понял, а где же они там… э-э… сливались в экстазе? — спросил он с ревнивым интересом чемпиона, обнаружившего, что его рекорд жестоко побит. — Неужели прямо в воде, как дельфины?
Эрудированная бабуля с полуслова уловила подсказку и игриво напела:
— Дельфин и русалка, они ля-ля-ля-ля!
— Да, убитая смахивала на русалку, волосы у нее были длинные, — подтвердил Денис.
— Я не желаю слышать про ля-ля-ля-ля! — рассерженный папуля хлопнул ладонью по столу, и сотрясение до основания развалило курган птичьих косточек на блюде.
— Ты поняла? Не надо ля-ля! — шепнула я мамуле.
— Я давно поняла! — шепнула она в ответ и солнечно улыбнулась папуле.
Кто ничего не понял, так это толстокожий капитан Кулебякин.
— Нет, любовники сливались не в бассейне, — добросовестно объяснил он. — Сливались они в служебном помещении при тренажерном зале, где любовник Петрачковой работал инструктором.
Мы с мамулей быстро переглянулись и сразу же потупились, чтобы никто не заметил блеска наших глаз.
Тренажерный зал и коридорчик с фенами для сушки мокрых волос купальщиц разделяет стеклянная дверь. Сквозь нее хорошо видны и агрегаты, которые мамуля презрительно называет потовыжималками, и граждане, истязающие себя бодибилдингом. Как правило, это невысокие коренастые хлопцы с широченными плечами и маленькими, забритыми под машинку головами, очень похожие на крабов. Мамуля их так и называет: членистоногие. Я лично крабов ни в каком виде не жалую и на кубических атлетов не заглядываюсь.
— Скажите, а есть ли в этом благоустроенном тренажерном зале инструктора женского пола? — вкрадчиво спросил Зяма и едва ли не облизнулся.
— Теперь только женского и останутся, — ответил Денис. — Мужика того ребята забрали. Очень похоже, что это он задушил Петрачкову, любовницу свою. У него на мобильном сохранилось исходящее сообщение «Кисонька, жду в тринадцать, в зале, как обычно». Петрачкову убили чуть позже, алиби на это время у инструктора нет, получается, он вполне мог ее задушить.
— Мог, мог! С такими-то роскошными мускулами! — не подумав, ляпнула мамуля.
— Вар-рвар-ра! — страшно зарычал ревнивый папуля.
— Про мускулы инструктора это я ей рассказала! — быстро соврала я, вызывая огонь на себя.
— Индия! — гневно вскричал ревнивый капитан Кулебякин.
— Не ори на меня, я тебе не жена пока еще! — хладнокровно осекла его я.
— Ну, все, я сыт по горло! — прошипел мой милый.
Он встал и сорвал с себя салфетку жестом, очень похожим на тот, каким революционный матрос в кино раздирал тельняшку, подставляя грудь под вражескую пулю.
— Гау? — огорченно взлаял бассет, который никогда не бывает сыт настолько, чтобы отказаться от добавки.
— Домой, Барклай! — не оборачиваясь, сурово скомандовал Денис уже с порога.
Пес извиняюще повилял хвостом, вздохнул и потрусил за хозяином. В прихожей хлопнула дверь. Гости ушли.
— Он такой славный! — неодобрительно взглянув на меня, сказала бабуля. — Не надо бы его обижать!
— Если ты говоришь про Барклая, то я согласна с тобой на все сто! — нагло заявила я, тоже выбираясь из-за стола. — А что до Кулебякина, то в моей системе жизненных ценностей он занимает не самую высокую позицию!
— То есть мужик для тебя хуже собаки, да, Дюха? — Зяма попытался изобразить обиду за весь мужеский пол.
Я обернулась и обвела взглядом лица родных. Папуля смотрел на меня с мягким укором, бабуля с прискорбием, Зяма с насмешкой. Мамуля имела вид человека, вопреки своему желанию пробуждающегося от приятного летаргического сна.
— Спасибо, все было очень вкусно! — как пай-девочка, сказала я и ушла к себе.
Было только девять часов вечера. Я подозревала, что не смогу уснуть так рано, однако все-таки попыталась это сделать. Но и в самом деле не смогла — ко мне пришла мамуля.
— Индюша, можно с тобой поговорить? — спросила она подозрительно тихо и жалобно.
Я нащупала над головой шнурок бра, включила свет, села и заморгала, присматриваясь к мамулиному лицу. Его глубоко несчастное выражение мне очень не понравилось.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я. — Я имею в виду, еще что-то?
— Нет, все то же самое, — тоскливо ответила мамуля, бочком присаживаясь на свободный край диванчика. — Прости, детка, я понимаю, что ты устала, но мне совершенно необходимо с кем-нибудь об этом поговорить.