Ставок больше нет
Шрифт:
– Да!.. Полную!..
Президент сжал пальцами лоб.
– Что он предлагает?..
– В течение завтрашнего дня блокировать всю активность биржи. Никаких торгов, никаких котировок. Сейчас он едет за Математиком. В течение ночи попытается раскрутить его: сообщники, планы. Немедленно блокирует основные узлы заговора. Послезавтра биржа откроется как ни в чем не бывало…
– И рухнет. Потому что «Супер-Нефть» никто не отменял.
– Согласен, рухнет. Но если она рухнет завтра, то эффект «Супер-Нефти» будет усилен деятельностью людей Математика. Нам это надо?.. Мы и без заговора на волоске…
– Тоесть мы должны поменять всю свою стратегию только из-за рассказа какого-то паренька…
– Вы встречались с ним сегодня. Антон Рубцов.
– Помню… Ловко он всех провел!..
– Никого он не провел. Мы с самого начала вели и его и всю эту историю с предсказанием. Согласитесь, что мы сами чувствовали присутствие какого-то заговора, какой-то игры…
– Но не в связи с биржей и нефтью… Вы же знаете… Смерть генеральных секретарей…
– Короче, Холмогоров ему верит, – Глава администрации решил пойти ва-банк. – Мне тоже подход Анатолия Геннадиевича кажется разумным. В конце-концов, речь идет только об одном завтрашнем дне. Это даже нельзя назвать чрезвычайными мерами. Просто технический перерыв.
– Хорошо. Вводите меры, предлагаемые Холмогоровым… И пожелайте ему от меня удачи. Если окажется, что все это – блеф… Я ему просто не завидую!.. И все же мне непонятно. Кризис спровоцирован открытием месторождения «Супер-Нефть». Выходит, Математик что-то знал о нем?!.. И просто хотел погреть на этом руки?.. Но какой же он тогда бич судьбы?!.. С ним ли, без него – цены на нефть рухнут!..
37.
Маленькая комнатка в самой глубине этажа, занимаемого казино «Пале-Рояль» была освещена бра с плотным абажуром, пропускавшим лишь слабый, рассеянный свет. На уровне головы рослого человека располагалось узкое оконце. На три четверти оно было прикрыто вертикальными жалюзи. В оставшуюся часть виден темный двор, уставленный мусорными баками и пустыми ящиками. С другой его стороны то ли учреждение, то ли офисное здание, – освещение работало лишь на пустынной лестнице…
В полуметре от верхнего карниза узких жалюзи из стены торчал короткий, выкрашенный бордовой краской крюк. Скорее всего, забыли срезать при ремонте, а может, на него планировалось подвесить какую-то деталь оформления. Теперь он был обхвачен тонким, но прочным альпинистским тросом – такой не порвется под тяжестью человеческого тела…
В полуметре от стены валялась на боку трехногая белая табуретка. Висельник оттолкнул ее и ударился затылком и спиной о стену. Трос натянулся, петля сдавила горло. Но раньше, чем это произошло, хрустнули шейные позвонки и наступила смерть…
– Это Математик! – пробормотал Рубцов. – Не понимаю… Почему вдруг… Покончил с собой!..
– Ответ – здесь!..
Холмогоров подскочил к допотопной кассетной магнитоле. Сверху на черном пластике, словно призывая, чтобы на нее обратили внимания, лежала красная кассета. Анатолий Геннадиевич вставил ее в деку.
– Оставьте нас… – велел он двоим «мордам», вошедшим вместе с ними в комнату. – Соберите всех сотрудников казино в одном месте. Отдельно посетителей… Всех обыскать… Проследите, чтобы никто не вынес и не выбросил в окно никаких материалов.
Когда дверь за «мордами» закрылась, Холмогоров надавил на «плей».
« – Юрий!.. Это не я!.. – раздалось из обоих динамиков. – Я отдал карточный долг за нынешний вечер!.. Но я не могу остановить разрушение российской экономики. Не потому, что я тебя обманул и не хочу этого делать… Я ошибся. Я – не бич судьбы. Я не могу ничего изменить. Кризис стремительно разворачивается. Но в центре – не моя фигура. Я предсказал кривую судьбы. Но по ошибке назвал причиной себя… Как оказалось, в моих руках с самого начала нет никакого рычага!.. Жить дальше невыносимо трудно… Все пошло прахом…»
Холмогоров длинно и смачно выругался.
– Ощущение, что идешь по палате сумасшедшего дома… Пациенты что-то галдят. А ты понимаешь – хоть они и сумасшедшие, но им доступно знание, которое никак не удается схватить тебе… – Анатолий Геннадиевич посмотрел на Антона. – Про какой рычаг он говорит?..
– Этого я не знаю… Наверное про тот, нажав на который можно погубить Россию.
– Значит, он не имеет отношения к «Супер-Нефть»?! Он сам узнал о нем только перед смертью?!..
– Я не знаю… – Антон выглядел растерянным. – «Бич судьбы – это не он» – Рубцов повторил по памяти слова с магнитной ленты. – Что он имел ввиду?..
– Он чего-то не смог изменить, хотя долг отдал… – Холмогоров мучительно соображал. – Какой такой рычаг выскользнул из руки будущего висельника?
Рудалев поддел пластмассовую деталь отверткой, – рукоять была перепачкана в масле и оставляла на руках неприятные липкие следы. Письмо выпало ему прямо на колени.
Несколько мгновений он не шевелился… В брежневской «волге» пахло плесенью… По-другому он представлял себе этот момент. Еще час назад ему казалось – в такую секунду сердце забьется, как пришпоренное. Но теперь он был спокоен. Он не испытывал почти никаких чувств…
«Завещание Брежнева» – так в своем кругу они называли загадочное письмо Генерального секретаря – было у него в руках. Неспеша он развернул его…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
38.
– Итак, я оказался прав!.. – лицо главы президентской администрации выражало торжество. – Мы оказались правы… – поправился он. – А Холмогоров доказал, что он – опытный работник. Его чутью можно доверять…
Президент подошел к огромному плоскому телевизору, висевшему в простенке, взял со стоявшего рядом столика пульт, включил…
Шел выпуск новостей.
– У меня там тоже все смотрят… – сказал глава администрации.
Примерно с минуту оба молча смотрели в экран. Камера выхватывала залы биржи, растерянные лица брокеров, электронные панно с котировками акций. Затем показали, как люди в одинаковых накидках с аббревиатурой FBI на спине сажают в автобус неких мужчин. Те выглядели, как крупные бизнесмены. Последовала панорама бескрайних полей, по которым полз одинокий трактор, вдали – фермерский домик, окруженный хозяйственными постройками.