Ставшие скверной
Шрифт:
Лея кивнула.
— В этом действительно есть резон… — начал говорить принц, но внезапно замолчал. — Но почему тогда «Железной лее» ничего не известно о роде Миран?
— Вполне возможно, что они просто не рассматривались как возможные враги или соратники, — Карт задумчиво погладил свою бороду. — Среди них никогда не было людей, вовлечённых в политику, а свой титул они получили за достижения в науке. Честно говоря, если мне не изменяет память, до Итаира больших имён у них не появлялось последние сто лет. Да и в столице они не бывают. Живут в своём поместье и не выезжают в люди.
— Затворники без амбиций в политике?
— Да. Думаю, Итаир
— Наверное, вы правы. Я не занимался вербовкой в Нандиру и могу просто не знать, но самое интересное в том, что я как принц Артии не знаю ничего о нём, кроме того, что он спроектировал новое крыло в Эфе.
— Но есть ли тогда смысл пытаться привлечь его сейчас? — спросил Кортик.
— Я не собираюсь привлекать его в качестве повстанца, а лишь как союзника Верховной.
— Я… понимаю.
— Всё, я побежал, — прервал их разговор Лем. — Посуду я за собой вымыл.
— Удачи! — крикнула в спину врачу Ивона.
Молодой человек оглянулся и тепло улыбнулся девушке.
Остальные подхватили за ней, и Лем поблагодарил их.
— Я тоже буду работать в больнице, — робко сказала Ивона. — В Роке сейчас мало чтецов, и они обрадовались, что я могу помочь с восстановлением больных после операций.
— Я очень рада за всех вас, но предпочла бы, чтобы прежде, чем соглашаться на это, вы посоветовались со мной.
— Простите, Верховная, — написала Аран.
— Простите, — эхом повторила её подруга.
— У вас есть месяц, но что произойдёт, если нам придётся сняться внезапно? — не стала принимать извинения Иона.
— Мы объяснили, что есть вероятность того, что мы будем вынуждены уйти раньше.
— Хорошо, что вы подумали хотя бы об этом. Но вы, кажется, не понимаете ту ответственность, которая есть у любого, кто помогает другим. В случае с Лемом и его помощью в операциях всё вполне однозначно и, если будет такая необходимость, я согласна задержаться ненадолго. Совсем другое — вы. Особенно это касается Аран. Вы будете здесь всего лишь месяц — это помощь мимолётная, но привязывающая к вам. Польза будет мала, если вы будете учить их как обычно. На нанди разговаривают по всему миру, но он довольно сложен. Один месяц — капля в море. И оттого для начинающих это будет просто интересным опытом. С другой стороны, более сильным классам разговор на нанди может помочь. Какие классы вам дали?
— Начальные, Верховная.
— Попробуйте уговорить их дать вам старших учеников. Предполагаю, что вы никогда ещё до этого не учили маленьких детей?
— Не доводилось. В Альхейр принимают с четырнадцати, но основная часть учеников старше семнадцати.
— За время странствий мне приходилось работать учителем в школе. Маленькие дети словно восковая табличка, в которую записываются знания, а на следующий день стираются. Их интересуют игры и общение, а не учёба. Естественно, есть среди них и те, кто любит учиться, но для большинства учёба — это лишь обязанность. К тому же в возрасте семи-восьми лет дети учатся говорить на своём языке, выполнять привычные для взрослых задания, и потому восковая табличка не стирается лишь тогда, когда им интересно или когда им приходится повторять одно и то же по
— Спасибо за совет. Я поговорю с директором больничной школы.
— В школе учатся больные дети или дети тех, кто работает в больнице?
— Дети работников.
— Тогда тем более. Если бы там учились дети, которые лежат в больнице, вы бы по крайней мере скрасили им досуг. Красивые буквы, появляющиеся из ниоткуда. Особенно если бы вы сделали их разноцветными. Начальным классам будет сложно вас понимать ещё и потому, что многие из них не умеют читать.
— Именно об этом я и хотела с вами поговорить, Верховная. Вы сказали, что можете вернуть мне одну из способностей. Я бы хотела вернуть свой голос.
— Вы уверены?
— Я люблю учить людей, а без голоса это намного сложнее, нежели без зрения. Если у меня будет возможность говорить, я смогу обучать и слепых, и глухих, и немых, но если её не будет, то слепым ученикам преподавать я не смогу.
— Понимаю вас. Но вы должны знать, что голос в начале будет слаб, так как связки не восстановятся за один день.
— Я понимаю.
— Завтра утром я верну ваш голос. Подумайте об этом ещё раз.
— Спасибо. Я подумаю.
Иона устало кивнула.
— Кто-либо ещё устроился на работу?
— На нас даже не смотри, нам бы со стражей разобраться, — шутливо возмутился Кортик.
— Я ни к кому не ходил и не просился на работу. Но, если хочешь, я могу и пойти попроситься, — усмехнулся Карт.
— У меня тоже не было никаких внезапных предложений, Верховная. И если бы были, то я в первую очередь посоветовался бы с Вами, — отметил Рабден, неодобрительно посмотрев на Аран и Ивону.
Лея вздохнула и серьёзно сказала, обращаясь к подругам:
— В этот раз я прощаю вас с Лемом, но помните — вы пошли со мной, не я пошла с вами. Главное в нашем путешествии — борьба со скверной. Если вы хотите заниматься чем-либо другим, то должны быть готовы к тому, что я уйду без вас. Вы — члены моей группы, а значит, должны советоваться со мной по поводу подобных решений, как и сказал радих. Вы этого не сделали. И не подумали об этом. У Лема и меня слишком близкие отношения, чтобы он мог воспринимать меня как лидера отряда, поэтому я понимаю, почему он не пришёл сначала ко мне, прежде чем принять предложение о работе, но вы — другое дело. Я хочу донести это до вас ещё раз. Мы идём ради конкретной цели. Мы не идём ради того, чтобы просто идти куда-то. Это не увеселительная прогулка. Поэтому в следующий раз, когда вы решите, что можете принимать решения, которые влияют на группу, я исключу вас из неё. Даже вас, Ивона.
Голос Верховной был тих и слаб, усталость давала о себе знать, и оттого контраст между строгостью слов и отсутствием силы в голосе заставил женщин притихнуть.
— Давайте поедим, а то уже всё остыло, — с тяжёлым вздохом сказала Верховная.
После ужина, когда принцесса и мар вернулись в комнату, Иона с тревогой в голосе пробормотала:
— Не уверена, что это хорошая идея…
— Что, госпожа?
— Работа в больнице.
— Почему вы так думаете?