Ставшие скверной
Шрифт:
— Н-да, грустная у тебя была жизнь. В храме ты хоть со жрицами разговаривала, — отметил Лем.
Иона лишь улыбнулась.
— Лата всегда была единственной мар, которая уделяла мне время, когда она не была на страже, и я очень благодарна ей за это, — Лея посмотрела на женщину с нежностью.
— У меня в детстве тоже Нилька да Нада были. Нада всё работала, а Нилька была ещё слишком мала, чтобы с ней разговаривать. До сих пор помню, как радовался общению с учителем Харимом. Хороший он был человек, — вздохнул врач, ставя кастрюлю с похлёбкой на огонь.
—
— Был? — спросил Кортик.
— К сожалению, у него остановилось сердце, когда он был один.
— Врождённый порок сердца? — с профессиональным интересом осведомился Лем.
— Да.
— У чтецов подобное часто бывает. Один из профессоров моего университета занимается исследованием на эту тему. Может быть, он уже закончил работу.
— Поэтому в Школе так часто проводят осмотры? — спросила Ивона.
— Да, — подтвердил Рабден.
— Учитель Харим считал, что это связано с влиянием реки на сердце.
— Но вы же сказали «врождённый», а Потоком большинство чтецов начинают пользоваться не раньше семи-восьми лет, — удивился принц.
— Есть теория, что при зарождении плода в утробе, приблизительно во время формирования внутренних органов, Поток начинает создавать реку ребёнка. Если быть точнее, приблизительно на пятую неделю, когда появляется двухкамерное сердце.
— Откуда вы всё это знаете? Про ребёнка в утробе? — заинтересовалась Аран.
— Врачи с даром могут показывать кое-что, но в основном, конечно, учебники и вскрытия. Благодаря жителям Эфы, которые завещают перед отпеванием вскрыть их тела, студенты Университета могут узнать то, чего никаким другим способом узнать нельзя.
Ивона вздрогнула от одной мысли о вскрытиях.
— Вскрытие можем показаться ужасной вещью, — заметив её реакцию, сказал Лем, — но оно действительно помогает лечить людей и узнавать, от чего они умерли. Мы стараемся всё делать как можно быстрее, чтобы душа не мучилась дольше необходимого.
— Наш разговор ушёл в какую-то странную сторону, — отметил Карт.
— Чем тебе не нравится врачевание? — непонимающе спросил Лем.
— Подождите, я думала, что биение сердца ребёнка можно услышать только на двадцатой неделе.
— Вы правы, услышать его с помощью трубки можно лишь приблизительно на двадцатой неделе, но с помощью слова его можно услышать уже на пятой. Многие считают, что можно это сделать уже в начале четвёртой недели, но это пока не доказано, так как мы не знаем, как влияет Поток на зародыш. Но мы знаем, что сердце является одним из первых органов у плода. Мы просто не можем услышать его.
Незаметно для самой себя Лата приложила руку к своему животу. Казалось, она до сих пор ощущала биение сердца и движения малышки.
Этот жест не ускользнул от Ионы, и чувство вины всколыхнулось с новой силой.
— Удивительно!
— Действительно, — сказал Лем.
Он решил не спорить о месте и роли Потока в своей профессии, хотя многое мог бы сказать, но сейчас было не время и не место.
Лея почувствовала возмущение друга и еле заметно улыбнулась. Когда он возвращался в храм, то часто говорил о Потоке с ней.
Принцесса посмотрела по сторонам и задумчиво сказала:
— Так странно… Вот уже несколько дней я не видела Шии. С тех пор, как мы очистили заброшенную шахтёрскую деревню неподалёку отсюда. Ивона, вы не видели его?
— Нет, Верховная. В последний раз я тоже видела его лишь в той деревне.
— Неужели он потерял нас? Вы можете спросить лес, видел ли он его?
— Я постараюсь. Но я общалась с лесом только при помощи Шии, поэтому не знаю, получится ли.
— Попробуйте. Если не получится, то поищем его с помощью животных.
— Слушаюсь, Верховная. Можно я начну сейчас?
Ивоне хотелось побыть одной, а потому она ухватилась за эту возможность.
— Вы не будете есть? — удивилась Лея.
— Найти Шии важнее.
— Как скажете. Будьте осторожны, скоро стемнеет. Возьмите с собой кого-нибудь.
— В одиночестве мне будет легче связаться с лесом, — быстро сказала Ивона.
— Альна, Лата, проверьте окрестности.
— Слушаюсь, — одновременно сказали женщины и испарились.
— Подождите немного, Ивона. Лучше, чтобы мар убедились, что вокруг никого нет.
— Спасибо.
— Вы как раз успеете хотя бы перекусить
Ивона покраснела от подобной заботы. Пусть она и начала воспринимать принцессу как человека, но стеснение за четыре месяца никуда не делось. Отмерев, юная чтица взяла немного хлеба, сыра и ягодного напитка и села за стол.
— Что ты хочешь, Лея? — спросил Лем, роясь в сумке с продуктами, которую принесла Лата. — Может, гуляш? Тебе нужно хоть иногда есть мясо.
— Разве ты не поставил разогреваться какой-то суп? — удивлённо спросила Иона.
— Поставил, но это не мешает мне приготовить что-нибудь.
— Ты же знаешь, что я не очень люблю гуляш.
— Знаю, но Диру-а не запрещает есть мясо.
— Не запрещает, — поняв, что гуляш всё-таки придётся есть, грустно сказала Лея.
— Мне это всегда казалось таким интересным — в храме нельзя есть животных и птиц. Поэтому я думал, что жрицы не едят мясо, но потом выяснилось, что это не так. Тогда почему в храме нельзя есть мясо?
— Животные в подземном храме почти не размножаются, поэтому есть животных и птиц, которые там живут, нельзя, но если ты приносишь мясо снаружи, то его можно употреблять в пищу. Человек — это часть животного мира. Мы часть системы, поэтому запрещать человеку есть мясо — это тоже самое, что пытаться сказать медведю, что рыбу нельзя трогать. Он выживет, но хорошо ему от этого не будет. Как-то раз я видела в одном городе, как медведя держали только на растительной пище: шкура его выглядела ужасно. К сожалению, вскоре он умер.