Стая бешеных
Шрифт:
– Молчи, жопе слова не давали! – на мгновение лицо Константина Константиновича превратилось из добродушного в злое и безжалостное – таким уже Сынок его однажды видел. Но он тут же опять повернулся к Сынку, и на его лице опять появилась улыбка.– Скажи, Сынок, а правду люди говорят, что ты на Курском бану менту горло выдрал?
– Не знаю, я не слышал. – Сынок пожал плечами.
– Правильно, – старик кивнул. – Врут, наверное. Ну а теперь так, есть у меня одно вакантное местечко. И два кандидата. Даже не знаю, кого из вас взять.
Сынок обернулся –
– Этот чурка тоже вроде ничего. Что посоветуешь? – спросил Константин Константинович Сынка.
Сынок пожал плечами:
– Его бери. Мне и так хорошо.
– Будет еще лучше, – пообещал старик. – Косой, Пряник, поработайте с ним!
Косой был высокий худой блондин лет тридцати, похожий на прибалта, а Прянику дали такую кличку, наверное, из-за формы тела. Это был маленький, плотно сбитый, не очень поворотливый рябой мужичок.
Косой начал бить первый. Быстро, хлестко, метко, со знанием дела. Удары наносил исключительно по голове и по ногам. Сынок попробовал обороняться, но получалось это довольно плохо. Каждый удар Косого попадал точно в цель. Сам же Сынок, как ни старался, никак не мог его достать. Косой очень ловко уворачивался от ударов.
Затем в дело вступил Пряник. Подскочив к Сынку, он вдруг ухватил его за ноги и повалил на пол. Но когда он сам попытался встать, Сынок ухитрился сделать ему подножку. Пряник грохнулся на землю, Сынок вскочил на него и зажал его шею между ногами. Пряник попытался высвободиться, но не смог. Через некоторое время он начал задыхаться. Сынок что есть силы сжимал бедра, перекрывая Прянику воздух. Еще немного, и…
Но тут что-то яркое вспыхнуло у него в голове, а перед глазами потемнело.
Очнулся он тут же, в спортзале, лежа на полу. На него никто не обращал никакого внимания, потому что как раз в этот момент двое других мужиков избивали Исмаила. У того, правда, все складывалось не так успешно, как у Сынка. Он уже держался на ногах исключительно за счет того, что мужики, как куклу, швыряли его из стороны в сторону. Если перестать его лупить и оставить в покое, то он тут же рухнет на пол без посторонней помощи.
Так оно и случилось – еще пару ударов, и Исмаил брякнулся на доски, как мешок с картошкой. Но, правда, тут же опять вскочил на ноги, а в следующий момент опять оказался на полу.
– Отволоките их в каптерку! – приказал Константин Константинович.После обеда опять ими займемся.
До обеда Сынок с Исмаилом провалялись на матах в каптерке. У Сынка все тело ныло так, словно по нему пробежался по меньшей мере табун лошадей. Исмаил тоже выглядел, как поломанный Буратино.
– Чего они от нас хотят? – спросил Сынок у Исмаила.
– Ты что, дурак? – пробормотал Исмаил, еле шевеля разбитыми губами. – Радоваться должен, что тебя взяли.
– Куда?
– В роту. – Исмаил с трудом приподнялся на локте. – Ты что, про роту не слышал?
– Нет. – Сынок покачал головой.
– Ну ты даешь! – искренне воскликнул Исмаил и тут же поморщился от резкой боли в голове. – В роте жить самый кайф. Делать ни
– И все? – недоверчиво переспросил Сынок.
– Ну там раз-два в месяц выезжают на разборки, – махнул рукой Исмаил. – Ну там палаток пару разгромить, еще чего-нибудь учудить, в основном так, по мелочи. Но главное – бабки. Они платят бабки. И очень большие бабки.
– Сколько? – спросил Сынок.
– Не знаю. – Исмаил пожал плечами. – Кто-то говорит, что тысячу рублей, кто-то – что тысячу долларов. В месяц.
– Понятно. – Сынок из последних сил сел прямо на полу. – И это они нас с тобой испытывают, что ли?
– Ну что-то в этом роде. – Исмаил задумчиво огляделся по сторонам. – Интересно, а дальше что будет?
– Как раз ничего интересного. – Сынок улыбнулся. – Дальше нас с тобой стравят, как собак, и посмотрят, кто останется цел.
– Думаешь?
– Увидишь. – Сынок тряхнул головой и поднялся на ноги. – После обеда будем драться.
Так оно и случилось. На обед Сынку и Исмаилу дали по две говяжьих котлеты и по сто граммов водки. А после обеда их повели через «академгородок» к дальнему ангару. Сынок и не думал, что у братства так много земли и помещений.
– Значит так, – сказал Константин Константинович, когда их обоих втолкнули внутрь гулкого, разогретого солнцем железного сарая, – мне совсем не интересно, что вы там будете делать. Но через десять минут один из этого сарая должен выйти, а второй останется там. Как вы решите, кому остаться, а кому выходить – не мое дело. Только к тому, кто остался, мы пустим трех собак. Пряник, приведи собачек, пусть посмотрят.
Это были овчарка, доберман и стаффордширский терьер. На всех на них были намордники. Пока были.
– Ну как, нравятся? – старик пнул овчарку ногой. Та набросилась на него с таким рычанием, что от одного звука можно было перепачкать штаны. Остальные собаки тоже принялись рваться с поводка, так что Пряник и еще один мужик с трудом могли их удержать.
– Все, время пошло, – сказал Константин Константинович и захлопнул дверь. Послышался металлический лязг закрываемого снаружи замка. В ангаре стало совсем темно.
– Что будем делать? – спросил Сынок, оглядывая голые стены сарая и потолок с длинной балкой. – Нужно как-то…
Но договорить он не успел. Потому что Исмаил вдруг сзади со всей силы ударил Сынка ногой в шею. Сынок не удержался и, потеряв равновесие, полетел на землю. А Исмаил сзади запрыгнул ему на спину и, схватив за горло, принялся душить.
– Прости, Сынок, – шипел он, – ничего личного. Я просто жить хочу…
Пальцы его, словно стальные, все сильнее и сильнее сжимались на шее Сынка. Уже становилось трудно дышать. Уже темнело в глазах. Сынок изо всех сил пытался схватить Исмаила и сбросить его с себя, но сделать это одной рукой ему никак не удавалось. Тогда он, собрав последние силы, резко перевернулся на спину. Исмаил слетел с него и кубарем покатился по земле. Но тут же вскочил и со всей силы двинул Сынка ногой в пах.