Стая
Шрифт:
— Сидел. Читал газету… Я еще заглянула поверх листа, думала: может, это вы. То есть, конечно, не вы, а Максим…
— В принципе, неважно. Допустим: кому-то так уж приспичило произвести ликвидацию именно в этот час. И в этом месте. Тогда все бы обставили гораздо проще. У кафе тормозит угнанная тачка. Нас превращают в решето из двух автоматов. Отъезжают, в паре-тройке кварталов бросают машину и оружие. И все — короткий сюжет в городских новостях и очередной «глухарь»…
Он сделал паузу, внимательно наблюдая за Людмилой: поняла или нет логику его рассуждения? Хотя и старался выражаться максимально
Похоже, все поняла… И вполне спокойно выслушала рассказ о том, как здравомыслящим людям надлежало бы убивать ее и Граева. Удивительная «мирная гражданка». Не каждый день такую встретишь…
— А что у нас? — продолжил Граев. — Получается, что человек тихо-мирно сидел, пил пиво, — и вдруг стукнула его в темечко идея: завалю-ка я этих двоих… А потом его дружки, прогуливающиеся неподалеку, решили довести дело до конца… Так не бывает. И тем не менее случилось. Кстати, он бы нас уложил — если бы не вмешалась четвертая сила. Я только и успел сделать, что опрокинул вас вместе со стулом — и все кончилось. Кто-то аккуратно всадил нашему другу пулю в переносицу. Издалека, из винтовки. Скажите, вы на все встречи ходите под прикрытием профессиональных снайперов?
Последнюю шутку он произнес очень мрачно. Людмила не улыбнулась и не пошутила ответно. Сказала совершенно серьезно:
— Я и сама снайпер. Почти профессиональный.
Только сейчас Граев вспомнил, где видел это лицо.
Глава пятая
Одинокий Гекельберри Финн
Характера у нее было побольше, чем у любой другой женщины; я думаю, по характеру она сущий кремень.
1
— Случилось что-нибудь? — спросил Макс и улыбнулся. Очень уверенно улыбнулся.
Прапорщик, многому его в жизни научивший, всегда говорил о подобных ситуациях: как бы хреново ни было — улыбайся. И чем хреновей — тем шире. Улыбка, она тоже оружие. Какая-нибудь сука держит тебя на прицеле, ждет, что ты с лица взбледнешь, в штаны напустишь, — а ты улыбаешься. Сбиваешь с толку, заставляешь нервничать, искать подвоха…
Райнис не занервничал — на вид, по крайней мере. И на вопрос не ответил. Сказал задумчиво:
— Правильно русские говорят: дерьмо не тонет…
— Ты с…дил акваланг для этого? Чтобы поспорить с русской пословицей? — поинтересовался Макс.
— Дурак, — констатировал Райнис. — Дегенеративное дитя отравленного водкой народа. Вас не надо завоевывать, вам просто не надо мешать пить. А потом прийти на опустевшие земли. Только непонятно, отчего Бог или природа наградили вас такой звериной живучестью… Зачем ты вынырнул? Неужели не ясно, что без тебя — оставшегося на дне — от утренней съемки можно легко откреститься? Сказать, что шутили в пьяном виде? Всем в Европе известны пьяные шутки пьяных русских свиней…
В тоне Райниса звучала неподдельная грусть.
— Ну что уж делать, если так вышло, — осторожно сказал Макс. — Учти, я и под шпалером к бадье не подойду и
Пушка, тем не менее, продолжала целиться ему в голову. Райнис за стол не сел, говорил стоя, по-прежнему удерживая приличную дистанцию.
— Пригодишься и в застреленном виде. У меня было время поразмыслить — с тех пор, как в объектив увидел тебя вылезающим на остров. Долго ты сюда добирался, однако… Но это и к лучшему, я все успел подготовить к встрече. Так вот, в отснятом материале есть очень удачный момент: Джазмен направляет на тебя револьвер. При современных технологиях не так уж сложно изобразить дымок из дула и толчок отдачи… Все равно авторам фильма качество пленки придется сознательно ухудшать и выдавать за полученную от анонимов скрытую съемку… Я, как ты наверное понял, на телевидении не работаю. Я работаю в КАПО. Никогда не слышал? Удивляешь… Проще говоря, в Департаменте охранной полиции.
Макс не понимал другого: к чему все эти слова? Завел в угол, выстрелил, и все дела. Нет, он не был против объяснений, слушал бы и слушал. Но все равно не понимал. Мелькнула мысль: может, прибалтийскому Джеймсу Бонду не приходилось убивать? Вот так — намеренно, осознанно, глядя в глаза? И накачивает себя словами, либо ждет от Макса провоцирующего выстрел движения. Все-таки ботаник, как супермена из себя не строит…
Стоило потянуть разговор. И попробовать купить Райниса на один старый трюк.
— И же чем помешал Джазмен вашей национальной безопасности? — спросил Макс.
— Джазмен — пешка. Но поле, на котором эта пешка стоит, неожиданно приобрела большое значение в партии. Наркотики — ерунда, поток невелик и под контролем, почти все уходит транзитом… Судьба ваших детей тоже никого не волнует, хоть какая-то польза от щенков будет. Все дело в…
Райнис осекся, словно сам удивился, зачем так разоткровенничался.
— Пешки хотят жить не меньше ферзей, — сказал Макс, так и не дождавшись продолжения. — Могли бы и попробовать договориться с человеком. Как принято в приличном обществе.
Райнис ничего не понял. По его разумению, Макса должна была сейчас заботить личная судьба, но никак не взаимоотношения Джазмена со спецслужбами Балтии. А Макс продолжил — напористо, даже нагло:
— Дурак-то здесь ты, Райнис. Мог бы и задуматься: где я был и чем занимался минувшие три часа?
Не спрашивая разрешения, Макс нагнулся, притянул лежавшие на столе, довольно далеко от него, пачку сигарет и зажигалку. Закурил, опять-таки не спрашивая позволения. Выпустил струйку дыма в сторону Райниса.
— С острова я пошел… — Макс выдержал драматическую паузу, — …прямиком к Джазмену. Как только допер, что ты вздумал утопить меня всерьез. По-моему, наш с тобой договор такая подлянка разорвала. Джазмен сильно удивился, но к реке меня тут же не поволок… А вот к тебе пара вопросов у него появилась.
Во взгляде Райниса росло подозрительное недоумение. Макс спокойно, даже лениво, потянулся за пепельницей, стоявшей на столе еще дальше.
— Кстати, будь другом, раздерни до конца на окне занавески. Пусть зайдут, что в огороде томиться. Пора расширить состав заседания… И положи, наконец, свою…