Стая
Шрифт:
Она подалась вперёд:
— Давайте поговорим о чём-нибудь позитивном.
Президент улыбнулся:
— Что-нибудь позитивное было бы нам очень кстати, Джуд.
— Ну, ведь когда-то наступит и «потом». Важно, кто выиграет. Когда всё это закончится, мир будет выглядеть иначе. Многие страны будут дестабилизированы, в том числе и те, в дестабилизации которых мы заинтересованы. Этот эффект нужно использовать. Я хочу сказать, сейчас мир находится в ужасном положении, но кризис — это другое слово для обозначения шанса. Если происходящее влечёт за собой падение режима, неприятного нам, это не наша вина, зато
— Хм, — хмыкнул президент. Госсекретарь немного подумала и сказала:
— Следовательно, вопрос не столько в том, кто ведёт эту войну, сколько в том, кто её выиграет.
— Цивилизованный мир должен встать к плечу плечом против невидимого врага, — подтвердила Ли. — Если так пойдёт и дальше, союзы стран будут смотреть на ООН с более сильных позиций. И это правильно. Мы никому не станем навязываться, но будем наготове. К сотрудничеству. Выиграть, в конечном счёте, должны мы. А проиграют все, кто нам угрожал и выступал против нас. Чем существеннее мы повлияем на исход ситуации, тем яснее будет позднейшее распределение ролей.
— Ясная точка зрения, Джуд, — сказал президент.
На экранах все одобрительно закивали, некоторые с досадой. Ли откинулась на спинку стула. Она сказала достаточно. Больше, чем допускало её положение, но это не умалило действия сказанного. Несколько человек, в чью задачу, собственно, входило говорить такие вещи, остались с носом. Но ничего. В Оффуте её услышали.
— Хорошо, — сказал президент. — Я думаю, что мы своевременно получим на блюдечке такое предложение, но блюдечко должно уже быть наготове. Ни в коем случае мы не должны создавать в мировом общественном мнении впечатления, что мы заинтересованы в руководящей роли. Как продвигаются ваши учёные, Джуд?
— Я думаю, они — наш самый ценный капитал.
— Когда мы увидим результаты?
— Завтра все соберутся. Я приказала майору Пику вернуться, чтобы он смог присутствовать при этом. Управлять чрезвычайным положением в Нью-Йорке и Вашингтоне он сможет и отсюда.
— Надо выступить с обращением к нации, — сказал вице-президент. — Настало время высказаться.
— Да, это правда. — Президент стукнул по столу. — Пусть отдел по связям сажает своих писак за текст. Я хочу, чтоб это было что-то честное. Нечто, вселяющее надежду.
— Остановиться на возможных врагах?
— Нет, пусть речь идёт о природных катастрофах. Люди ещё достаточно взвинчены. Мы должны их заверить, что сделаем всё, чтобы защитить их. Что у нас есть средства и возможности. Что мы подготовлены ко всему. Америка не только самая свободная страна в мире, но и самая надёжная, что бы там ни вылезало из моря, это они должны знать. И я посоветую вам ещё вот что. Молитесь. Молитесь Богу. Это Его страна, и Он с нами. Он даст нам силы устроить всё так, как нам нужно.
Нью-Йорк, США
Мы не сможем.
Только эта мысль стучала в голове Пика, когда он поднимался в вертолёт. Мы неподготовлены. У нас нет ничего, что мы могли бы
Мы не справимся.
Вертолёт поднялся с ночной площадки Уолл-Стрит и полетел над Сохо, над Гринвич-Виллидж и Челси на север.
Город ярко освещался, но залитые светом улицы были пусты. Нью-Йорк находился в руках сил безопасности OEM и армии. То и дело взлетали и садились вертолёты. По Ист-Ривер курсировали только военные корабли.
И умирало всё больше людей.
OEM без конца публиковал предписания и советы населению, но они ничего не давали. Канистры с питьевой водой, которые должны были стоять в каждом доме на крайний случай, там не стояли. А если и стояли, люди всё равно заболевали от токсинов, выходящих в виде газа из канализации, из раковин и туалетов. Всё, что мог сделать Пик, это эвакуировать здоровых людей в карантинный лагерь и изолировать там. Нью-Йорк превратился в зону смерти.
Туннель всё ещё горел. Водитель военного бензовоза, видимо, не закрепил как следует противогаз и на полной скорости потерял сознание. А ехали конвоем несколько бензовозов. Один взрыв вызвал цепную реакцию, и в воздух взлетели десятки машин. Температура в туннеле была как в жерле вулкана.
Пик корил себя, что не смог предотвратить беду. В туннеле опасность отравления многократно возрастала по сравнению с городскими улицами, где токсины выдувало ветром. Но как и что он мог предотвратить?
Если Пик что и ненавидел всеми силами души, так это чувство бессилия.
И теперь то же самое начинается с Вашингтоном.
— Мы не сможем, — сказал он по телефону Ли.
— Мы должны, — было ему единственным ответом. Они перелетели Гудзон и направились к аэропорту, где Пика дожидался военный самолёт, чтобы отвезти его в Ванкувер. Огни Манхэттена остались позади. Пик спросил себя, что даст им завтрашнее совещание. Срочно нужен какой-нибудь медикамент, который положит конец ужасу Нью-Йорка. Но что-то подсказывало ему, что надежды тщетны.
«Шато Уистлер», Канада
Ли была очень довольна.
Конечно, перед лицом грядущего Армагеддона ей больше приличествовала бы скорбь. Но день прошёл просто замечательно. Вандербильт присмирел, уйдя в оборону, а президент прислушался к ней.
После нескольких телефонных разговоров она укрепилась в уверенности, что мир гибнет, и с нетерпением ждала соединения с министром обороны. Она хотела обсудить с ним выход кораблей, которые с завтрашнего дня должны начать сонарную атаку против китов. Министр обороны застрял в каких-то переговорах. Несколько минут у неё ещё оставалось, и она играла Шумана перед кулисами громадного звёздного неба.
Было около двух часов ночи, когда телефон зазвонил. Ли ожидала услышать Пентагон и в первый момент даже не поняла, с кем говорит.
— Доктор Йохансон! Чем могу служить?
— Я хотел бы поговорить с вами один на один, генерал.
— Сейчас не самый удобный момент. Мне нужно провести несколько телефонных переговоров. Скажем, через час. А о чём вы хотите говорить?
— Вы предполагали, что у меня есть своя теория.
— Ах, да! — Она секунду размышляла. — Хорошо. Приходите прямо сейчас.