Стая
Шрифт:
— Что вы думаете на этот счёт? — спросил президент, обращаясь по кругу ко всем. — Такое возможно?
— Эксперты сидят в «Шато», — резко сказал министр обороны. — Если они пришли к таким выводам, мы должны отнестись к ним серьёзно и спросить, что делать в первую очередь.
— Вы относитесь к этому серьёзно? — поражённо ахнул Вандербильт. — К этим «Чужим»? К зелёным человечкам?
— Это не инопланетяне, — терпеливо повторила Ли.
— Допустим, теория верна, — сказала госсекретарь. — Что из неё мы можем предать гласности?
— Что? Ничего! — Директор ЦРУ энергично затряс головой. — Иначе немедленно разразится хаос.
— Он уже и так разразился.
— Тем
— Это скорее религиозная проблема, — отмахнулся министр обороны. — Политически неактуальная.
— Никакой политики больше нет, — сказал Пик. — Нет ничего, что можно было бы рассматривать в отрыве от страха и горя. Поезжайте в Манхэттен. Посмотрите. Как вы думаете, о чём там молятся люди, которые никогда в жизни не переступали порог церкви?
Президент задумчиво смотрел в столешницу.
— Мы должны спросить себя, — сказал он, — какой же во всём этом содержится Божий промысел.
— Бог сидит не в вашем кабинете, сэр, если мне будет позволено заметить, — сказал Вандербильт. — И он не на нашей стороне.
— Это нехорошая точка зрения, Джек, — нахмурился президент.
— Я перестал делить точки зрения на хорошие и плохие. Важнее, чтобы они имели смысл. Здесь каждый явно придерживается мнения, что в этой теории что-то есть. Я спрашиваю себя, кто из нас слетел с катушек…
— Джек, — предостерегающе сказал директор ЦРУ.
— …но готов признать, что это я. Тем не менее, меня убедят только доказательства. Когда я поговорю с этими мерзкими типами, с этим отродьем в воде. До тех пор я бы настоятельно просил всех не терять бдительность и не исключать возможности крупного террористического удара.
Ли дотронулась рукой до его локтя:
— Джек, почему люди могли выбрать такой сложный путь?
— Чтобы такие, как вы, подумали, что на нас напали инопланетяне. И ведь это сработало. Чёрт возьми, это сработало!
— Никто здесь не наивен настолько, — сердито сказал советник по безопасности. — Мы не ослабим нашу бдительность, но, если честно, с вашим психозом терроризма мы далеко не продвинемся. Мы можем сколько угодно искать чокнутых мулл или злодеев-миллионеров, а за это время поползут ещё несколько склонов, а наши города смоет. Что же вы, в конце концов, предлагаете, Джек?
Вандербильт гневно скрестил руки на животе и стал похож на надувшегося Будду.
— Но я только что слышала предложение, — с расстановкой сказала Ли.
— Какое же?
— Поговорить с этими типами. Установить контакт.
Президент соединил кончики пальцев и задумчиво сказал:
— Это испытание. Испытание для человеческой расы. Может быть, Господь Бог предназначил эту планету для двух рас. А может, права Библия, когда говорит о звере, выходящем из моря. Бог говорит: даю вам во власть землю, но ничего такого не сказал каким бы то ни было морским существам.
— Нет, абсолютно нет, — пробормотал Вандербильт. — Он сказал это только американцам.
— Может быть, это война против зла, много раз предсказанная великая битва. — Президент слегка выпрямился. — И мы избраны нанести по нему удар и победить его.
— И, может быть, — подхватила Ли его мысль, — тот, кто победит в этой битве, завоюет мир.
Пик глянул на неё сбоку и промолчал.
— Мы должны открыто обсудить теорию Йохансона с правительствами стран НАТО и Евросоюза, — предложила госсекретарь. — Затем мы должны привлечь ООН.
— И одновременно дать им понять, что они вряд ли будут в состоянии провести такую операцию, — быстро проговорила Ли. — Я
— Достигают ли цели ваши меры противодействия? — спросил советник по безопасности.
— Повсюду в мире полным ходом идёт поиск иммунного вещества. Мы пытаемся предпринять что-нибудь против проникновения крабов и нападений китов, а также пытаемся выгрести со дна этих червей, что оказалось не так просто. Мы делаем очень много для того, чтобы обуздать врага, но этого будет недостаточно, если мы и дальше поведём себя традиционно. Остановка Гольфстрима приговаривает нас к бессилию. Метановую катастрофу не сдержать. Даже если нам удастся вычерпать со дна миллионы этих червей, мы не сможем увидеть, где они ещё поселились, и ведь появятся новые. После того, как стало невозможно отправлять вниз зонды и батискафы, мы ослепли. Мы не имеем ни малейшего понятия, что происходит внизу. Сегодня вечером я слышала, что мы потеряли два больших трала и траулеры, выгребавшие дно в заливе Святого Лаврентия. Поисковые самолёты вылетели, но это очень тяжёлая местность. Зона перманентного тумана, и вот уже два дня там бушует шторм. — Она замолкла. — Это только два примера из тысяч. Почти все сообщения посвящены нашим неудачам. Воздушная разведка работает исправно, мы много раз останавливали нашествие крабов огнемётами, но они снова вылезают в других местах. Приходится признаться, что мы мало что можем сказать о море.
— А сонарные атаки?
— Мы их продолжаем, но они не принесут успеха. Киты не бегут от шума, как поступило бы любое животное, у которого не нарушен инстинкт самосохранения. Насколько можно судить, они ужасно страдают, но ими управляет внешняя сила. Террор продолжается.
— Вот вы говорите о внешнем управлении, Джуд, — сказал министр обороны. — А видите ли вы за всем этим стратегию?
— Думаю, да. Пятиступенчатую. Шаг номер один — это изгнание людей с поверхности моря и из глубин. Шаг номер два завершается уничтожением и изгнанием прибрежных популяций. Взгляните на Северную Европу. Шаг третий охватывает уничтожение нашей инфраструктуры. Опять-таки Северная Европа, где прибрежной индустрии нанесён чувствительный урон. Паралич рыболовного промысла, кроме того, влечёт за собой серьёзные продовольственные проблемы, особенно для третьего мира. Шаг четвёртый — уничтожение опорных столпов нашей цивилизации, больших городов — посредством цунами, бактериологического отравления, оттеснения населения вглубь материка. И, наконец, пятый и последний шаг: климатический переворот. Земля становится непригодна для проживания человека: она покрывается льдами либо тонет, перегревается либо переохлаждается, либо то и другое — частностей мы ещё не знаем.
Некоторое время все подавленно молчали.
— Но не станет ли тогда Земля непригодной для обитания животного мира в целом? — спросил советник по безопасности.
— На поверхности — да. Или, скажем, большая часть животного мира может при этом исчезнуть. 55 миллионов лет назад уже было так, и конечный результат привёл к тому, что огромное количество животных и растений вымерли и уступили место другим видам. Я думаю, эти существа должны бы всерьёз поразмыслить над тем, смогут ли они сами пережить такую катастрофу.