Стая
Шрифт:
И как раз с позиций его собственной точки зрения эта мисс Делавэр с заячьими зубами его же и упрекнула.
К нему подплыла маркированная белуха. Это была самка четырёхметровой длины. Она высунула голову из воды и дала себя приласкать, тихо посвистывая. Эневек спросил себя, разделяет ли белуха какие-нибудь человеческие чувства и может ли их испытывать. Фактически этому не было никаких доказательств. Так что Алиса Делавэр была права.
Но так же мало было доказательств обратного.
Белуха пощебетала и скрылась под водой.
О нет, подумал он. Только этого ему не хватало!
— Ну, Леон, — сказал мужчина, подошедший к краю бассейна, — кого мучаем на сей раз?
Эневек выпрямился и оглядел подошедшего. Джек Грейвольф имел такой вид, будто сошёл с экрана какого-нибудь вестерна. Его богатырская мускулистая фигура была упакована в лоснящийся кожаный костюм. Индейские украшения болтались на широкой, как шкаф, груди. Из-под шляпы с перьями на плечи и на спину падали чёрные шелковистые волосы. Это было единственное, за чем Джек Грейвольф ухаживал, всё остальное в его облике наводило на мысль, что он неделями скачет по прерии, не видя ни воды, ни мыла. Эневек взглянул в его усмехающееся загорелое лицо и сдержанно улыбнулся в ответ.
— Кто тебя впустил сюда, Джек? Не иначе Великий Маниту?
Грейвольф расплылся в улыбке.
— Спецразрешение, — сказал он.
— Да? И давно?
— С тех пор, как поступило папское распоряжение дать вам по рукам. Успокойся, Леон, я вошёл вместе со всеми, уже пять минут, как аквариум открыли.
Эневек растерянно глянул на часы. Грейвольф был прав. Он просто забыл со своими белухами про время.
— Надеюсь, это случайная встреча, — сказал он.
— Не совсем.
— Значит, ты пришёл ко мне? — Эневек медленно двинулся прочь, и Грейвольф последовал за ним. По аквариуму прогуливались первые посетители. — Чем могу служить?
— Ты сам знаешь, чем можешь служить.
— Старая песня?
— Присоединяйся к нам.
— Забудь об этом.
— Давай, Леон, ведь ты же наш. Тебе ли обслуживать кучу придурков, которые приезжают специально, чтобы пофотографировать китов.
— Не это главное.
— Люди тебя слушают. Если ты официально выступишь против наблюдения китов, дискуссия приобретёт совсем иной вес. Ты бы нам очень пригодился.
Эневек остановился и испытующе посмотрел в глаза Грейвольфа.
— Ещё бы. Я бы вам пригодился. Но я сам выбираю, с кем мне по пути.
— Вот с этими! — Грейвольф кивнул в сторону бассейна с белухами. — Да меня тошнит, когда я вижу тебя здесь, с пленными! Вы их поймали и мучаете, ведь это для них всё равно что убийство в рассрочку.
— Ты что, вегетарианец?
— Чего-чего? — Грейвольф растерянно моргал.
— И ещё ответь мне, с кого ты стянул шкуру для своей куртки?
Он зашагал дальше. Грейвольф какое-то время озадаченно стоял, потом
— Это же разные вещи. Индейцы всегда жили в согласии с природой. Из шкур животных они…
— Избавь меня от своих поучений.
— Но это так.
— Хочешь, я скажу, в чём твоя проблема, Джек? Точнее, две проблемы. Первая — ты рядишься в шкуру защитника природы, хотя на самом деле ведёшь войну за индейцев, которые давно уже устроили свои дела и без тебя. Вторая твоя проблема — ты не настоящий индеец.
Грейвольф побледнел. Эневек знал, что его собеседник уже несколько раз представал перед судом за членовредительство. Он спросил себя, много ли нужно, чтобы вывести этого громилу из себя. Одного шлепка Грейвольфа хватило бы, чтобы надолго закончить любую дискуссию.
— Что за чушь ты несёшь, Леон?
— Ты полукровка, — сказал Эневек. Он остановился у бассейна с морскими выдрами и смотрел, как их тёмные тела торпедами носятся в воде. — Даже и того нет. Ты такой же индеец, как сибирский медведь. Твоя проблема, что ты не знаешь, кто ты такой; ты не можешь найти себе место, тебе кажется, будто ты со своей природозащитной вознёй можешь кому-то помешать. Уволь меня от этого.
Грейвольф сощурился на солнце:
— Почему я не слышу слов? Слышу только грохот, как будто вывалили тачку щебёнки на железный лист.
— Ой, как страшно!
— К чёрту, нам ли с тобой враждовать! Так ли уж много я от тебя хочу? Всего лишь поддержки!
— Я не могу тебя поддержать.
— Смотри, я не враг тебе, я и пришёл-то лишь для того, чтобы предупредить тебя об одной нашей акции. Хотя я не должен был этого делать.
Эневек насторожился.
— Что вы там опять затеваете?
— Акция называется наблюдение туристов, — Грейвольф громко рассмеялся. Его белые зубы блеснули, как слоновая кость.
— И что это значит?
— Ну, мы выйдем в море и будем фотографировать твоих туристов. Мы будем показывать на них пальцем, ахать, подъезжать вплотную и пытаться их потрогать. Чтобы они получили представление о том, как чувствуют себя киты.
— Я могу это предотвратить.
— Не можешь, у нас свободная страна. Никто не может нам предписывать, куда нам плыть на наших лодках. Понятно? Акция уже подготовлена, дело решённое, но если ты пойдёшь нам навстречу, я подумаю о том, чтобы приостановить её.
Эневек посмотрел на него, потом отвернулся и пошёл дальше.
— Китов всё равно нет, — сказал он.
— Это вы их разогнали.
— Ничего подобного.
— Ах, конечно, человек ни в чём не виноват. Вся вина на глупых животных. Нечего плавать среди летающих гарпунов или позировать фотографам. Но я слышал, они снова появились. Вроде бы видели уже нескольких горбачей.
— Всего несколько.
— Скоро конец вашему бизнесу. Ты хочешь, чтобы мы ещё больше снизили ваши прибыли?