Стая
Шрифт:
– Джон Уоллес, – тихо говорит Вал.
– Вырядился как Коза ностра. Он кто вообще такой?
– Не особо за ним слежу. Знаю только, что инвестор. Вкладывается в селекционные исследования.
– Посреди леса?! – Я фыркаю. – И что, он тут новые сорта елок выводит?
– Хороший вопрос.
Пару долгих минут мы ожидаем возле стены, буравя взглядами блок станции. Через минут пять оттуда появляется огромная фигура Байрона Хэлла. Он торопливо проводит рукой по коротко остриженным белесым волосам и чуть не падает с крыльца.
Когда Байрон замечает нас в тени навеса, то останавливается, забыв, куда шел. Его круглое загорелое лицо озаряет дружелюбная улыбка, в синих глазах искрится благодарная радость.
– Зайцы вы мои! – радостно восклицает Хэлл и стискивает меня в медвежьих объятиях так основательно, что у меня даже очки с носа съезжают. – Ох, не знаю, как вас благодарить-то теперь. Ты просто гений.
– Стараюсь, – хрипло выдавливаю я.
– Прости!
Хэлл выпускает меня из своей мертвой хватки и протягивает увесистую ладонь Вал.
– Рада, что смогли тебе помочь, – говорит вампир, и они обмениваются рукопожатиями. – Они тебя взяли?
– Уоллесу как будто резко стало не до инспекций. – Байрон вздыхает. – Он просто спросил у меня, кто это такой приезжал на станцию. Я ему так и ответил, что врач Вальтерия Рихтенгоф. Он хотел с тобой пересечься, но я смекнул, что нужно соврать. Сказал ему, мол, вы уже уехали. Похвалил, что я нашел своего специалиста вместо вызова скорой. Так-то.
– Как документы? – спрашивает Вал.
– Ой, пять баллов! – Хэлл сияет. – Не знаю, чего ты там переписал, Бруно, но они сказали, что такого охранника надо брать с окладом повыше. С вами мне ни черта не грозит. Спасибо.
С Байроном Хэллом мы были знакомы уже много лет. Это был один из немногих людей, знавший нашу тайну и не пытавшийся ее выдать. До этого мы относились к охотникам как к машинам для добычи трофеев, но Хэлл заставил нас совершенно иначе взглянуть на все человечество. Он трепетно любил природу, оружие использовал лишь для самозащиты и был, скорее, опытным рейнджером или егерем, чем зверобоем. Неудивительно, что мы быстро сдружились и нашли общие темы для разговора.
И когда ему потребовалась работа в частном научном проекте, мы с радостью помогли. Уоллес, как оказалось, не брал на работу людей с опытом лесника, а документы Байрона уже попали к нему на стол. Пришлось тихо навести порядок в послужном списке Хэлла, начав день с театральной постановки.
– Мы тогда поедем, – говорит Вал. – Не хотелось бы пересечься с Уоллесом и испортить впечатление. Там и так не все особо в историю с обмороком поверили. Да и какой-то свой врач вместо бригады скорой помощи… Белыми нитками шито, будет лучше, если все об этом забудут.
– Ну, давайте прощаться. – Хэлл снова стискивает меня как куклу, и я издаю звук собачьей резиновой игрушки, на которую со всей силы наступают пяткой. – Буду рад
В росте я сильно уступал Хэллу, упираясь ему взглядом куда-то в грудь. Одно радует, я еще не самый мелкий, Вал была почти на целую голову ниже.
Если снова этому вслух порадуюсь, то моя звезда закинет меня в лес, и рост ей не помешает.
3
Мы вернулись обратно в город по запруженному машинами шоссе – час-пик даже в нашем маленьком Сьеррвуде ощущается скверно.
Почти всю дорогу до моего дома мы провели в молчании. Я устало поворачивал ручку радио, стараясь ловить только те песни, которые мне нравились. Наткнувшись на "Beggin you", начинаю громко подпевать и барабанить рукой по всем поверхностям, до которых дотягиваюсь. Вал не обращает никакого внимания и просто устало смотрит на дорогу, давно привыкшая к моим неистовым танцам.
Преодолев пробку, мы въезжаем в знакомый квартал, где я уже пару лет снимал небольшую комнату над автомастерской. Вонь бензина помогала мне заниматься любимым делом – моделированием. Я мог раскрашивать солдатиков или собирать какую-нибудь ерунду из картона целый день, и никто особо не жаловался на едкий запах клея или грунтовки.
Вал останавливает машину напротив обшарпанной деревянной двери, ведшей в многоквартирный дом-улей, набитый бедностью и тараканами. Заглушив мотор, еще минуту задумчиво барабанит пальцами по рулю, невидяще глядя перед собой. Как я и предполагал, мысли вампира витали где-то далеко. Не сомневаюсь, если вместо сна и отдыха она снова поедет что-то доделывать.
– Сладких снов. Если хочешь, заберу тебя завтра утром.
– А ты отдыхать не собираешься? Выглядишь отвратительно.
– Спасибо, Бруно. Очень тактично и обходительно с твоей стороны.
Под глазами Рихтенгоф залегают глубокие черные круги. Скорее всего, работает без сна уже недели две, а то и больше. Конечно, вампирам нужно спать гораздо реже, чем обычным людям. Вал хватило бы одного анабиоза в неделю, но она даже этим злоупотребляет.
Я так долго не протяну и буду громко причитать, что умру, если не посплю хотя бы одну ночь за четверо суток. И ничего зазорного в этом не вижу. Женевской конвенцией запрещены пытки в виде лишения сна, а к себе их применять и того ужасней.
– Тебе точно не нужна моя помощь? – уточняю я. – Понятно, что спорить бесполезно…
– Бесполезно, – вздыхает Вал. – Поэтому не будем тратить драгоценное время. В твоем присутствии нет необходимости, я сама прекрасно справлюсь.
– Фиг с тобой.
Устало вздыхаю и потираю опухшие глаза. Мои возражения смысла не имеют. С аналитическим мозгом выигрывать споры гораздо проще, чем без. Лишь бы ее аналитический мозг не отказал от усталости.
– Ладно, пойду посплю. – Я широко зеваю и потягиваюсь с характерным придушенным звуком. – Оставлю телефон включенным. Звони, если что.