Стебалово
Шрифт:
– Атас! Чё я только не видывала - боже мой!
– но у меня пока никто - слышишь?
– никто не разговаривал на разделочном столе!
– Эммануэль была потрясена.
– Да... Ну, и дела... Ну, тогда другое дело, нет базара, выполняйте последнюю волю клиента. О Серафим, мать твою! Подфартило мне, черномазой! Ладно, че у тебя еще?
– Варшавский антрекот, Эммануэль.
– Добро.
– Чернина с клецками и сухофруктами.
– Прекрасно.
– Мозги с квашеной капустой.
– Изысканно.
– И сердце с сыром.
–
– Эммануэль удовлетворенно потерла руки.
– Это все?
– Это все.
– Стервятник захлопнул книгу.
– А все, так и канай, Стерва, не фиг тебе тут ошиваться, работы выше крыши. Давай, давай, шевели поршнями!
Стервятник поспешил на выход.
– Хотя притормози!
– попросила хозяйка.
– Да, Эммануэль?
– Я заказывала иностранцев. Где они?
– Ждут вас уже битый час.
– Пусть сюда гребут.
– Только у них с собой видеокамера.
– Да мне до фени, чё у них с собой, пусть подгребают, я разберусь.
– Ясно.
Зав производством скрылся за дверью. Спустя минуту в Черный зал вошли двое с видеокамерой, Стивен и Эльза, корреспонденты английской телекомпании Би-Би-Си. Поздоровавшись, они на убогом русском выразили свое восхищение оригинальным заведением Эммануэль.
– Май нейм есть Эльза, - представилась девушка с вызывающе белыми зубами.
– Я есть Стивен, - вторил ей напарник.
– Мы Би-Би-Си.
– А меня трахает ваше Би-Би-Си?
– проворчала Эммануэль.
– Вот?
– спросила Эльза.
– Что?
– не понял Стивен.
– Ничё, - ответила Эммануэль.
– Располагайтесь, гуси.
– Ред борщ оф Куропатка!
– похвалил парень, подняв большой палец.
– Хоспотин Куропатка! Это карашо! Отчень карашо!
– Итс вандефул, - закивала девушка.
– Это есть интересно место, "Каннибал"! Есть отчень аппетит место! Нью рашен китчен! Нью рашен боо! Мы есть Би-Би-Си. А вы есть козяйка?
– Козяйка, козяка, - передразнила Эммануэль и на чистом английском языке предложила: - Довольно выпендриваться, индюки, ботайте на инглиш - я въезжаю. Не фиг тут мне...
– Вери вел!
– обрадовался Стивен.
Эльза жизнерадостно кивнула. Далее базар пошел на английском, криминальным диалектом которого Эммануэль владела в совершенстве.
– Мы долго вас не задержим, - пообещал Стивен, направив объектив видеокамеры на черную физиономию Эммануэль.
– Вы позволите, я включу запись?
– А на хера?
– удивилась хозяйка.
– Один черт, меня ни одна пленка не берет.
– Почему?
– насторожился Стивен.
– Не фотогеничная я уродилась, голубчик, - пропыхтела Эммануэль.
– А где вы, кстати, родились?
– поймала ее на слове Эльза.
– В утробе матери, мать твою. Где, по-твоему, я еще могла родиться?
– Эльза имела в виду, что вы... Ну, судя по виду... вы не местная?
– тактично намекнул Стивен.
– В честь чего это я не местная?
– обиделась Эммануэль.
– Очень даже местная. Это место я купила: мой кабак, мое место.
– А по происхождению?
– не отступала Эльза.
– А че те мое происхождение?
– Эммануэль выпучила на нее огромные фары.
– Вы же не будете утверждать, что вы... русская, - растерялась девушка.
– А почему нет-то?!
– воскликнула хозяйка.
– Я чё, похожа на вьетнамца?
Самолюбивая Эммануэль сгоряча выдула полстакана молочного коктейля.
Английские гости удивленно переглянулись. Понимая, что черная дама задета за живое, Стивен поспешил сгладить недоразумение:
– Простите нас, Эммануэль...
– Вы расисты?
– не дав ему договорить, спросила мисс Каннибал, с подозрением вращая большими глазами.
– Нет.
– Ну, что вы!
– открестились иностранцы.
– Тогда приколитесь: у меня был нормальный папа и в стельку русская мама, мать вашу!
– Ваши родители были белыми?!
– сорвалось с языка у пораженного Стивена.
– А почему это мои родители должны были быть черными, сэр?!
– разозлилась Эммануэль.
– Если я только услышу, что порядочного русского человека обзывают черным сапогом, закатаю в консервную банку! Иностранщина, черт побери! Бздят - не покраснеют! Кому какое дело до моей расцветки?! Захочу - стану зеленой, захочу -- голубой. Думаешь, я от клевой житухи почернела, гусь?!
– Эммануэль гордо и независимо взглянула на Стивена, затем на Эльзу и спросила: - Ты какой день в России, дочка?
– Пятый, - ответила та.
– А я пятый год, твою мать! Поживи здесь пять лет - я на тебя посмотрю!
Отведя душу, Эммануэль закурила. Иностранцы скромно молчали, они выглядели дезориентированными и не понимали, чем вызван столь серьезный взрыв эмоций.
– А что до моих предков, - уже гораздо спокойнее заговорила Эммануэль, - они поди и рады были бы почернеть, так ведь эпоха-дура застращала. Сами слыхали: культ личности, заводы, фабрики, - где же там почернеешь? Только и успевали, что задницу закрывать. Прикиньте: за опоздание на какой-нибудь говенный заводишко вешали десятку исправительно-трудовых, - поди, блин, почерней! Так-то... А вы: негры-негры! Не любите вы наших, суки, в рулет бы вас закатать. Сейчас-то времена реальные, все можно: и в рулет, и почернеть, и на работу никто не неволит. Время меняется, а я-то чем хуже? Сменить кожу много легче, чем нутро с мозгами.
– И вы...
– решился заговорить Стивен, - открыли этот ресторан?
– И я открыла этот ресторан, - кивнула Эммануэль.
– Актуальная идея, не правда ли? Ни в одной стране меня не приняли так тепло и благодарно, как здесь.
– Вы что, пробовали реализовать свою идею в каких-то других странах?
– Пробовала?! Го-го-го-го, ты меня рассмешил! Я объездила вдоль и поперек весь земной шар, дорогуша, открыла сотню кабаков по всему свету, а ты мне говоришь "пробовала"! Го-го-го-го!