Стеклянные книги пожирателей снов
Шрифт:
— Мы ее не нашли. Ее никто не смог найти.
— Но где-то она должна быть, майор, — сказал Баскомб.
— В борделях, куда меня направили, ее не знают…
— Тогда попробуйте поискать в отелях! — воскликнул Ксонк. — Поищите в меблированных комнатах!
— Я не знаю город, как его знаете вы…
— Дальше, — пролаял Ксонк.
— И в-четвертых, — ровным голосом продолжал Баскомб (Свенсон не мог не восхищаться выдержкой этого человека), — мы должны позаботиться о возвращении вашего принца.
Свенсон напряг слух (ради этого он и пришел сюда), но в кухне воцарилось молчание. А потом раздался гневный голос Блаха.
— Что это вы такое говорите? — взорвался он.
— Все очень просто… нам еще предстоит большой объем работ.
— Нет-нет… почему вы это говорите? Вы уже забрали его… не поставив меня в известность! Вы его забрали несколько часов назад!
Снова молчание. Блах быстро объяснил, что произошло в представительстве, — бегство на крышу, забаррикадированная дверь… потом как они с Флауссом обратились с жалобами и просьбой о помощи к лорду Вандаариффу, который обещал сделать, что в его силах.
— Я, конечно же, все это время считал, что похитили его вы, — сказал Блах, — хотя я понятия не имею, как это было сделано. На кухне снова наступило молчание.
— Нет у нас вашего принца, — сказал наконец Ксонк тихим, спокойным голосом. — А теперь — в-пятых. Блах, вы продолжите поиск этого Чаня и той женщины — Гастингс. Мы найдем принца. Баскомб будет на связи. В-шестых… да, еще и в-шестых. — Он замолчал на мгновение, чтобы проглотить остатки вина из стакана. — Вы поможете нам вытащить беднягу Крунера из кухни миссис Граббе. На реке они уже, наверно, приготовили что-нибудь. Мы возьмем ваш экипаж.
Двадцать минут спустя Свенсон стоял на кухне один, глядя на пустой стол и куря сигарету. Он открыл свой медицинский саквояж, нашел в нем пустую стеклянную банку и вытащил из нее пробку, потом зажег спичку и наклонился над столом, внимательно разглядывая его. У него ушло несколько спичек, прежде чем он нашел то, что искал, — маленькие осколки чего-то похожего на синее стекло. С помощью маленькой кисточки он смел осколки в банку, закрыл ее пробкой и всунул банку назад в саквояж. Он понятия не имел, что это такое, но не сомневался: сравнение со стеклянной карточкой принца будет полезным. Он захлопнул саквояж. В представительство вернуться он не мог. Он не знал, сколько может оставаться там, где находится, вероятно, ему уже следовало давно уйти отсюда? По крайней мере, теперь он знал своих врагов или часть из них — ни Ксонк, ни Баскомб не назвали мадам ди Лакер-Сфорца. Может быть, похищение принца — дело ее рук, подумал Свенсон. Но она тоже искала эту Гастингс — интересы разных людей зловеще переплетались. Правда, один из них упомянул доктора Лоренца так, будто тот был с ними заодно, но Свенсон собственными глазами видел доктора у мадам ди Лакер-Сфорца. Может быть, каждый из них злоумышлял против всех остальных, но до определенного момента все они поддерживали дружеские отношения. Где-то в доме три раза пробили часы. Свенсон взял свой саквояж и вышел.
Теперь ворота проулка были заперты, и он перебрался через них с неловкостью человека, не привыкшего к подобным упражнениям в такой час. В городе все еще стоял густой туман, на улицах было темно, и Свенсон не знал, куда ему направиться. Он пошел в сторону от представительства в направлении Серкус-Гарден и центра города, стараясь держаться в тени и заставляя свой усталый мозг работать. Да, принц подвергался опасности, решил Свенсон, но не смертельной. И в то же время холодок пробежал у Свенсона по коже, когда он услышал упоминание Ксонка о «Процессе». Может это каким-то образом быть связано с ожогами на лице? В этом было что-то от языческого ритуала, от тотемных знаков или, мрачно подумал он, от клеймения скота. Покойный Крунер явно участвовал во всем этом — тут и наука была замешана, именно поэтому дело и происходило в институте, у Лоренца. А вот кто не был замешан, если не считать самого Свенсона? Ответ он нашел довольно быстро: Изобела Гастингс и опасный человек в красном, этот самый Чань. Он должен найти их, прежде чем это сделает
Свенсон шел дальше и дальше, его сапоги скользили по мокрым булыжникам мостовой. Мысли его начали путаться, промозглый туман напоминал ему о времени, проведенном им в Варнемюнде, о холодном пирсе, о снеге, бесшумно падающем в море. Он вспомнил, как мальчишкой отправился в зимний лес, как сел в своем теплом пальто под сосной и уставился в высокие ветки. Он не знал, сколько просидел там, мысли его путались, возможно, он был близок к опасному сну, но в этот момент вдруг осознал, что замерзает, что тепло уходит из его тела в снег и в морозный воздух. Лицо у него онемело. Случилось это настолько постепенно, а мысли его были так далеко, что он даже забыл имя девушки, из-за которой отправился туда, но когда он заставил свои окоченевшие конечности двигаться — поднялся сначала на колени, потом встал и неуверенно зашагал, на него снизошло озарение: он увидел всю свою жизнь (и жизнь всех людей), спрессованную в мгновения, в ходе которых тепло медленно, неумолимо рассеивалось, окруженное стеной бесчувственного и прекрасного льда.
Он остановился и огляделся. Большие ворота, ведущие на Серкус-Гарден, были справа, а слева — Мраморные пруды. Ему нужно было принимать решение. Если он пустится на поиски человека в красном, Чаня, и ему повезет найти его убежище, то он, скорее всего, столкнется с солдатами майора Блаха. Поиски Изобелы Гастингс потребуют знания городских отелей и доходных домов, а у него таких знаний просто нет. У заговорщиков — Граббе, Ксонка и д'Орканца, — по их же собственным словам, принца не было. При том что он не очень верил в себя, наилучшим выбором, который приходил ему на ум, была мадам ди Лакер-Сфорца в отеле «Сент-Ройял», хотя он и страшился этого, хотя нервы его натягивались как струны при одной этой мысли. Он был всего в нескольких минутах пути от этого отеля; возможно, ему откроют дверь даже в такой час?
Из окон отеля все еще лился свет, но улица рядом с ним была пуста. Свенсон подошел к дверям — они оказались заперты. Он даже не успел постучать в стекло, как увидел портье, идущего по холлу со связкой ключей. Свенсон подергал за дверь ручку, и это не осталось незамеченным. Человек отпер дверь и приоткрыл ее.
— Чем могу служить?
— Прошу прощения, я понимаю — час поздний… я ищу… я доктор, мне необходимо поговорить с одним из ваших постояльцев, с некой мадам ди Лакер-Сфорца.
— А, с графиней?
— Да.
— Это невозможно. Вы доктор?
— Меня зовут Свенсон… Она меня наверняка примет…
— Да, доктор Свенсон. Нет, к сожалению, это невозможно.
Портье посмотрел куда-то мимо Свенсона на улицу и издал резкий щелкающий звук языком — такой производит кучер, погоняя лошадь. Свенсон повернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается. Из тени на другой стороне улицы в ответ на этот звук вышли четыре человека. Свенсон узнал их по плащам — охранники института. Он снова повернулся к двери — портье закрыл ее и теперь запирал. Свенсон постучал кулаком по стеклу — портье проигнорировал его. Свенсон повернулся к четверке людей на улице. Они стояли большим полукругом посреди дороги, перекрывая ему пути к отступлению. Рука его нырнула в карман и нащупала там револьвер.
— В этом нет нужды, доктор, — раздался резкий, хрипловатый голос справа от него.
Свенсон посмотрел туда и увидел широкоплечую, устрашающую фигуру графа д'Орканца, который стоял в тени в стороне от окна. На нем был цилиндр и тяжелая шуба, в правой руке он держал трость с серебряным набалдашником и смотрел на Свенсона холодным, оценивающим взглядом.
— Он может понадобиться вам позднее, — произнес граф, — а сейчас, позвольте вас заверить, у нас есть более насущные проблемы для обсуждения. Я надеялся, что вы появитесь здесь, и вы не разочаровали меня… Хорошее начало нашего разговора. Не хотите прогуляться со мной?