Стеклянный конверт
Шрифт:
Эта берёза была как курочка ряба. Будто она выпустила своих цыплят — маленькие деревца — на опушку погулять, а сама стоит и караулит их. И ветки-крылья распустила, как наседка.
— Это наша! — гордо сообщает Шурик. — Мы ведём тут разные наблюдения. И над берёзой и над птицами.
В маленьких, с мышиные норы, дуплах, которых было много на старой берёзе, жили юркие, занятные птички. На одной вершине была скворечня.
Присмотревшись, Талка заметила суетливую птичку. Она смело бегала по стволу во
— Принесла глины замазать щёлку, — пояснил Шурик.
— Зачем?
— Эта птичка — древесный поползень. В щёлках стволов он прячет корм — семена растений, зёрнышки, всякую всячину. Насуёт в щель и замажет сверху глиной!
— Эти грязные штуки по всей берёзе — его работа?
— Ну да! Это всё его шкафики с едой. Проголодается — открывает клювом, как отвёрткой, глиняную замазку — и пожалуйста!
Тут с берёзы с испуганным шумом сорвались птицы. На её ветви упал провод, который тянул электрик.
Провод закружился, как живой, обвивая петлями ветви вокруг скворечни.
Подошёл помощник электрика. Сердито нахмурясь, он осмотрел берёзу кругом, взялся за провод и принялся раскачивать и дёргать его, рассчитывая сбросить с дерева. Но железные петли от этого только туже захлёстывались. На ребят сыпались рваные листья и ветки.
— Вы так обломаете дерево, а проволоку всё равно не скинете! Надо лезть на берёзу, — обиженно сказал электрику Шурик.
— Хваталки коротки, — ответил тот, не глядя на ребят.
— Можно взять шест! С рогаткой на конце. Влезть и спихивать, — предложил Шурик.
— Не надо меня обучать, головастики! — ответил помощник электрика, оборачиваясь и презрительно оглядывая ребят. — Мне надо норму выполнять, а не лазить, как макака, по деревьям.
Пришёл, отстегнув кошки, электрик — низкорослый, в старой синей робе парень с кусачками и молотком в руках. Длинные волосы топорщились на его голове, как куст на кочке. Не торопясь, он тоже прошёлся вокруг берёзы, и ветер перекладывал его волосы то на одну, то на другую сторону головы. Он засмеялся, будто был рад тому, что запутался провод, и сказал:
— Придётся выкусывать петляшку, а концы соединять и пропаивать.
— На полдня мороки! — запротестовал помощник. — Сейчас я принесу пилку, и смахнём в момент верхушку со скворечней. Ребята и спилят. Им влезть туда — раз плюнуть! Они же цепкие, что репьи!
С трассы донёсся сигнал на обед.
— Пошли обедать. Дорогой решим, как лучше, — засмеялся опять электрик.
Подмигнув детям серым выпуклым глазом, он ушёл, насвистывая какой-то неизвестный ребятам мотив.
Шурик растерянно смотрел на ребят и, словно
— Нельзя её резать. Ей двести или триста лет. Может, и поболе. Это исторический памятник.
— Алёша! Нельзя пилить! Придумай чего-нибудь! Ну да! Кто же пилит лесные памятники! — оживилась девочка.
— А чего тут думать? Тут и думать нечего! Возьмём на экскаваторе топор, срубим шесты, влезем и поскидаем проволоку. Мы с Шуриком побежали, а ты карауль тут.
От Засек пришёл ветерок. Берёза зашуршала. Вершины её насторожённо прошумели. Стайка скворцов спикировала было к берёзе, но, увидев железные петли, набрала высоту и улетела в Засеки.
Талка тревожно смотрела то на бугор, за который ушли электрики, то поворачивалась к лесу, куда убежали мальчишки. Она ходила и ходила кругом берёзы, держась за ствол. Сухая, жёсткая, как рашпиль, кора поцарапывала ей ладонь, оставляя белёсые полоски на коже.
От леса, прямиком через поле, по жнивью спешили ребята. На фоне тёмного леса были ясно видны длинные шесты на плечах мальчишек. Талка отпустила берёзу, выбежала на высотку и замахала рукой, торопя мальчишек.
Они принесли два шеста.
— А мне?
— А ты умеешь лазить?
— Я в Лиманской научилась, влезаю не хуже кошки.
— Ладно, будем по очереди, — рассудил Алёша.
Мальчишки торопливо полезли на дерево. Талка подала им шесты. Они поднялись поближе к вершине и заработали шестами. А дело не пошло так скоро, как они думали. Заныли руки, а сбросить удалось лишь одну петлю. Уж очень перекрутилась проволока!
— Ой, ребята! Идёт! — крикнул Шурик.
С бугра спускался помощник электрика, размахивая пилой.
— А я вижу машину, — раздался сверху голос Алёши.
Талка оглянулась, вытягиваясь на носках.
По дороге, проложенной грузовиками сбоку трассы, на выезде из леса, быстро катился «газик». Такая простёганная дождями и прокалённая солнцем брезентовая крыша была только на известном Талке автомобиле. Он подскакивал на кочках, зарываясь то одним, то другим колесом в провалы колеи.
Талка побежала навстречу «газику».
Вместе с отцом приехал бригадир Вашанин. Он дорогой рассказал отцу, зачем прибегали к нему мальчишки.
Талка редко видела отца таким рассерженным. Анатолий Николаевич подошёл к берёзе как раз тогда, когда здесь появился с пилой в руке помощник электрика.
— Вы знаете, сколько надо лет, чтобы выросло такое дерево? — тихо сказал ему отец.
— А мы не интересуемся. Что она, понимаешь, стала на дороге?..
— Брось пилу! Скинь сейчас же провода с берёзы! И, гляди, сломай мне хоть одну ветку! — закричал бригадир.
— Жалко им! Подумаешь! Таких берёз полна Засека! Что ж — на Завершну и линию теперь не тянуть? Да?