Стена между нами

Кос Анни

— Разве шантаж и запугивание не служат оправданием её поступка?

— Не в вашем случае, хотя лично я бы с вами согласился. И потом, если я правильно понял, Риан стремится именно к этому: заключению брака и разделению вашей магии. Хочет уничтожить любые, даже самые незначительные помехи, лишить выбора в первую очередь вас, владыка, а затем заставить Лиан нанести последний удар. Кстати, как именно, госпожа?

— Я… Я не знаю, — отвечаю неуверенно, перебирая в памяти всё, что Риан успел рассказать о своих планах. — Должно существовать какое-то оружие. Особое. Что-то связанное с родовой магией. Он

говорил, что мне нужно будет пробраться к сердцу Стены, что защита пустит только меня или самого хранителя, то есть тебя, Дор.

— Это так. Сердце запечатано, защитная магия завязана на того, кто питает Стену. Странно, что это известно Риану, разве что Руэйдри щедро делится информацией, полученной из дворца. Еще одно неприятное открытие: у него до сих пор есть союзники тут, — Дорнан оборачивается ко мне и поясняет. — Раньше делиться магией со Стеной мог любой желающий, в основном это были сильнейшие лхасси или игниалас. Но после восстания порядок изменился, и сердце закрыли от посторонних.

— Владыка, почтенный Айоней, — я прижимаю руки к груди. — Понимаю, что виновата, но умоляю: помогите мне спасти родных. Я рассказала вам, рискуя их жизнями. Не ставьте меня перед таким выбором.

— Знаешь, что самое забавное? — он наконец отпускает меня и устало опускается в кресло. — Что выбора у тебя и нет особо. И спасти тоже никого не выйдет.

— Вы хотите сказать, мне придется оставить их на милость Риана? — не могу поверить в то, что слышу.

— Хочу сказать, что Риан в очередной раз солгал. Возможно, конечно, он сам не знал, все-таки у киссаэров нет возможности незаметно и быстро передавать вести через Стену. Но факт остается фактом: твоя семья в безопасности и уже обустраивается в новом доме у побережья. К северу от Стены.

— Что?!

Я чувствую, как колени слабеют, голос падает почти до шепота. Это сон? Перевожу взгляд с владыки на Айонея и обратно.

— Я приказал из забрать. Немного неофициально, разумеется, ты же понимаешь, договор запрещает нам соваться за Стену. Но… Лиан, ты правда думала, что я настолько глуп и настолько занят собой, что даже не замечу твоих метаний и не попытаюсь докопаться до причин? Конечно, заподозрить в тебе заговорщицу мне фантазии не хватило, думал, просто переживаешь из-за разлуки с близкими и той лжи, в которую они продолжают слепо верить. Особенно после визита в разрушенную столицу. Кеган сказал, что это путешествие далось тебе нелегко, но держалась ты с королевским достоинством.

— Кеган?! Он рассказал вам?

— А ты думаешь, он бы рискнул проворачивать такое у меня за спиной? — к Дорнану возвращается его привычная насмешливость.

Шумно вздыхаю, не зная, плакать или смеяться. Увижу рыжеволосого игниалас — точно или ударю, или обниму.

— Кеган забрал их? — спрашиваю тихо.

— Мы вместе. Пришлось, правда, повозиться немного. Ничего смертельного, — вскидывает он руки, предупреждая моё возмущение. — У тебя было много дней, чтобы привыкнуть к ардере, у твоей семьи — несколько часов от заката до восхода. Так что в какой-то мере мы поступили не очень честно.

— Вы их похитили? — интересуюсь вкрадчиво.

— Не совсем, остановились на стадии угроз.

— И кому угрожали?

— В основном тебе, как ни странно. Прости, мне пришлось быть тем самым злым драконом из ваших сказок. Остальные аргументы не действовали, а время поджимало, нам надо было скрыться до рассвета.

— Отлично, — цежу я, уже даже не пытаясь отделить облегчение и радость от гнева и возмущения. — И как мне теперь убеждать их в том, что ты самый лучший и предусмотрительный, хоть и самый бессовестный, дракон в мире?

— Не знаю. Но уж постарайся, иначе они меня и на порог не пустят. Не то чтобы я горел желанием общаться со всем твоим многочисленным семейством, но…

Дальше я не желаю слушать: закрываю ему рот поцелуем. И Дор отвечает, да так, что в комнате резко становится нечем дышать.

— Им точно ничто не угрожает?

— Наверняка не скажу, — качает головой Дор, — особенно в это смутное время. Но Риану до них не добраться, о тайне знаем мы трое и Кеган, а он не станет болтать.

— Я хочу увидеть их. Поговорить. Пожалуйста!

— Я отнесу тебя, обещаю.

— С вашей раной лететь нельзя, — встревает Айоней. — И дополнительный груз только замедлит.

— Я в состоянии выдержать одну маленькую человеческую женщину, — досадливо морщится он. — Если, конечно, она согласятся не спорить, сидеть смирно и не пользоваться магией.

— С порванным крылом — хорош спаситель, — криво улыбается сехеди.

— День отдыха всё исправит, — Дор поворачивается ко мне. — Лиан, тебе придется ждать. Обещаю, что недолго, но… — он не договаривает, привлекает меня к себе, проводит пальцем по моим губам. — Нам нельзя будет разговаривать, видеться, прикасаться друг к другу, опальная ты моя невеста. Никто не должен ничего заподозрить. Пусть Риан с Руэйдри поломают головы, как теперь заставить меня взять тебя в жены.

— Хорошо, — киваю твердо. — Я сделаю всё, что скажешь, только куда мне идти?

— В мой дом, — предлагает Айоней. — А еще лучше — в храм, там будет безопасно. Киссаэрам до тебя не добраться, да и не всякий ардере решится ступить в мои владения без серьезного повода.

Дорнан размышляет секунду, потом кивает:

— Пообещай, что шагу без сехеди не ступишь, Огонёк. Ни с кем не разговаривай, не покидай своей комнаты. Всё, что тебе будет нужно знать, расскажет Айоней. А через день или два я заберу тебя. Хорошо? — он заставляет меня посмотреть ему в лицо, дожидается кивка, потом впивается в мои губы поцелуем. Долгим, жадным, ненасытным, как само пламя. — Жди меня. И верь.

— Я верю, — отзываюсь, чувствуя только одно: острое желание не делать ни единого шага в сторону. — И буду ждать.

Айоней подхватывает меня под руку и уводит за собой. Стража закрывает за нами дверь с глухим стуком.

Главa 30. Под защитой богов

Утро я встречаю под сводами храма, а точнее, в одной из небольших комнат, предназначенной для младших лхасси. Айоней не появляется до самого вечера, слуг при храме нет, любопытствующих — тоже. Ко мне никто не заходит, и это к лучшему. Думаю, потерявшей свое место подле владыки избранной больше пристало лить горькие слезы и сожалеть о разрушенной жизни, а не мерять шагами комнату, то и дело застывая с глупой улыбкой на лице.