Стена между нами
Шрифт:
— Не за что, — сехеди пожимает плечами, показывая, что обсуждать тут больше нечего, и меняет тему. — Сегодня спешно готовились к третьему этапу отбора.
— Так быстро?
— Церемония пройдет завтра с утра, займет совсем немного времени, но даст хоть какую-то гарантию надежности будущих браков.
— Каким образом?
— Дорнан настоял на проведении особого ритуала. Это что-то вроде слияния разумов. Сложно описать словами, но вполне можно почувствовать. Никакой лжи, никаких тайн. Для обоих.
Стыд
— Ну вот, опять думаешь, что весь мир вертится вокруг тебя? — В голосе Айонея звучит легкая насмешка. — Не могу сказать, что это стандартная часть отбора, но всё же довольно распространенная. Не придавай ей слишком большую важность.
— Неужели так заметно?
— Ты все время забываешь, с кем говоришь, человеческая женщина, — качает головой сехеди. — Видишь во мне того, кем я не являюсь, наделяешь людскими чертами, хотя я не человек и никогда им не был. Любая форма — это обман, просто оболочка, способ сделать жизнь удобнее.
— Возможно. Простите, но я не могу почувствовать того, о чем вы говорите. Понять, запомнить — да, ощутить — нет.
— Разумеется. Я и не требую.
— Почтенный сехеди, если позволите, я хотела бы спросить вас кое о чем. Возможно, неприятном для вас.
— Уверена, что отвечу?
— Нет, но хочу понять, а кто объяснит лучше, чем вы?
Он кривится, отметая мою неловкую попытку лести. Однако я чувствую прикосновение его магии — сехеди ищет мотив, стоящий за моими словами.
— Говори, — наконец позволяет он.
— Почему ардере сотворенные не могут дать жизнь потомству?
— Тут нет никакой тайны, для нас, по крайней мере. Все дело в магии, которой, по сути, является наша истинная форма. Мы потомки богов, в каждом из нас горит заложенная ими искра жизни. Так же, как и в людях, кстати. Сотворенное же тело похоже на вырезанную из камня или дерева фигурку — оно может быть прекрасным и похожим на настоящее, но не станет живым, как бы ни стремилось к этому.
— Но ведь вы дышите, мыслите, управляете магией? Ненавидите, любите, хотите чего-то. Разве это не делает вас таким же, как остальные?
— Почти. Я разум, удачно перемещенный в искусно сотворенную игрушку, не более. Тогда как новая жизнь — это дар высших, частичка их души, их огня, а не плод нашего труда, не результат свободы воли.
— А люди?
— О, вы самая большая загадка. Без сомнения, в людях горит свет богов. Возможно даже, что вы их младшие дети, испытание, посланное Прародителями, чтобы чему-то научить нас, своих первенцев. А может, вас создали совсем другие существа, и наша встреча во множестве миров — лишь досадная случайность. Достоверно известно лишь одно: чем сильнее отличаются тела ардере и человека, тем больше у них шансов породить новую жизнь.
— Я думала, что всё наоборот, что мы должны быть похожи, подходить друг другу.
— Нет, — качает головой сехеди. — Отличия — вот то, что дает нам шанс на выживание.
— Значит, — я в задумчивости опускаю голову на сложенные руки, — все решает случайность? И как часто удается найти подходящую пару?
— Смотря для кого. Ты и Мика — первые за почти сотню лет избранные алти-ардере. Если вас не станет, может пройти еще столько же времени, прежде чем Дорнан обретет наследника.
— Это же… Это же века!
— Верно. Всё зависит от уровня силы конкретного ардере, для слабейшего найти пару легче, чем для представителя рода Ауслаг. Впрочем, боги оставляют нам свободу выбора: дети могут родиться и у не полностью подходящей друг другу пары, просто это займет больше времени.
— Ардере способны перенести в новое тело сохраненный разум, — старательно ловлю ускользающую мысль, — а ту самую искру жизни? Что она вообще такое? Её можно извлечь и сохранить отдельно от тела?
Айоней как-то резко подбирается, становясь серьезнее.
— Откуда взялись такие мысли? Кто тебе подсказал? — я кожей чувствую, что он недоволен моими вопросами, но также ясно понимаю, что на них есть ответы.
— Никто, — смотрю ему в глаза. — Мне показалось, что это вполне закономерный интерес.
Сехеди отходит к окну, поворачивается ко мне спиной, раздумывая, говорить ли дальше.
— Были… попытки, — наконец нехотя подтверждает он. — Мы пробовали несколько раз чуть больше шестидесяти лет назад.
Удивленно распахиваю глаза.
— Неужели?!
— Да, — подтверждает мои слова сехеди. — Руэйдри верил, что это возможно, даже нашел тех, кто согласился на подобный эксперимент. Удивительно, но он смог поместить искру чужой жизни в другое тело. Однако выяснилось, что замысел богов не обойти: искра и носитель должны подходить друг другу хотя бы частично. Круг замкнулся — мы не способны породить жизнь вне высшего замысла.
— Те самые совпадения и отличия?
— Именно.
— А если искру отдает ардере? Если бы вы знали об этом перед тем, как пожертвовали магией при строительстве Стены? Сотворенное тело приняло бы её?
— Вероятно, да. И однажды я бы взял на руки сына, — тяжело соглашается Айоней.
Отворачиваюсь, пряча взгляд.
— Вот только жалости твоей мне и не хватает, — презрительно бросает сехеди. — Будь добра, держи её при себе, иначе тут становится нечем дышать.
— Простите… Я не нарочно.
— Оправдания, снова оправдания, — раздраженно ворчит он. — Просто сделай, как я прошу, и не спорь, женщина.
Он в самом деле ослабляет ворот рубашки и открывает окно, пуская в комнату свежий воздух.