Стена
Шрифт:
Алевтина Олеговна вышла во двор. Он был пуст, ночные строители куда-то подевались, но стена стояла по-прежнему - высокая, могучая, угрюмая, на редкость диссонирующая с солнечным утром, с весенним ветерком, с сочно-зелеными майскими кронами дворовых деревьев.
Тумана не было и во дворе. Он, похоже, целиком всосался в дом, в квартиры. А сам дом выглядел жутковато, ослепший, без привычных глазу рядов окон, вместо них - неровные куски тумана, словно приклеенные к оконным рамам и стеклам.
По двору, навстречу Алевтине Олеговне, неторопливо шли старик пенсионер Коновалов и знакомый молодой человек, оба выглядели, как утверждают борзые журналисты, усталыми, но довольными.
– Спасибо, Алевтина Олеговна, - сказал молодой человек.
– Вы и вправду мастер. Туман вышел на славу.
– На чью славу?
– невесело пошутила Алевтина Олеговна.
Она думала о муже, который еще спит и к которому теперь не пробраться как в недавнем дурацком сне. Но выходит, что не таком уж и дурацком...
– О славе завтра подумаем, - вмешался вдруг Коновалов.
– А сейчас домой надо, баиньки.
– Какие баиньки? Вставать пора...
– констатировала Алевтина Олеговна. Часы на школе отмерили половину седьмого.
– То-то и оно, - непонятно согласился Коновалов. А молодой человек подтвердил:
– Вы правы, Алевтина Олеговна, самое время вставать.
И Алевтина Олеговна почувствовала вдруг, как неведомая сила подхватывает ее, поднимает над землей, закручивает, швыряет невесть куда в туман, в неизвестность, в кромешную темноту.
Зазвонил будильник, и Алевтина Олеговна с трудом открыла глаза. Первая мысль была до зевоты банальной: где я? Но и банальные мысли имеют полное право на существование, без них в нашем повседневном житье-бытье не обойтись. В самом деле: секунду назад стояла во дворе перед стеной, а сейчас - это Алевтина Олеговна мгновенно определила!
– лежит в собственной постели, причем не в костюме и туфлях, а в ночной рубашке и босиком.
Подумала: неужто опять сон?
Но нет, не сон: слишком хорошо, слишком четко по мнилась ей пролетевшая ночь. И как долго ждала пяти утра, и как торопливо шла по двору, как лавировала между сновавшими туда-сюда жильцами, которые дружно возводили стену, и ясно помнилась и гулкая пустота школьного здания, и сизый дым, вырывающийся в окна из толстых резиновых трубок...
Но почему ничего не видно?
Туман, созданный химическим опытом Алевтины Олеговны, по-хозяйски обосновался в ее квартире. Он был густым и на глаз плотным - как черничный кисель, но движений отнюдь не сковывал. Да и дышалось легко. Алевтина Олеговна встала и, вытянув вперед руки, пошла по комнате - ощупью, как слепая. Наткнулась на что-то, ударилась коленкой - больно. Сдержала стон, опустила руку - точно, туалетный столик. Надо левей... Двинулась вперед, нащупала спинку кровати, вцепилась в нее, как в спасительный ориентир сейчас по нему и до спящего мужа доберется. Еще шаг, еще... Алевтина Олеговна уперлась руками во что-то холодное, массивное, неподвижное. И опустила в бессилии руки, прижалась лбом к этому холодному, пахнущему улицей, пылью, цементом - _чужому_.
Ничего не было сном. Кирпичная стена наглухо отделила ее от мужа, перерезала комнату, надвое разделила кровать.
Павлик проснулся сразу - будто и не спал вовсе. И сразу сообразил: конечно, не спад! Все это - не более чем хитрый трюк хитрого парня в белой куртке. Или не его, нет! Когда он с Павликом впервые беседовал, когда они ушли на набережную, подальше от чужих глаз и ушей, когда парень поведал ему _план_, Павлик особенно не удивлялся. Просто сказал:
– Ну, допустим, все будет именно так. Но для этого нужен как минимум один профессиональный волшебник, - вроде бы он так элегантно шутил, а вроде бы - всерьез прощупывал загадочного парня. А тот с ходу ответил:
– Волшебник есть.
Тоже не поймешь: хохмил или взаправду...
– Ты, что ли?
– спросил Павлик.
– Почему бы и нет?
– вопросом на вопрос.
– Давно практикуешь?
– Может, день, а может, всю жизнь.
– Как понять, маэстро?
– Так и понимай, - отрезал парень. Но сжалился над Павликом, пояснил темновато: - В каждом из нас спит волшебник, крепко спит, мы о нем и не подозреваем. Но если его разбудить...
– не договорил, не пожелал.
Но Павлик не отставал:
– Кто же его разбудил, интересно?
– "Время. События. Люди". Слыхал про такую телепередачу?
– парень засмеялся, легонько хлопнул Павлика по спине.
– Ох и любопытен же ты, отрок!..
– Я серьезно, - упрямо настаивал Павлик.
– И я серьезно, - парень и впрямь посерьезнел.
– Ты вдумайся, вдумайся? Время... События... Люди... И не захочешь, а заставят.
– Слушай, а ты сам откуда?
– жалобно спросил Павлик, отчетливо понимая, что ничего больше из парня не вытянешь.
– Отовсюду, - коротко сказал парень.
– Привет. Закончили интервью.
– Последний вопрос, - взмолился Павлик.
– Почему именно _ты_?
– Почему я?
– удивился парень.
– С чего ты взял? Не только я. Нас много.
– Кого _нас_?
– Ты после школы случаем не на юрфак собрался?
– ехидно поинтересовался парень.
– Прямо следователь... Ну, все, я пошел.
– Секунду, - быстро сказал Павлик.
– Звать тебя как?
– Звать?..
– парень притормозил.
– По-разному. Николай. Михаил. Семен. Владимир, Александр... Любое имя. Павел, например.
– Павел?
– А чем плохо? Тебя ж так зовут...
– Я не волшебник.
– А вот это бабушка надвое сказала, - засмеялся парень и свернул во двор.
Надоел ему допрос.
В свое время, если читатель помнит, автор скрыл этот разговор, сославшись на "первое правило разведчика", помянутое - или придуманное? парнем. Спрашивается: почему? Вот вам к месту еще одно "правило": всякая информация полезна лишь в том случае, если приходит вовремя. Момент, считает автор, наступил.