Степень превосходства
Шрифт:
Я забрался под простыню и моментально уснул, а через пару часов подскочил на кровати, на этот раз даже с криком, потому что опять видел свой стойкий кошмар с продолжением. Гнусная тварь бросилась на меня из-за дерева в тот момент, когда я думал, что она сзади, и оглянулся; поэтому, когда я сообразил, что к чему, было уже поздно. Зверь повалил меня на землю и вцепился зубами прямо в лицо, а я, воя от дикой боли, совершенно ослепший, всаживал ему в живот одну за другой пули из невесть как оказавшегося
Видение было не менее правдоподобным, чем первые два раза, однако когда мне удалось проснуться, то в себя пришел намного быстрее — видно, стал привыкать.
— И это ты называешь полноценным отдыхом, детка? — обратился я к Люси, одновременно пытаясь разжать стиснутые кулаки; когда это наконец получилось, ладони свела внезапная судорога. — Странные у тебя представления о том, как улучшить мое самочувствие.
— На этот раз я все хорошо прощупала, — сказала Люси. — Это не твое воспоминание, и не…
— Как ты проницательна, черт тебя дери. — Я кое-как обтер простыней липкий пот, покрывавший меня с ног до головы. Руки дрожали.
— Дай мне закончить, — попросила Люси. — Это не обычный сон из тех, что произвольно генерирует мозг. Больше похоже на информационный имплантат.
— Говори по человечески, сколько тебя учить. — Я босиком прошлепал к бару и, набрав вручную команду на клавиатуре, сделал себе стакан холодного апельсинового сока.
— В твою голову поместили пакет информации, — принялась объяснять Люси. — Этот пакет под действием твоей психики сворачивается в кокон и остается так, пока ты бодрствуешь, а когда засыпаешь, и барьер критического восприятия понижен…
— В меня не помещали никаких коконов, насколько мне известно, — сказал я. — Но продолжай.
Я взял стакан с соком и вернулся на кровать.
— Мне неясно, что произошло, и что это за штука на самом деле, — призналась Люси. — Я могу лишь пояснить, как она выглядит со стороны. Итак, сжатая информация расширяется и становится читаемой, только записана она не на том языке, который понимает твой мозг, а на каком-то другом. То тут, то там он ловит знакомые образы и воспроизводит их, а основная масса остается нераскрытой, как и общий смысл.
Я вспомнил разговор с Михаилом Васильевым о Берке, и у меня мелькнула идея:
— Это похоже на последствия гипноудара?
— Нет, — сказала Люси. — Имплантат неагрессивен. Он больше похож на полимедийную подборку — вроде обычного информпакета с интерактивным наполнением — только он зашифрован. Ты видишь кошмар не потому, что имплантат действует именно таким образом, а потому, что твое подсознание настойчиво пытается его вскрыть и разобраться в содержимом. Сознание же вообще никак не участвует, наблюдая со стороны.
— И в результате
— Правильно.
— Вопрос последний — кто мог это сделать и какими средствами?
— Ну, знаешь… Я всего лишь обычный киб-мастер со средними возможностями.
— Тогда свяжись с медцентром Монреаля. Не за счет Кэт, естественно, а за мой собственный. — Я допил сок и прилег на кровать. — Узнай, смогут ли они протестировать меня прямо сейчас.
— Они-то смогут, — сказала Люси. — Но, боюсь, у меня не хватит… Разве только, с помощью Эрла. Сейчас все узнаю.
Вначале ничего не происходило, потом я почувствовал, как голову обхватили многочисленные лапки встроенного в кровать бытового медкомплекса, а какое-то гибкое щупальце попыталось проникнуть в ухо.
— Осторожнее, Люси, — предупредил я. — Мне все еще нужна моя голова, даже если она битком набита имплантатами.
Кровать сердито заурчала, все тело накрыла сияющая полупрозрачная крышка сканера, и на меня накатила волна полного безразличия. Это продолжалось с минуту, затем сканер исчез, втянувшись в блокбокс в изголовье кровати.
— Глубокое зондирование не требуется, — с явным облегчением сказала Люси, — да это и невозможно для меня даже с помощью Эрла. Только на их оборудовании, в медцентре. Ну как, хочешь пообщаться с ними, или мне самой рассказать?
— Ну их к черту. Что-то они быстро управились, ты не находишь?
— Это обошлось тебе в четыреста пятьдесят монет. Ну, слушай. Это не «пуля» гипновыстрела, ее твоей психике не удалось бы просто так взять и закапсулировать, к тому же у тебя в голове защитный экран военного образца.
— Ну да, еще с армии. А ты что, не знала?
— Предполагала, что есть, раз ты служил, но он так хитро поставлен, что я его не вижу. Армейские штучки — создать иллюзию беззащитности. Усиленный вариант, для спецподразделений. Там десятки защитных слоев — это только то, что умники из медцентра смогли засечь, и наверняка есть резервный контур, а может, несколько. В такой паутине увязнет что угодно, ее не пробьет даже настоящий боевой суггестор. Слои активируются автоматически по мере…
— Пропусти. Давай по делу.
— А по делу — если тебе твой имплантат не помещали насильственно, значит, ты сам его в себя втянул. Ты ведь пользуешься программами для гиперзапоминания отчетов и прочего, что тебе требуется для работы и для жизни, экран на них не реагирует. Другими словами, тебе предложили некую информацию, и ты взял. Не спрашивай, кто предложил, что это за информация и откуда — я не знаю, и в медцентре не знают тоже. Медики признались, что никогда не видели ничего подобного. Как иероглифы. Они видят их, но прочесть не могут. И не могут сказать, где ты это подцепил.