Степень превосходства
Шрифт:
— И что ты там будешь делать? Устроишь ферму?
— Нет, — решительно сказал я. — На моем куске земли все останется как есть. Нетронутая природа. Построю дом. Одна половина будет обычная, современная, а вторая… Там будет так, как было веке в двадцатом — двадцать первом. Или еще раньше — как у первых американских поселенцев. Как у тех, кто осваивал когда-то просторы Сибири. И те и другие — мои далекие предки. Ну, иногда я буду охотиться на своей земле… Так, как это делали они, для пропитания. Ночевать возле костра в лесу, жарить над огнем мясо. Иногда, может быть, буду уезжать, странствовать по другим планетам, как сейчас. А потом возвращаться домой. И мой дом будет местом, куда стоит возвращаться…
Я снял с дула стоящей торчком винтовки шлем-прицел и, поднеся его ко рту, позвал Диану.
— Мог бы не трудиться, Пит, —
— Я так и знал, что ты у нас девочка способная. Сколько у нас времени?
— Двадцать семь минут до захода солнца. Около полутора часов до наступления полной темноты. Через два часа десять минут взойдет первая луна. Две другие — за ней следом. Четвертая появится через шесть с половиной часов, пятую вы сегодняшней ночью не увидите вообще, но все равно будет очень светло.
— Что с температурой воздуха?
— Восемнадцать градусов по Цельсию на закате, потом будет падать, но медленно. Часть птерозавров останется активна, будьте внимательны. Безопасно станет только часов через семьдесят, позднее я уточню.
Сутки на Айхамаре длятся почти двести сорок часов; мы должны были успеть завершить все свои дела в течение одной здешней ночи, пяти независимых суток, то есть, и убраться с планеты еще до восхода солнца. На той широте, где мы сейчас находились, ночь в это время года немного меньше дня и равняется ста восемнадцати часам. Исходя из опыта моих прошлых посещений Айхамара, я полагал, что времени нам хватит, тем более что Диана рассчитала время нашего прибытия сюда идеально. Почти все виды здешних птерозавров, будучи существами хладнокровными, наиболее активны днем; но бывали случаи, когда отдельные особи охотились и ночью, пока холод не вынуждал их вернуться к местам гнездовий. Вторую половину темного времени суток все они проводят в своих убежищах в скалах, в состоянии легкого окоченения, а под утро уже и крыльями не шевелят. Поймать их перед рассветом не составляет труда — просто берешь и упаковываешь как надо прямо на месте, потом цепляешь тросом и втягиваешь лебедкой в трюм корабля. Именно легкость их добычи привела к тому, что теперь ни один из дневных видов не пользуется спросом на рынке даже в качестве трофеев. Все, кто хотел иметь живые экземпляры, уже их имеют, то же самое и с чучелами. Охотники давно потеряли надежду заполучить хоть один заказ на их поимку — ящеры чудесно размножаются в неволе, только кормить успевай, и всякий желающий может приобрести нужное число особей в любом зоопарке. Удивительная плодовитость позволила птерозаврам в считанные годы восстановить численность своих популяций на Айхамаре после десятилетий бесконтрольного отлова и отстрелов. Сейчас сюда заворачивают только экстрим-туристы да любители стрельбы по живым мишеням.
Другое дело — ночные виды. Их немного, и в ряду представителей животного мира планеты они стоят особняком. Мозг у ночных птерозавров менее развит, по размерам они не идут ни в какое сравнение со своими теплолюбивыми собратьями. Только один вид — черные вампиры — могут представлять опасность для человека, не столько из-за величины (размах крыльев не более четырех метров), сколько по причине непроходимой тупости и склонности нападать на любой движущийся объект, неважно, с мышь он размером или со слона. К счастью, черные вампиры достаточно редки, плохо переносят жару и начинают охотиться лишь тогда, когда становится достаточно прохладно. Мы еще ни одного не увидели; зонды, запущенные Дианой над районом лагеря, тоже не фиксировали никого, кроме дневных обитателей.
«Жучки» уже успели прибрать со стола остатки нашей трапезы, сам стол разобрали и утащили в недра корабля. Кажущееся огромным по сравнению с земным, солнце Айхамара налилось тяжелым багровым свечением и коснулось линии горизонта; мы сидели, лениво развалясь на своих раскладных стульях, перебрасывались ничего не значащими фразами, наблюдая, как последние птерозавры, пировавшие на телах своих убитых соплеменников, тяжело, нехотя поднимаются в воздух и, сделав «круг почета» над нашим лагерем, улетают к месту ночного отдыха. Двигаться никому не хотелось, торопиться было некуда, именно поэтому мы и ужинали сегодня так чудовищно долго. Да и надо ведь позволить организму отдохнуть и частично переварить такую прорву жратвы. Но больше всего было приятно видеть
Предвкушение предстоящей охоты на всех нас действовало по-разному. Крейг нервно позевывал и время от времени потягивался; его длинный и тонкий, с горбинкой, нос еще больше заострился и вытянулся, ноздри раздувались, втягивая посвежевший вечерний воздух. Рик через каждые пять минут сцеплял пальцы, пытаясь похрустеть суставами — уже после второго раза у него перестало получаться. Глаза Малыша блестели от плохо скрываемого возбуждения — он среди нас не только самый молодой, но и самый азартный. Кэт ничем не выдавала внутреннего состояния, оставаясь холодной и сосредоточенной, а у меня по телу под комбинезоном время от времени пробегал легкий озноб — верный признак готовности номер один.
Солнце зашло, и стало быстро темнеть. Диана включила прожектора, освещая территорию в радиусе пятисот метров от корабля. Зонды все еще не засекли ни одного черного вампира. Пора.
Я поднялся и, надев шлем-прицел, соединил его с комбинезоном системным кабелем, силовым жгутом и страховочным тросиком. Остальные сделали то же самое, и мы направились к скутерам.
— Суслик, — обратился я к киб-мастеру комбеза, — давай стекло наполовину.
— Как скажешь, хозяин, — немедленно отозвался Суслик.
Комбезы я менять не любил, в этом работал уже лет восемь, если не больше, благо эксплуатационный ресурс у них лет на сто. Суслик давно усвоил мою манеру общения и понимал с полуслова. Вот и теперь он выдвинул многофункциональный экран, который все попросту называли «стекло», только частично, оставляя открытой нижнюю часть моего лица. Эта штука на катомарной основе, прозрачная, как вода, обладала прочностью, достаточной для того, чтобы выдержать попадание пули малого калибра; она была и, собственно, экраном, на который киб-мастер выводил необходимую информацию, и защитой для лица, и прибором ночного видения. Кроме этого, она имела два прицельных визира — стационарный и плавающий. Стационарный был прицелом самого шлема — в полноценных боевых спецкостюмах он служит для управления встроенным вооружением. Просто смотришь туда, куда надо стрелять, и… Во всех отношениях замечательная система, но в наших комбезах она, к сожалению, отсутствовала. Плавающий прицел нужен для стрельбы из обычного оружия с использованием шлема. Ведешь, скажем, перед собой дулом винтовки (или пистолета) — визир отмечает крестиком место, куда попадет пуля, если в этот момент нажать на спуск. Не очень ловко получается, когда пробуешь в первый раз, но потом привыкаешь быстро, знаю по себе. И можно всегда убрать экран и воспользоваться прицелом самой винтовки.
Кэт, если не пилотирует сама, всегда садится со мной или с Крейгом — она и сейчас с ним села; мне ничего не оставалось, как пристроиться сзади Рика, хотя и я предпочел бы другого пилота. Что до Малыша, то он давно привык ко всеобщему недоверию относительно его благоразумия и на нас не обижается. Вот и сейчас он рванул с места, не дожидаясь доклада Дианы. Проклятый экстремал! Но удержать его вдали от пилотского кресла при первой высадке сезона нереально. Мы были уже почти на границе периметра, когда Диана сообщила, что «сторожа» отключены. Только после этого поднял в воздух свою машину Крейг.
До намеченного для охоты места, облюбованного нами еще с орбиты, было восемь километров — не успели взлететь, как уже пора садиться. Здесь, между невысокими холмами раскинулась обширная, местами заболоченная долина. Ребята высадили меня и Кэт на бугорке, покрытом низкорослым, но густым кустарником. Полчаса мы потратили на устройство засидки, расчистив место для самих себя и проделав проходы в полуметровой высоты зарослях во всех возможных для стрельбы направлениях. Включили «хамелеоны». Получилось неплохо, и Суслик не преминул меня с этим поздравить. Малыш сделал круг на высоте нескольких метров от земли, осматривая с помощью приборов нашу позицию, и остался доволен. Диана, которая видела нас через камеры комбеза и скутера Рика, воздержалась от каких-либо рекомендаций.