Степень вины
Шрифт:
– Вы скупили все его копии, не так ли?
– Надеюсь, что все. – От переживаемого страдания ее голос снова стал мертвым. – Но теперь это уже не имеет значения, не так ли? – Снова молчание, потом Лаура сказал холодно: – Это давно уже не имеет значения.
– Скажите мне, – мягко проговорил Стайнгардт, – было еще что-нибудь?
– Тот другой перевернул меня на живот. – Пауза была долгой. – У него снова был твердый.
– Перевернул вас?
– Да. – В голосе Лауры едва заметно сквозило раздражение. – Они хотели иметь меня по-всякому.
– Вы,
– Нет. Мой папаша не раз это проделывал. – Ее голос снова стал равнодушным. – Когда это происходило, я подняла взгляд. Джейми потягивал мартини, наблюдал.
Вздохнув, Кэролайн Мастерс открыла глаза.
– К сожалению, – произнес Стайнгардт, – наше время истекло.
Судья медленно покачала головой. Из магнитофона актриса ответила будничным голосом:
– На следующей неделе я не могу прийти.
– Ничего, Лаура. Позвоните моему секретарю, и мы назначим вам другое время. Нам, конечно же, надо еще поговорить.
Послышался звук легкого движения – это Лаура поднялась с кушетки.
– Знаете, что самое забавное? Я больше никогда не приду. Разве только с ней.
Ее голос прервался. Рыдание, потом конвульсивное всхлипывание, потом все смолкло. Магнитофон щелкнул.
Долгое время никто не проронил ни слова. Кэролайн Мастер провела пальцами по векам.
– И что, – сказала она, ни к кому не обращаясь, – прикажете мне с этим делать?
– Позвольте нам, – тихо проговорила Терри, – проиграть эту запись на открытом заседании.
Мгновение судья Мастерс размышляла. Потом медленно поднялась со своего кресла и вызвала стенографистку. Как обычно, та скромно уселась в углу.
– Хорошо. – Судья взглянула на Шарп. – Что скажет обвинение?
– Кассета должна быть изъята. – В голосе Шарп послышалось омерзение. – Все это, конечно, ужасно, но не имеет никакого отношения к делу.
Кэролайн Мастерс смотрела на кассету.
– Кое к чему имеет, – заметила она. – К тому, из-за чего убила себя Лаура Чейз. К тому, кем был на самом деле Джеймс Кольт. Как он относился к женщинам. Будь я историком, я страстно доказывала бы всем, что необходимо пересмотреть взгляд на Кольта. Но я всего лишь муниципальный судья. – Она помолчала. – А в данный момент я и судьей не хотела бы быть.
– Это так, если смотреть с точки зрения личной философии, – возразила Шарп. – Но, повторяю, к рассматриваемому случаю никакого отношения не имеет. Ведь речь идет об убийстве Марка Ренсома. – Шарп взглянула на Терри. – Защита пытается устроить скандал, чтобы отвлечь внимание от мисс Карелли. И окружной прокурор дорого заплатит за это – против него будет восстановлено семейство, еще не потерявшее своего влияния, семейство, в котором сын выставил свою кандидатуру на пост губернатора, и все те, кто верит, что авиационная катастрофа оборвала лучший период в истории страны.
– Кассета помогает понять, кем был Марк Ренсом, – парировала Терри. – Мы исходим из того, что он был носителем сексуальной патологии, при которой
– Иными словами, – обратилась Шарп к судье, – старайся представить жертву в как можно более отвратительном виде, и тогда убийство не покажется чем-то предосудительным. Самая известная стратегия защиты, Ваша Честь, в данном случае облаченная в феминистские одежды.
– Суть нашей стратегии, Ваша Честь, – возразила Терри, – показать, что это вообще не убийство. Мы просим вас не делать выводов о кассете, не выслушав наших свидетелей. В том числе и трех свидетельниц, которых, по желанию мисс Шарп, можно было бы заслушать на закрытом заседании.
Кэролайн Мастерс взглянула на нее:
– Но единственная цель, которую я могу преследовать при этом, – принятие решения о допустимости дачи этими свидетелями показаний на открытом процессе, где суд и будет делать вывод о наличии преступного деяния.
– Вот поэтому я и прошу вас воздержаться пока от поспешных шагов. Мы думаем, вам необходимо выслушать и свидетелей и сопоставить их показания с записью исповеди Лауры Чейз.
– Кто они?
– Во-первых, Мелисса Раппапорт, бывшая жена Марка Ренсома. Потом Марси Линтон, писательница.
Судья кивнула:
– Я читала ее рассказы. А третья?
Терри ответила после паузы:
– Линдси Колдуэлл.
Кэролайн Мастерс подняла брови.
– Что нам может предложить мисс Раппапорт?
– Она расскажет об одержимости мистера Ренсома Лаурой Чейз и стремлением насиловать. Среди прочего.
– А что у мисс Линтон?
– Марк Ренсом изнасиловал ее, – тихо сказала Терри. – В Аспене, четыре года назад. Он пришел к ней под предлогом беседы на литературные темы и изнасиловал.
– И она согласна рассказать об этом?
– Да.
Судья задумалась:
– А Линдси Колдуэлл?
Терри пыталась прочитать по выражению лица ее мысли.
– Линдси Колдуэлл, – спокойно ответила она, – та, кого упоминала Лаура. На кассете, которую вы только что прослушали.
Краем глаза Терри видела, как повернулась к ней Шарп. Глаза Кэролайн Мастерс блеснули. Но вопрос она задала так же спокойно:
– А вы можете объяснить, какое это имеет отношение к делу?
– Да. Ренсом сказал мисс Колдуэлл, что у него есть другая кассета, в которой подробнее говорится об ее отношениях с Лаурой Чейз. Под этим предлогом он и договаривался о "встрече". – Терри помолчала. – Она была намечена на другой день после того, как он увидится с мисс Карелли.