Степень вины

Паттерсон Ричард Норт

И снова Пэйджит не мог не восхититься подготовленностью Шарп: проиграв при первом подходе к какому-нибудь пункту, она использовала и второй, и третий варианты подхода, а теперь для смягчения судейского гнева добавила еще и смиренный тон. Если судья Мастерс примет нужное ей решение, то перекрестный допрос Марии станет еще более неприятным и опасным: риск раскрытия содержания кассеты будет увеличиваться при каждом ответе.

– Вы можете задавать свои вопросы, – ответила Кэролайн Мастерс. – Но только не такие: "А не лжесвидетельствовали ли вы перед

сенатом Соединенных Штатов?" либо какие-нибудь другие, способные раскрыть содержание кассеты.

Она помолчала, перевела взгляд с Шарп на Пэйджита:

– Эта кассета будет использована в качестве улики в том случае, если мисс Карелли сама лишит себя привилегии, проистекающей из закона о врачебной тайне, наделав грубых ошибок во время дачи показаний. Понятно?

– Иными словами, – продолжила Шарп, – если при даче показаний мисс Карелли как-то исказит содержание кассеты, присяжные заслушают ее, эту кассету, на открытом заседании. – Она бросила на Пэйджита быстрый взгляд: – Ее или другую кассету – если мы ее найдем.

Пэйджит заговорил сдавленным голосом:

– Я уже сыт инсинуациями мисс Шарп. Что касается ее предложения, считаю невозможным установить заранее какие-то правила. Поскольку в этом случае лишение Марии Карелли привилегии, связанной с врачебной тайной, будет целиком и полностью зависеть от того, что она скажет.

– Это верно, – согласилась судья. – И все же, если я обнаружу, что какое-то заявление мисс Карелли подпадает под формулировку мисс Шарп, я лишу ее этой привилегии. Поскольку – я должна это особо подчеркнуть до того, как мисс Карелли начала давать показания, – закон о врачебной тайне распространяется на соответствующую информацию, но не на факт лжесвидетельствования.

– Извините меня, Ваша Честь, – перебил Пэйджит. – Но, кажется, мисс Шарп достигла своей цели: то, что записано на пленке, прочно внедрилось в сознание судьи, и мисс Карелли подвержена теперь максимальному риску.

Кэролайн Мастерс пожала плечами:

– Я уже сделала замечание обвинителю. Но вы же сами хотели этого слушания, мистер Пэйджит. – Она обернулась к Шарп: – Что я теперь сделаю, так это возьму кассету в суд на хранение. Так будет лучше для всех.

– Это попросту беспримерно, – запротестовала Шарп. – Ведь наш офис в состоянии принять все необходимые меры для ее сохранности.

– Как и я. Что-нибудь еще?

Шарп, подумав, ответила:

– Нет, Ваша Честь.

– Мистер Пэйджит?

– Нет, Ваша Честь. Благодарю вас.

– В таком случае расстаемся до завтра. – Кэролайн сделала паузу. – Я не все о вас узнала, но узнала достаточно.

Стенографистка ушла. Судья встала, тоже собираясь уходить, потом, как бы вспомнив о чем-то, повернулась к Пэйджиту:

– Вот что я хотела сказать вам, мистер Пэйджит: отношение к вам в суде не изменится после прослушивания этой записи. Меня совершенно не волнует то, что вы знали или не знали пятнадцать лет назад. И я сожалею, что мисс Шарп проделала это. – Она мельком взглянула на Шарп. – Личная жизнь – это довольно сложная

материя, и то, что было когда-то между вами и мисс Карелли, должно остаться в прошлом. Я знаю, что ваш сын бывает на слушании, и понимаю, насколько вам сейчас тяжело.

Какое-то мгновение Пэйджит был не в состоянии говорить. От Кэролайн Мастерс он ждал всего, но не сочувствия.

– Я благодарен вам за это, Ваша Честь. Она смотрела на него.

– Но я хотела вам сказать о другом. Со всей откровенностью, чтобы вы могли правильно оценить свое положение. – Помедлив, она закончила мягко: – Вы проделали трудную работу. Но вы проигрываете.

Пэйджит смотрел в стакан с мартини. Неразбавленным, без льда. Первый за последние недели.

– Вы проигрываете, – сообщил он Терри, – комментарии излишни.

Они сидели в ресторане на верхнем этаже здания, смотрели, как на город опускаются сумерки.

– Фраза понятна, – ответила Терри. – Но подразумевать она может "скорее всего, ваши свидетели провалятся" или "вам лучше пойти на мировую с Шарп, тогда у вас будет шанс". Либо третье – "не подвергайте Марию перекрестному допросу – непременно проиграете, лучше потратьте время на подготовку и суду".

– Думаю, какой-нибудь из двух последних вариантов.

Может быть, оба, – согласился Пэйджит.

– Я тоже так думаю. К сожалению.

Он слегка улыбнулся:

– Это одно из качеств, за которые я вас люблю, Терри. Вы откровенны.

Она поставила на стол бокал с вином и как будто всматривалась в его содержимое. А он рассматривал ее: изящные черты лица, серповидные зеленые глаза, тонкий нос, который мог не нравиться только ей. Перед ним была умная, не терявшаяся в любых жизненных обстоятельствах женщина, хорошо разбиравшаяся в ком угодно, только не в себе.

И снова мысли Пэйджита обратились к предстоящим делам.

– Проблема в том, – проговорил он, – что Мария не пойдет на это соглашение. Даже если они предложат его.

Терри продолжала разглядывать свой бокал.

– Вы нейтрализовали кассету, – мягко сказала она. – Это самое большее, что вы могли сделать.

– Кассету нейтрализовала Кэролайн. По крайней мере, на какое-то время.

Она взглянула на него – во взгляде была скрытая тревога, Пэйджит заметил, что она колеблется между желанием пожалеть и желанием ободрить его.

– Завтра наша очередь. А помните, мы ведь не рассчитывали выиграть предыдущий тур? И Кэролайн хорошо к вам отнеслась.

– К моему удивлению, хорошо. – Он помолчал в задумчивости. – Для меня судья Мастерс – загадка. Ощущение такое, что она руководствуется не только рассудком, но каковы ее мотивы, я не имею ни малейшего представления. Не знаю даже, что она за человек. Поэтому для меня она непредсказуема.

– И не пытайтесь разобраться, Крис. Я думаю, проблема не в ней, есть о чем подумать и кроме нее.

– Я знаю. – Забота Терри напомнила ему, что у нее есть свои, домашние проблемы. – Как дела дома? Как Елена?