Степи Евразии в эпоху средневековья
Шрифт:
Нам представляется, что говорить о русской принадлежности памятников степного Приднепровья, сопровождавшихся русской керамикой, вряд ли правомерно и исторически мало вероятно. Степь в XII в. принадлежала половцам: их кочевья и вежи неоднократно фиксировались летописцем на среднем Днепре — у порогов и Хортицы. Русские князья ходили сюда в походы с целью ослабить половцев или просто пограбить их. Если считать Кичкасское поселение русским, то это значит, что половцы по непонятной причине терпели неукрепленное поселение своих врагов на своей земле. Очевидно, поселение не было русским. Это было обширное половецкое зимовище, в котором жили бедняки-половцы и вполне возможно — выходцы из Руси — бродники. Смешанному бродническо-половецкому населению принадлежали и остальные степные памятники Приднепровья.
Разведками на берегах верхнего Дона (на степном пограничье) было открыто несколько
Исследование археологических памятников восточноевропейских степей X–XIII вв. дает обширный материал, подтверждающий кочевнический образ жизни обитавших в те столетия в степях народов. Судя по археологическим данным, у печенегов не было даже постоянных зимовищ, не было у них и кладбищ. Это были кочевники периода военной демократии, всегда готовые к войне и грабежам. Войны и откупы были важнейшей статьей их экономики. То же можно сказать и о торках. Оба народа осели только под давлением обстоятельств. Одна орда — у Саркела еще в X в., другие — в Поросье в конце XI–XII в.
Находки половецких (и половецкого времени) кладбищ в степях являются свидетельством появления у половцев и их степных соседей зимовищ. Находки поселений на Днепре и на Дону говорят как будто о появлении какой-то оседлости и внутри половецкого общества. Летописи сохранили сведения о русских городах на среднем Донце — Шарукане, Балине и Сугрове. Однако поиски их пока ничего не дали. Только у с. Гайдары Б.А. Шрамко обнаружил следы городища с обломками русской керамики XII в., которое могло быть остатками одного из летописных городов. Концентрация каменных статуй в определенных участках степи говорит о строгой ограниченности половецких кочевий. Таким образом, вполне возможно, что только половцы начали прикрепляться к земле. Этому способствовали оживленные и постоянные сношения с Русью, не менее оживленные связи с крымскими торговыми городами, а также непосредственные отношения половцев с русскими-бродниками, селившимися в гуще половецких кочевий. Дальнейший процесс оседания и классообразования был прерван монголо-татарами.
Как показывает археологический материал, культура населения Южного Урала после XI в. заметно изменяется в сторону еще большего сближения со степным миром. Одна из причин, вызвавших эти изменения, очевидно, кроется в том, что на Южном Урале продолжался приток новых групп кочевых племен, привнесших новые элементы в культуру. С учетом особенностей материала и исторических условий в культурном и историческом развитии населения края XII–XV вв. можно выделить два периода: XII — первая половина XIII в. и вторая половина XIII–XIV в.
Основными памятниками периода XII–XIII вв. являются Мрясимовские курганы, Кушулевский могильник, а затем самые поздние погребения Каранаевских (9, 18) и Лагеревских (21) курганов. Для него характерными являются односоставные удила (рис. 90, 10), и по-прежнему остаются в обиходе удила с широкими кольцами (рис. 90, 12). Среди стремян появляются экземпляры с плоскими дужками арочной и овальной форм, округлые с расплющенной верхней частью и петлей для ремня (рис. 90, 16–17). Одновременно еще бытуют ранние типы стремян (рис. 90, 13–15). Состав костяных и железных пряжек остается почти без изменения (рис. 90, 34, 35, 36), новой формой являются лишь трапециевидные пряжки с расплющенной передней частью и перехватом по длинным сторонам (рис. 90, 37), а также овальные костяные пряжки с удлиненным цельным щитком (рис. 90, 39).
В комплексах встречаются овальные и калачевидные с выступом в средней части кресала (рис. 90, 45) и обычные плоские наконечники стрел (рис. 90, 7).
Из украшений следует выделить пластинчатые браслеты, иногда с точечным орнаментом (рис. 90, 43), серьги позднесалтовского типа (рис. 90, 47), подвески-бубенчики с рельефным орнаментом (рис. 90, 8). В курганах изредка встречаются высокохудожественные изделия, в частности
Датирующие признаки этого периода надежно обоснованы в исследованиях Г.А. Федорова-Давыдова [Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 115], С.А. Плетневой [Плетнева С.А., 1973, с. 15–19], Л.Р. Кызласова [Кызласов Л.Р., 1969, с. 98, табл. III, 85–88] и других археологов. Сюда входят почти все вышеперечисленные предметы.
Ко второму периоду, XIII–XIV вв., относятся I и II Жанаталапские, Россыпинские, Каменнозерный, II Имангуловский, IV Ивановский, Юлдыбайский, Башкир-Беркутовский, Сынтыштамакский (поздняя группа), Аккулаевские курганы, Шахтауское погребение. О синхронности указанных памятников говорит сравнительное однообразие состава находок, где наиболее характерными являются височные подвески в виде знака вопроса, иногда с насаженной бусиной из стекла, металла и спиралью (рис. 90, 53), головные уборы типа «бокка», от которых зачастую остаются только длинные берестяные трубочки, вырезанные из медных листов человеческие фигурки-амулеты (рис. 90, 41), миниатюрная кованая металлическая посуда в виде чаш с ручками или без них (рис. 90, 51), зеркала монгольского происхождения, ножницы, крупные плоские наконечники стрел (рис. 90, 29, 32), бронебойные ромбического сечения с упором в основании (рис. 90, 31), а также колчанные накладки из кости с богатым орнаментом (рис. 90, 28).
Среди стремян встречаются те же типы, которые сложились в предшествующее время: с плоскими дужками, округлой широкой подножкой и небольшим выступом для путлища. Наряду с ними большое распространение получили простые арочные стремена с плоской подножкой (рис. 90, 21, 24, 25). Повсеместно попадаются удила с большими кольцами (рис. 90, 40), изредка — длинные изогнутые сабли (рис. 90, 27). Уникальными являются остатки роскошной одежды — платьев из дорогой привозной парчи итальянского и иранского происхождения, относящиеся к 70-м годам XIV в. М.X. Садыкова при раскопках Юлдыбайского кургана нашла чугунную жаровню, а вместе с ней литое зеркало монгольского происхождения с рельефным орнаментом. В ряде курганов (Россыпино, Каменноозерное) встречались остатки сравнительно хорошо сохранившихся седел с высокими луками (рис. 90, 33).
Весь описанный материал исследователи единодушно относят к золотоордынскому времени (XIII–XIV вв.), что и позволяет датировать всю группу. Только в указанный период встречаются в степных погребениях вырезанные пластинчатые человеческие фигурки [Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 38, рис. 6, 5], серьги в виде знака вопроса [там же, рис. 6, с. 40–41], головные уборы типа «бокка» [там же, с. 36, 37], зеркала монгольского происхождения [там же, с. 78–82, рис. 13], миниатюрные чаши [там же, с. 87–89, отдел В, рис. 15,], костяные колчанные пластинчатые накладки с богатым орнаментом [там же, с. 31], стрелы-срезни [Медведев А.Ф., 1966, с. 159, табл. 24, 1–9]. Ряд предметов может быть датирован только XIV в. Так, например, согласно мнению Г.А. Федорова-Давыдова, изделия из чугуна в Поволжье появились не раньше XIV в. [Федоров-Давыдов Г.А., 1966, с. 89]. Следовательно, Юлдыбаевскпй курган, в котором найдена чугунная жаровня, является памятником XIV в. Такие узко датированные находки в будущем позволят, очевидно, среди памятников XIII–XIV вв. выделить ранние (XIII в.) и поздние (XIV в.). Аналогичное же уточнение напрашивается и по отношению памятников XII–XIII вв., где, возможно, самыми поздними являются комплексы со стременами почти округлой формы с малозаметным выступом для путлища. В одном из Сынташевских курганов они найдены с пластинчатыми человеческими фигурками-амулетами.
Для погребального обряда по-прежнему остаются характерными захоронения в простых могилах под небольшими земляными насыпями средним диаметром 7–8 м. и высотой 20–30 см. Как правило, курганы являются индивидуальными (Мрясимово, Сынташево). В насыпях по-прежнему присутствуют остатки ритуальных захоронений конечностей, головы и шкуры лошади, а в одном из мрясимовских курганов выявлено захоронение целой туши — единственное на всем Южном Урале для эпохи средневековья (рис. 90, 1). Лошадь лежала в специальной яме с удилами во рту.