Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Конструкция этих погребений напоминает поздние мавзолеи Северного Тагискена (в частности, мавзолей 6): квадрат ямы вписан в круг земляного вала (а не кирпичного массива), ровик — вместо обходного кольцевого коридора (курган 8). Не исключено, что внушительные развалины мавзолея 6 были восприняты людьми, хоронившими своих покойников в курганах 8, 9 и 13, как святое место, вокруг которого они и возвели курганы. Погребения второго типа датируются VI в. до н. э.
Погребальные сооружения третьего типа известны только в Уйгараке, где их раскопано 13 (Вишневская О.А., 1973, с. 61). Большая часть (10) расположена в западной курганной группе. Это сравнительно узкие прямоугольные, близкие к овальным грунтовые ямы размерами 1,75x1,4–3x1,63 м. Глубина их колеблется в пределах 0,62-1,35 м, но встречаются и совсем мелкие могилы. Они были перекрыты не плахами, как могилы первого и второго типов, а хворостом и камышом, лежавшим на основе из жердей. В могилах совершали трупоположения
Погребения четвертого типа известны лишь в Южном Тагискене и представлены богатыми захоронениями (раскопано шесть). Это были прямоугольные могильные ямы (2,5x3–3x3 м, глубина 2,2–2,5 м), ориентированные углами по сторонам света и имевшие с юго-восточной стороны длинный (5-12 м) дромос (табл. 3, 1). Яма и ближайшая к ней часть дромоса обычно перекрыты деревом, которое нередко поджигали и тут же засыпали землей. В одном случае на дневной поверхности вокруг могилы видны следы кострищ. Устройство самой камеры близко напоминает устройство могильных ям первого типа. По углам вырыты ямы типа столбовых, а покойник лежит на земляном «столе», отделенном от стен могилы канавкой. Во всех могилах, кроме одной (яма кургана 66 имела углистое заполнение), были трупоположения. Покойник похоронен головой на восток-северо-восток, вытянуто на спине, по диагонали ямы, в «позе всадника», которая, правда, не во всех случаях четко выражена (табл. 3, 2).
Огромная дромосная могила обнаружена в Чирикрабатском кургане (Толстов С.П., 1962б, с. 139, 144, рис. 74–76). Как разновидность дромосных сооружений следует рассматривать еще одно захоронение Южного Тагискена (курган 59). Это была деревянная наземная постройка, возведенная на древнем горизонте в виде квадратной камеры (5,5x5,5 м), ориентированной углами по сторонам света, и подходящего к ней с северо-востока коридора-дромоса длиной 8 м (табл. 3, 3). Захоронение было совершено, очевидно, по обряду трупосожжения. Следы пожарища сохранились и на месте сгоревшей постройки, и на древней дневной поверхности вокруг нее. Все дромосные могилы датируются V в. до н. э.
Устройство погребальных сооружений и некоторые элементы обряда в курганах Южного Тагискена и Уйгарака находят параллели в мавзолеях периода поздней бронзы Северного Тагискена (табл. 1, 3, 4). Это в первую очередь относится к погребениям на древнем горизонте. Одинарная и двойная система столбовых ямок в виде кольца или овала, нередкие внутри них четыре столбовые ямки, как бы образующие прямоугольник, напоминают планировку некоторых мавзолеев Северного Тагискена (4а, 5в, 15) в несколько упрощенном виде. Хотя последние сооружены из сырцового кирпича, все они имели по внутреннему кольцу стен более или менее четкую систему столбовых ямок. Не исключено, что сакский обряд захоронений в деревянных постройках на древнем горизонте уходит корнями в период поздней бронзы, а возможно, и в более раннее время. Обращает на себя внимание еще одна особенность. В мавзолеях Северного Тагискена вход во внешний кольцевой коридор бывает заложен кирпичами справа или слева от входа в мавзолей. Курган 66 Уйгарака имел двойное кольцо столбовых ямок, образующих как бы погребальную камеру и внешний коридор, который слева от входа также отгорожен системой ямок (табл. 3, 4). Увязывается с ранним тагискенским ритуалом и ориентировка покойников головой на запад в раннесакских захоронениях VII–VI вв. до н. э.
Вероятно, генетическую связь с конструкциями эпохи бронзы демонстрируют курганы 32 и 42 Южного Тагискена, датируемые по бронзовым наконечникам стрел VII–VI вв. до н. э. (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, с. 155, рис. 3; с. 156, рис. 4). Грунтовые ямы обоих курганов (42 — круглая, 32 — четырехугольная) имели вдоль стен столбовые ямки (соответственно 10 и 8) с остатками дерева. Можно думать, что на этих столбах покоились шатровые или цилиндро-конические деревянные перекрытия, составлявшие элемент конструкции и в мавзолеях Северного Тагискена. Связующим звеном между погребальными сооружениями Северного и Южного Тагискена и Уйгарака являются также канавки, выкопанные по периметру всех или только двух стен могильных ям. В наиболее раннем мавзолее (7) такая канавка использовалась для закрепления нижней деревянной плахи в обшивке земляной стены камеры. В более позднем (VIII или, может быть, начало VII в. до н. э.) мавзолее 6 она носила чисто традиционный характер — в ней in situ находилась погребальная посуда. Ту же роль — старой традиции — играли канавки и угловые ямы в грунтовых могилах Южного Тагискена и Уйгарака.
Как представляется, особое место в погребальном обряде саков занимали погребения на древнем горизонте. Не исключено, что захоронение по этому обряду было связано с социальным положением умершего. Поэтому, может быть, не случайно, что именно в восточной группе Уйгаракских курганов, где локализуется половина погребений на древнем горизонте, четко фиксируется и большинство погребений жриц с каменными алтариками, т. е. лиц, стоявших на более высокой ступени иерархической лестницы. Захоронением на древнем горизонте оказалось и погребение (Уйгарак, курган 25), в составе инвентаря которого были предметы, несомненно составлявшие прерогативы власти (бронзовые сферическая булава, копье-секира с головкой хищной птицы) (Вишневская О.А., 1973, с. 139, табл. VIII. По-видимому, знатный воин, в могиле которого найден длинный меч с золотой накладкой на ножнах с изображением в зверином стиле, был похоронен и под курганом 59 Южного Тагискена (табл. 3, 3; 5, 8).
Итак, погребения на древнем горизонте, может быть, следует рассматривать как наиболее устойчиво хранящие и отражающие очень древние идеологические представления, уходящие корнями в эпоху бронзы (тип погребального сооружения, обряд трупосожжения). Большая значимость, которую играли эти представления в мировоззрении кочевников «скифского мира», хорошо отражена в том, что по этому обряду хоронили наиболее почитаемых лиц. Достаточно вспомнить курган Аржан (Грязнов М.П., 1980), который условно может быть отнесен к числу погребений на древнем горизонте (хотя погребения были сооружены на трех-четырехметровой платформе), гробницы Бесшатыра (Акишев К.А., 1963, с. 37, рис. 15), наземные деревянные постройки с богатыми захоронениями у савроматов Южного Приуралья (Смирнов К.Ф., 1964, с. 88, 89), наконец, собственно скифские захоронения в Северном Причерноморье (Тереножкин А.И., 1971, с. 19).
Большинство погребений Южного Тагискена и Уйгарака ограблено, однако, благодаря значительному количеству раскопанных курганов, мы располагаем довольно большой коллекцией сакских древностей и можем восстановить некоторые элементы погребального ритуала.
Как правило, во всех ограбленных захоронениях в непотревоженном состоянии сохранились лишь кости нижних конечностей, остальная часть костяка и череп обычно разбросаны или выброшены грабителями. Это заставляет думать, что наиболее ценные вещи помещали у головы, груди и рук погребенных. По-видимому, покойника клали в могилу в одежде и головном уборе, которые в богатых могилах (это особенно относится к Южному Тагискену) могли быть украшены и обшиты мелкими бусинками и золотыми бляшками. В кургане 54 Тагискена (V в. до н. э.) обнаружены, например, узорчатые накладки на пояс типа аппликации, вырезанные из золотой фольги. Во многих погребениях встречены бусы из сердолика, бирюзы, халцедона (с содовым орнаментом) и других пород камня. В Уйгараке у женщин обнаружены браслеты, у мужчин — серьги. Бронзовые и железные ножи лежали как в мужских, так и в женских погребениях, у ног. Конская сбруя, имитировавшая, видимо, захоронение коня, встречена более чем в 100 погребениях обоих могильников. Ее в большинстве случаев клали в ногах погребенных мужчин и женщин.
Керамика есть и в женских, и в мужских погребениях, но далеко не во всех. Обычно это один лепной горшок, иногда два. Как правило, они стояли в ногах покойника.
Типичной принадлежностью мужского инвентаря является оружие: бронзовые наконечники стрел (иногда, видимо, в колчане, иногда просто пучок стрел), бронзовые и железные кинжалы, обычно сопровождаемые каменным оселком, железные длинные мечи. Один раз (Уйгарак, курган 84) обнаружен биметаллический клевец.
В инвентаре женских погребений встречаются бронзовые дисковидные зеркала, каменные алтарики, плоские обработанные кости, на которых с помощью каменных терочников растирались румяна, кусочки реальгара и киновари, а также хозяйственные предметы — зернотерки и пряслица.
Керамика. Местный керамический комплекс приаральских саков VII–V вв. до н. э. представлен лепными сосудами (табл. 4, 20–30, 32, 35). Все гончарные привозные (табл. 4, 31, 33, 34). Лепные сосуды сделаны из глины с примесью шамота и мелких известковых частиц, имеют серый или коричневатый цвет поверхности, иногда покрыты жидкой глиняной облицовкой, на которой встречаются подтеки красной краски (Уйгарак). Поверхность сосудов затерта. Черепок довольно грубый, обжиг плохой. По форме это чаши, миски, горшки, кружки, кувшины с ручками и без них, сосуды с трубчатым носиком — все плоскодонные. Одна из ведущих форм лепной керамики — грушевидные горшки (табл. 4, 24, 32), в единичных случаях имеющие небольшую ручку. Характерны также горшки типа банок, снабженные широким трубчатым носиком (табл. 4, 26, 29), и кружки с ручкой, форма тулова которых варьирует от чашевидной до баночной (табл. 4, 22, 23). Все эти типы сосудов широко известны в материалах раннесакских среднеазиатских памятников, но не характерны для центральноказахстанских комплексов. Горшки с трубчатым носиком бытуют в Средней Азии с неолита, грушевидные, очевидно, восходят генетическим к дандыбай-бегазинским и тагискенским сосудам периода поздней бронзы (Маргулан А.Х., 1979, с. 116, рис. 84; Толстов С.П., Итина М.А., 1966, с. 159).