Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время
Шрифт:
Сочетание втульчатых листовидных и асимметрично-ромбических форм, характерное для предскифских и раннескифских западных комплексов, датирующихся VIII–VII вв. до н. э., наблюдается и в южном Приаралье. Однако здесь речь может идти лишь о VII веке до н. э., поскольку верхняя дата Северного Тагискена — VIII в. до н. э. — как бы «подпирает» сакские курганы Южного Тагискена, а генетическая связь между этими памятниками по погребальным конструкциям и ритуалу прослеживается довольно четко. Но в мавзолеях Северного Тагискена встречены наконечники стрел только одного типа — двухлопастные листовидные со скрытой втулкой и очень узким пером (табл. 2, 7). Они известны на территории Казахстана, и большинство исследователей не выводит стрелы этого типа за пределы VIII в. до н. э., а некоторые относят их к VIII или VIII–VII вв. до н. э. (Кузьмина Е.Е., 1970, с. 46; 1974, с. 18–20; Членова Н.Л., 1967, с. 128; 1972а, с. 59). Но в сакских захоронениях Южного Тагискена и Уйгарака, которые по другим видам вещей
Кинжалы — редкая находка в погребениях. Среди них выделяются два, найденных в Уйгараке (Вишневская О.А., 1973, с. 96, 97). Один (курган 50) — бронзовый, с грибовидным навершием и валиком под ним, с перекрестьем в виде полукруглых асимметричных выступов и клиновидным обоюдоострым клинком (табл. 4, 17) — по комплексу встреченных с ним предметов и аналогиям датируется VII–VI вв. до н. э. Другой (курган 26) железный, сохранился неполностью, но бесспорно принадлежит к распространенному типу кинжалов с бабочковидным перекрестьем (табл. 4, 16), датирующихся VI в. до н. э. Еще один кинжал, тоже железный, имеет грибовидное навершие, овальную в сечении рукоять и дуговидное перекрестье. Аналогии ему в бронзе известны в карасукских и раннетагарских древностях Сибири. Не исключено, что для уйгаракского экземпляра они послужили прототипом (Вишневская О.А., 1973, с. 97).
С «савроматским миром», его влиянием, а может быть, и непосредственными заимствованиями следует связывать находки длинных железных мечей в курганах V в. до н. э. Южного Тагискена. Один из них имел длину 1,25 м, брусковидное или овальное навершие и бабочковидное перекрестье (табл. 5, 9). Он лежал в деревянных ножнах, поверх которых была обкладка из золотой фольги. На ней, в области перекрестья, вытеснена голова архара. В средней части клинка — фантастические животные, более всего походящие на волков (табл. 5, 10, 11). Рукоять еще одного железного меча (длина 1,1 м) имела два боковых валика, почковидное перекрестье и, очевидно, когтевидное навершие (обломано; табл. 5, 8). Ножны до нас не дошли, но обломок прямоугольной золотой пластины с тисненым изображением в зверином стиле может быть фрагментом их обкладки. К числу редких находок следует отнести биметаллический (бронза, железо) клевец (Уйгарак, курган 84).
Отличительной особенностью раннесакской конской узды считается превалирование в ее составе удил со стремевидным окончанием, дополнительным отверстием или без него. Еще А.А. Иессен справедливо отнес их к восточному, азиатскому, типу (Иессен А.А., 1953, с. 105). Сейчас можно уверенно говорить, что этот тип удил наиболее широко распространен именно в восточных областях «скифского мира». На Сырдарье, в частности, лишь в одном случае встречены удила с кольчатым окончанием (Уйгарак, курган 16), которые отнесены к V в. до н. э. в связи с находкой вместе с ними массивных втульчатых трехперых наконечников стрел скифского типа.
Типологически наиболее ранней формой конской узды из Южного Тагискена и Уйгарака следует считать роговые трехдырчатые псалии, сочетающиеся со стремевидными бронзовыми удилами (табл. 4, 12). Такие же удила с дополнительным отверстием найдены в Южном Тагискене в комбинации с бронзовыми изогнутыми трехдырчатыми трубчатыми псалиями с лопастью на одном из концов, явно подражающими роговым. Подобная комбинация является одной из наиболее ранних разновидностей конской узды. По-видимому, параллельно с ней существовало соединение стремевидных удил с дополнительным отверстием или без него с крюкастыми бронзовыми псалиями (табл. 4, 8), известное по находкам в Уйгараке, на Алтае (Грязнов М.П., 1947, с. 9, 10) и в Туве (Грач А.Д., 1980, рис. 83).
В Уйгараке встречены также трехпетельчатые псалии (табл. 4, 9), прямоугольные в сечении, вместе с удилами с нечетко выраженными стремевидными окончаниями. Этот тип псалиев характерен для западного ареала «скифского мира», причем известен он еще в предскифское время — на черногоровской ступени, но бытует и в раннескифское время (Тереножкин А.И. 1976, с. 192–195). В Средней Азии и Казахстане такие псалии встречаются спорадически.
Еще один этап развития конской узды — появление стремевидных удил со стремечком прямоугольной формы. Они уже не скреплялись с псалиями с помощью ремня, пропущенного через среднее отверстие, а продевались в широкое прямоугольное отверстие или скобу, расположенные в другой плоскости по отношению к двум крайним отверстиям псалия (табл. 4, 3–6). Для того чтобы удила не проскакивали, они при переходе от стержня к окончанию имеют упор. Этот тип узды характерен для восточного региона «скифского мира» и зарегистрирован на территории Казахстана и Средней Азии, в ареале расселения сакских племен. Примечательно, что на Персепольском рельефе у лошадей, которых ведут саки, изображены псалии со скобой (Ghirshman R., 1963, p. 184, fig. 213). Вариант этой узды — цельнолитые удила и псалии тех же типов — встречен и в Южном Тагискене, и в Уйгараке в комплексах VII–VI вв. до н. э. Уздечные наборы сопровождаются множеством разновидностей всякого рода бляшек, подпружных пряжек, пронизей, которые обычно богато украшены орнаментом или изображениями в зверином стиле. Набор из каждого погребения выполнен в одной манере, образуя своеобразный гарнитур (табл. 5, 5).
Анализ принципов конструкции конской узды VII–VI вв. до н. э. у всадников-саков низовий Сырдарьи, так же, как и анализ их вооружения, приводит нас к выводу, что при всей общности элементов материальной культуры «скифского мира» каждый входящий в него регион имел свои, присущие только ему особенности. Помимо стремевидных удил, на территории восточного ареала «скифского мира» встречаются и крюкастые псалии, а вот псалии со скобой как будто являются специфическим элементом конской узды южного Приаралья. Наконец, очень существенный момент: хотя в погребениях Южного Тагискена и Уйгарака VI в. до н. э. есть изделия из железа, вся конская узда с ее атрибутами изготовлена из бронзы и лишь в V в. до н. э. появляются экземпляры из железа.
Звериный стиль. На предметах конского убора, золотых нашивных бляшках и золотых обкладках изображены олень, сайга, лошадь, горный козел, кабан, лев, барс или пантера, хищная птица, верблюд (табл. 5). Все эти предметы местного изготовления, и изображаемые животные в большинстве случаев известны местным мастерам. Манера, в которой выполнены изображения, вводит саков Приаралья в мир скифо-сибирского звериного стиля, причем и здесь выявляются черты единства, с одной стороны, и местного своеобразия — с другой.
Распространенный во всем огромном ареале образ кошачьего хищника (Ильинская В.А., 1971) известен и на Сырдарье. Это бронзовые бляхи в виде свернувшегося в кольцо барса или пантеры, найденные в Уйгараке (табл. 5, 20, 23). Аналогии им в восточном ареале «скифского мира» широко распространены. Они есть в Туве (Аржан), Восточном Казахстане (Чиликта, Майэмир), Минусинской котловине и среди предметов Петровской коллекции (Грязнов М.П., 1980, рис. 15; Черников С.С., 1965, табл. XV; XVI, 1; Членова Н.Л., 1967, табл. 27, 1–3; Руденко С.И., 1960. с. 11, рис. 3, в; 1962а, табл. VI, 1). На западе — это находки из Зивие, Келермесского кургана и Темир-горы (Ильинская В.А., 1971, рис. 5, 7; Артамонов М.И., 1966, рис. 7, 16, табл. 22). Все приведенные аналогии подчеркивают ранний возраст уйгаракских блях, датируемых временем в пределах VII в. до н. э. По-видимому, несколько более поздний, уже достаточно стилизованный вариант мотива свернувшегося хищника дают находки в других курганах Уйгарака (табл. 5, 22) (Вишневская О.А., 1973, табл. IX, 6–8; X, 10–12). Они, однако, не выходят за пределы VI в. до н. э.
В искусстве саков Приаралья одним из наиболее устойчивых является образ льва, который нашел выразительное воплощение в предметах искусства из погребений Южного Тагискена. Самые ранние из них (VII–VI вв. до н. э.) — четыре золотые тисненые пластинки в виде сидящих львов (табл. 5, 26, 27) и, по-видимому, такие же изображения на бронзовых подпружных пряжках (табл. 5, 29, 30). Мотив кошачьего хищника с поджатыми ногами был широко распространен в собственно скифских древностях, причем великолепные образцы изображений этого типа при бесспорной каноничности формы в целом часто отличались друг от друга в отдельных деталях. Как нам представляется, наиболее близко нашим пластинам изображение льва с поджатыми ногами из курганов Ульского аула (Артамонов М.И., 1966, с. 16, рис. 17). К этому же времени относится золотая бляшка в виде идущего льва (Толстов С.П., Итина М.А., 1966, рис. 17, 5). Если фигурки сидящих львов свидетельствуют о том, что мастер, по-видимому, модели никогда не видел и подражает каким-то готовым образцам, то идущий лев выполнен в удивительно реалистической манере и бесспорно узнаваем. Подражанием этому типу изображений можно считать фигурки стоящих львов (табл. 5, 25) на бляшках из обрамления колчана (V в. до н. э.). Мотив стоящего хищника, хорошо известный по раннескифским памятникам звериного стиля (Ильинская В.А., 1971, с. 70–72), судя по находкам из Восточного Казахстана (Черников С.С., 1965, с. 60, рис. 9, 3), Тувы (Грач А.Д., 1980, с. 88, 89, рис. 88) и Приаралья, широко распространяется в восточной части «скифского мира» в V в. до н. э. Застежка тагискенского колчана в виде фигурки сидящего льва, положившего голову, которая изображена в фас, на лапы (табл. 5, 28), также датируется V в. до н. э., тем более что к этому времени относятся и золотые бляшки из сакских погребений Тасмолы (Центральный Казахстан), удивительно напоминающие эту застежку (Кадырбаев М.К., 1966, с. 398, рис. 63).