Стервятница
Шрифт:
— Любое, где можно добиться успеха с помощью собственных сил и, конечно, денег.
— Я могу подкинуть вам одну задачу, — задумчиво проговорила Моника, и Валентино сразу уловил смену настроения. — Моих друзей арестовали сегодня днем. Могли бы вы освободить их?
Так вот зачем она пришла! Валентино разочарованно усмехнулся. Что она знает о нем, если решилась обратиться именно к нему? Ее появление здесь, такое приятное вначале, могло обернуться неприятностью. И он заказал вина.
За легкомысленным тоном беседы Моника пыталась скрыть страх:
— Отсутствие вредных привычек не означает отказ от спиртного?
Напускное
— Красное вино полезно для сердца. Конечно, в умеренных количествах. Один бокал в день не помешает. Расскажите мне об аресте.
Его интересовало лишь одно, связан ли арест с уничтожением тела брата. Успели ли они избавиться от него?
— Это произошло по вине одной дамы. В витрине салона мод она узнала платье своей сестры, которая умерла полгода назад и попала к нам в контору. Она обратилась в полицию.
— И вы хотите, чтобы я их освободил? С какой стати мне идти наперекор закону и вытаскивать из тюрьмы чужих для меня людей, мошенников?
— Не такие они вам и чужие. Ромео ваш друг.
— Ромео? Я не знаю никакого Ромео!
— Извините, я оговорилась. Энрико Леоне!
— Ах, Рики. Тюрьма ему послужит наукой, как быть осторожным. Выставили платье мертвеца на витрине в центре города! Это же надо! Поразительно!
— Хорошо, господин Монти. Попробуем по-другому. Я приведу еще один аргумент, почему вам необходимо освободить моих друзей. Они знают вашу тайну. И могут в полиции проговориться.
— Что вы имеете в виду? — его черные зрачки впились в нее.
— Убийство Альберто Монти, которому спицей проткнули грудную клетку и сердце. — Моника залпом осушила бокал вина. Живительная влага теплом разлилась по горлу, наполняя голову спокойствием.
Напряжение в лице Валентино Монти пропало.
— Вы что же… сохранили доказательство?
— Нет.
Вегетарианец еще больше расслабился.
— Их словам грош цена. Пустозвонство не сможет навредить мне.
Вино как-то странно подействовало на Монику. Она опьянела тут же от одного бокала. Все плыло перед глазами. Вилка выпала из нетвердых пальцев.
— Мой последний аргумент. Я могу встать и крикнуть всем, что это вы убили своего брата! Ресторан полон почтенной публики. Их заинтересует мое сообщение. Возможно, здесь находится кто-нибудь из прессы. Завтра в газетах первые заголовки будут посвящены вам! — голос Моники звенел, гипнотизировал. Валентино затрясло. Он готов был пообещать все, что угодно.
Тут Моника опрокинулась на спинку стула, голова ее склонилась на грудь.
— Подействовало. Спит, — тяжело вздохнул Валентино. Он оглянулся на товарищей. Капли пота выступили на бледных лицах, в глазах — облегчение и ужас.
— Слава богу, сеньор Монти, что вы тут же подсыпали ей снотворное.
— Ведьма, сирена! — жаловался второй.
— Я был просто парализован, — отдувался третий.
Валентино распорядился:
— Немедленно в машину ее.
Глава 6
Лучи утреннего света пронзили шелк занавесок и утонули в пушистом ворсе ковра, и словно в ответ на призыв солнца дом наполнили нежные звуки вальса.
Облачась в голубой с серебром халат и проигнорировав домашние туфли на лебяжьем пуху, она прошла в перламутровую раковину ванной. У зеркала лежала ее пудреница. Какой чужеродной,
Моника опустила ножку в воду, прохладную и приятную, и пробежала к двери. Звуки музыки угасли, заглушаемые стуком сковородок, ножей, шипением масла. Запахи стряпни наполнили коридор. Впереди находилась кухня. Моника юркнула туда. В окружении кастрюль стояла женщина, итальянка. На вопрос Моники она приветливо улыбнулась:
— Сеньор там, в беседке.
Через стеклянную дверь столовой она увидела беседку и завтракающего Валентино, но к встрече с ним Моника еще не была готова. Воспользовавшись малочисленностью прислуги, шаг за шагом она стала обследовать дом: гостиные, бильярдную, уютную комнатку для игры в карты. В библиотеке она задержалась — ей не доводилось встречать подобного собрания книг. Произведения, прошедшие испытание временем и возведенные в ранг классики, не занимали почетное место на полках. Там властвовали творения современников: Эмиль Золя, Марсель Пруст, Конан Дойл, Жюль Верн, Оскар Уальд… Возможно, именно это являлось изюминкой дома. Здесь не осталось угла для антикварных ценностей, культурных достижений прошлого: ни в литературе, ни в живописи… На стенах царствовали картины Поля Сезанна, Анри Матисса, Жоржа Брака. В мебели — ничего от декаданса прошлого века. Валентино был последователем футуризма, отвергающего художественное наследие прошлого и славящего современность. Вот почему здесь столько книг Филиппа Моринетти. [2]
2
Филипп Моринетти, итальянский поэт, заложил основы футуризма.
Моника вернулась в столовую и через стеклянную дверь босиком вышла на росистую траву лужайки. Раскиданные тут и там шезлонги и показавшийся за живой изгородью теннисный корт навевали тоску по безделью, по бестолковому времяпровождению.
— Доброе утро! — улыбнулась она Валентино, его волосы были влажными после купания в бассейне. — Яичницы с ветчиной мне, я вижу, не светит.
— Это намного вкуснее, — его изучающий взгляд потеплел. Она не осознает опасности, находясь рядом с ним? Что заставляет ее вести себя так непринужденно? Прекрасные манеры? Стальная воля?
Фруктовый салат, блинчики, сок и кофе. Но что заменит сигарету? Моника уселась в плетеное кресло.
— Глядя на вас, я вспоминаю знаменитые имена итальянцев: да Винчи, Микеланджело, Казанова, Макиавелли и Мария Медичи… В характере итальянца, по-моему, сплелись талант, авантюризм и коварство.
Валентино рассмеялся.
— Вы считаете коварным то, что я привез вас в свой дом?
— Скорее авантюризмом — когда не знаешь, что тебя ждет…
— Я предпочитаю называть это талантом — заранее видеть полезные стороны любого человека. Вы по-прежнему хотите свободы для ваших друзей?